Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
— Что это? Ты ведь не куришь.
— Я решил попробовать одну, — ответил Марч.
— Она воняет.
— Думаешь? А мне нравится.
Дортмундер покачал головой. Он снова сморщился и отодвинулся от Марча, затем опустил и свое окно. Высунув руку наружу, он наблюдал за потоком машин входящим в тоннель справа от него.
На западной стороне Манхэттена лежит Дайер авеню, которую и улицей назвать то сложно. Она включает в себя восемь домов, с Тридцать четвертой стрит до Сорок второй. Там нет ни жилых домов, ни магазинов, ни церкви, ни школы или фабрики. Лишь голые стены складских помещений
О чем ему напомнил полицейский десять минут спустя. Он подъехал к Дортмундеру, наклонился межу ушами лошади и произнес:
— Парень, здесь парковка запрещена.
Джон поднял глаза к верху и увидел лицо копа повисшее в воздухе. Затем он заметил и голову полицейского, и его кобылу. И продолжал просто смотреть.
— Ты меня слышишь? — спросил коп.
Дортмундер попятился как можно дальше вглубь Рено, прищурил один глаз и, наконец-то, ему удалось правильно сфокусироваться:
— О, — воскликнул он. — Верно. Да.
Кивнув полицейскому, Джон повернулся к Марчу и сказал, чтобы тот отогнал машину.
— Минуточку, — крикнул полицейский.
Когда Дортмундер еще раз взглянул на него, тот уже слезал со своей лошади. «И что теперь?», — подумал он. Офицер спустился на асфальт и склонил свою голову к окну. Он жестко посмотрел на Джона и также сурово на Марча, затем громко потянул носом воздух. Дортмундер догадался, что тот проверяет, пьяны ли они. Он еще раз фыркнул и сморщил лицо:
— Что так воняет?
— Его сигара, — ответил Дортмундер. — Я говорил, что она жутко пахнет, — добавил он и… мимо пронесся Кэдди.
Серебристо-серый Кадиллак лимузин с антенной, шофером в серой униформе и малышом на заднем сиденье. Номерной знак Джерси WAX 361. Дортмундер вздохнул.
— Ок, — ответил Марч торопливо. — Хорошо, офицер, я уже уезжаю отсюда, — и он даже завел двигатель.
— Стоять на месте, — приказал полицейский.
Кадиллак въехал на Сорок вторую стрит и повернул направо. Полицейский, медленно ведя за собой лошадь, в своих узких сапогах направился к передней части Рено. Он рассмотрел автомобиль и номерные знаки, хмуро взглянул через лобовое стекло на двух мужчин. Марч в ответ широко улыбнулся, а Дортмундер просто смотрел на него. Так как с левой стороны проход между Рено и кирпичной стеной эстакады оказался слишком узким, то полицейский ограничился лишь передней частью авто.
Продолжая широко улыбаться копу, Марч уголком губ произнес:
— Что, если он попросит лицензию и регистрацию?
— Может быть, регистрация валяется в бардачке.
— Да, но у меня нет лицензии.
— Замечательно, — произнес Дортмундер.
Офицер наклонился к окошку Марча:
— Зачем вы припарковались здесь?
— Когда проезжал через тоннель, у меня закружилась голова.
Напротив Дортмундера поднялся кобылий хвост и та начала справлять нужду.
— Закружилась голова, хм? Давай-ка проверим твою…
— Ваша лошадь, — громко произнес Джон.
Полицейский посмотрел мимо Марча на
Дортмундера:— Что?
— Ваша лошадь, — продолжил тот, — срет на нашу машину.
Офицер наклонился пониже и взглянул через лобовое стекло на свою кобылу.
— Сукин сын, — выругался он и высунул голову из машины.
Он обошел авто, схватил поводья и начал оттаскивать лошадь.
— Сматываемся отсюда, — сказал Дортмундер.
— Согласен, — и Марч снова завел Рено.
Он съехал с обочины, минуя полицейского и его лошадь. Двигаясь медленно, Марч крикнул офицеру:
— Спасибо, офицер. Я чувствую себя гораздо лучше.
Видимо, лошади надоело стоять на одном месте и теперь, освободившись, она шла медленно по Дайер авеню, шлепала довольная собой и не обращала никакого внимания на все попытки полицейского остановить ее.
— Да, да, — ответил коп, кивая отвлеченно Марчу, а лошади сказал: — Остановись Абнер, стой.
Проезжая Сорок вторую стрит, они застряли на красном свете. Дортмундер злился:
— Черт бы ее побрал, и черт бы ее вернул обратно.
— Значит, попытаемся в среду, — успокоил Марч.
— В следующий раз, лошадиное дерьмо, залетит прямо к нам в окно.
Зажегся зеленый свет и Марч повернул налево:
— Отвезти тебя домой?
— Да.
На Десятой авеню снова пришлось затормозить на запрещающем сигнале светофора.
— Я выбросил сигару, ты заметил?
— Я ведь говорил тебе, она воняет.
— В среду будем ждать на углу Сорок второй. Там можно парковаться.
— Конечно.
Продолжал гореть красный. Марч задумался:
— Слушай, ты спешишь?
— Спешу куда?
— Давай проедемся немного, хорошо?
Дортмундер пожал плечами:
— Делай, как знаешь.
— Отлично.
И загорелся зеленый, и они направились по Десятой авеню. Дортмундер погрузился в собственные мысли, и так продолжалось, пока они не проехали десять блоков, пока Десятая авеню не сменилась Амстердам авеню, а язык на испанский. Но как только они пересекли Восемьдесят шестую стрит, он, наконец, сел ровно, выглянул и спросил:
— Где мы находимся?
— Едем на Девяносто шестую, — ответил Марч, — а затем к Сентрал Парк Вест. После я подброшу тебя домой.
— Смысл?
Марч почесал затылок, и казалось, слегка смутился:
— Ну, никогда не угадаешь, что может произойти? В книге машина ехала через Сентрал Парк.
Дортмундер уставился на него:
— Ты думаешь, что Кэдди направился в Сентрал Парк, потому что в книжке авто тоже двинулось туда?
Марч начинал нервничать и смущаться.
— Мне так кажется. Черт возьми, ведь ничего не стоит просто проверить.
Кроме того, в книге говорилось, что малыш проходит логопедическое лечение, верно? Тем ребенком в Кэдди могут заниматься такие же специалисты, которых полно в Сентрал Парк.
— Это Парк авеню, — напомнил Дортмундер. — Здесь полно других мест, а также по всему городу.
— Если ты не хочешь, то не буду заставлять тебя. Я просто предположил, черт побери.
Джон посмотрел на знак «Девяносто четвертая», что высился над перекрестком, который они проезжали:
— Ты хочешь проехаться до Девяносто шестой, а затем спуститься вниз?