Вершалинский рай
Шрифт:
Какие они теперь? Сын когда-то так переживал, что мал ростом, — подрос ли?
Маня боялась гусей, у нее кружилась голова от езды в вагоне, но ведь оттого, что нечего было есть!..
А если они, не дай бог, и вправду мечены той страшной дьявольской печатью и пойдут в пекло?! Тогда она, какие бы препятствия ни встретила, доберется до седьмого неба, разыщет бога и бросится ему в ноги, станет молить, на коленях ползать за ним по всему небосводу, обцелует каждый ремешок на его сандалиях, чтобы и ее пустили в пекло. Она с превеликой радостью примет за них самые страшные муки ада!..
Но ведь этого не может быть! Она столько молилась, столько терпела,
Шептал среди богомольцев молитву и сам Альяш.
В его «послании к народу» был назван только роковой день, а теперь людям не терпелось узнать еще и минуту, и час, в которые произойдет светопреставление. Когда это случится? Утром? В полдень? Ночью?.. Конечно, все известно и Мирону, он же архангел Гавриил. Но этот телушкинец известный молчун, а сейчас голоса не подавал, — повесив свою трубу на клиросе, усердно молился. И люди крадучись пробирались к пророку, робко спрашивали: когда же все это будет? Альяш злился, нервно вскакивал и куда-то исчезал.
Пилипиха разъяснила:
— Уходят подальше от народа, чтобы с господом богом поговорить! Сама видела: стоит около ангела и что-то шепчет ему на ухо! Хотела подойти ближе и послушать, так он потряс головой — не подходи!
— Ни шиша бы ты и не поняла! Он шепчет слова, известные только небесам!
— Конечно, заботы у него сейчас как у генерала! — гордился шефом Давидюк.
— Голова закружится — такое дело!..
— Деды и прадеды ждали напрасно…
— Ничего, затрубят архангелы, и они тоже воскреснут, порадуются вместе с нами!..
— Уж скоро воскре-сснут, ско-оро!..
А дядьке Климовичу и правду было сейчас не до людей. Он уже не мог не видеть, что переборщил. Практичного мужика, который в нем сейчас проснулся, тревожила мысль: как теперь быть?..
Нечто подобное, хотя в меньшем масштабе, произошло с Иваном Мурашко.
Когда «сионисты» принимали в Муховце крещение, Иван, не подумав хорошенько, похвалился, что может, как Христос, пройти по воде, яко посуху. Богомольцы пристали к пророку: покажи это чудо!.. Плавать Мурашко не умел. Войдя в воду по грудь, он в сумасшедшей надежде на что-то с отчаянной решимостью зашагал дальше. Богомольцы на берегу, жадно наблюдая за пророком, ждали чуда: вот-вот выберется он на поверхность и пойдет по воде, как по брестскому асфальту…
С моста за этой комедией следил деревенский парень. Он смеялся над Мурашко, обзывал его старым чудиком. Видя, как тот погружается в воду, парень предупреждающе свистнул, заложив пальцы в рот, насторожился и готов был броситься на помощь. Пророку, уже хлебнувшему воды, удалось выбраться на мель, и парень во всеуслышание обложил его матом.
— Куда тебя занесло, старый хрыч?! Потом беги за неводом в деревню, смердючий твой труп вылавливай!
Пророк повернул назад.
— Вот из-за него, из-за поганых его глаз и нечистого языка, я и не смог совершить чуда! — оправдывался Мурашко, выходя из реки. — Надо, чтобы никто не сомневался!
Богомольцы поверили ему.
Альяш же спасения пока что не видел. Его, как камень с горы, стремительно несло в бездонную пропасть.
В это время Грибовщина уже спала. Только на камнях у забора сошлась группа молодежи. Парни и девушки посматривали в сторону церкви, слушали колокола, с молодой беспечностью обсуждали события дня.
— Было чем поживиться сегодня свиньям на выгоне! Столько хлеба,
сыру, яиц выбросили богомольцы на траву!— Неделю хавроньи подбирать будут!
— А тряпья сколько валяется!
— Телушка наша чуть не подавилась! Платок сжевала! Спасибо, конец торчал, тато вытянули! Хороший еще платок!
— Это тебе в приданое! Только хорошенько выстирай, а то замуж не возьму, если запах услышу!
— Ха, обойдусь я без тебя и без этой косынки!.. Выбросила в ров — пусть лягушки в ней головастиков выводят! Каждую гадость, думаешь, брать буду?
— А наш малыш притащил шерстяных тряпок штук десять! Кринковский Пинкус денег за них дал бы!.. Тато увидели — назад отнести заставили.
— Побросали, будто им уже ничего и не надо! Вот увидите, будут подбирать завтра и плакать!
— Коваленко со своей капеллой целый месяц разучивал: «Впусти, господи, в царство Арара-ата-а!..» Выдумали тоже — конец света!..
— И охота людям глупостями заниматься!..
— Банадичихе опять от хористов перепадет!..
Сидели здесь и гости. Правы были кринковские мужики, когда смеялись, не веря в успех их миссии. Казавшееся прежде таким простым и легким, на самом деле было сложным и трудным. Пристыженные гости отмалчивались, завидуя бодрости и спокойному оптимизму сельских сверстников. Этот Альяш снова напомнил Муле цадика, к которому отец возил его в Столиц. Там он увидел обычного слабосильного старика, который монотонно поучал их:
«Когда утром вы моете руки, то ладони следует держать опущенными над тазом. Если будете держать их поднятыми вверх, то вода потечет вам за рукава!..»
И все собравшиеся евреи, в том числе и отец, приходили в восторг от такой мудрости святого. За обедом пожилые и достойные люди чуть не дрались из-за обглоданной цадиком косточки.
— Разве только эти обезумели? — горько вздохнул Ништ. — А как наши богомольцы ведут себя под Новый год?! И мечутся так же, и белых петухов над головой режут, и не едят ничего, а только молятся, словно уже не увидят света! Перед пасхой новую посуду в речке моют!
— Это еще ничего! — добавил Мулин друг. — Иной в субботу ключей не носит в кармане — идет по мостовой и бросает их перед собой, как ненормальный. Подойдет, поднимет и опять бросает… Может пройти так через все местечко!
Грибовщинским парням очень хотелось узнать у кринковцев — правда ли, что евреи пекут мацу на христианской крови?!. Но если это все вранье, тогда гости обидятся. Надо рассказать им что-то приятное.
— Меня мама послали в тете в Кринки ткать ручники, вот нагляделась я там! — вспомнила внучка Банадика. — Тетина соседка — Берта Мовши. Бедная-пребедная, иной раз не имеет даже полена дров. Когда тетя стряпает, Берта притащит горшок и говорит: «Поставь, Настуля, в печь заодно, пусть варится с твоими горшками. Только — в уголок, чтобы с твоих не пырснуло трефное!..» Я возьму, ухват, чтобы ворочать горшки, а тетя Настя испуганно мне говорят: «Не пырскай ты уже, Нюрочко, гляди, в соседчин!..»
Внучка Авхимюка спохватилась, что и ей есть кое о чем рассказать:
— Слушайте, а когда обносили по деревням труну с Заблудовским младенцем Гавриилом, то в Кринках все боялись погрома, и старого шорника Абрама сын привел к нам прятать! Баба Гандя постлала ему на лавке, он все лежал и читал Талмуд. Почитает, почитает да и покладет его себе под лавку. Баба Гандя смотрела, смотрела на это и говорят: «Абрам, почему ты своего бога так не уважаешь?» Подставила ему табуретку и опять: «Мои боги вот в том углу висят, а ты своего клади вот сюда!..»