Весь Дортмундер в одном томе

И считаю, сам Дортмундер остался неизменно мой, во всей своей красе. По идее он был проходящим персонажем. Его вообще могло не быть, но вот он есть, все еще дикий, но поддающийся дрессировке, новичок, но как оказалось, умеющий и покуролесить и дать сдачи.

Хотя за все эти годы переменчивой жизни у Дортмундера все-таки одна неизменная была — это Элис Тернер. Она была художественным редактором «Плейбоя», где впервые появились 7 рассказов с этой героиней. На протяжении всех наших приключений она присматривала за мной и Джоном с недоверием, перемежающимся исключительным одобрением. (Вообще-то одобрение это важное качество характера для редактора журнала.) Ее советы были не обременительны, и всегда безошибочно работали на лучший результат. А еще она потрясающий человек, который в свое свободное время написал историю Ада. Разве это не прекрасно?

И, раз уж речь зашла об этом, несколько лет назад, в результате некоторых непредвиденных осложнений из-за контракта с одной киностудией (воплощение зла воистину) передо мной встала дилемма: или временно прекратить писать о Джоне (жуткая мысль!), или же сменить ему имя, на которое эти гарпии положили глаз. Казалось что найти псевдоним для Джона легче легкого, так как он уже парочку раз прибегал к такому приему. Но сколько я ни старался у меня ничего не выходило! Джон Дортмундер оставался и остается Джоном Дортмундером, и никем иным, черт меня побери!

После месяца тягостных поисков, я наконец остановился на имени Рамси, которое я увидел на знаке при выезде из Со-Мил-Паркуэй, что на севере Нью-Йорка. Это имя показалось мне очень подходит Дортмундеру и по эмоциональности и с философской точки зрения, и по мировоззрениям (не путать с мировой скорбью).

Я несколько раз напечатал это имя: Джон Рамси, Джон Рамси, Джон Рамси. Хммм. Но к счастью, злые тучи ушли с моего мирного горизонта, и, в конце концов, Дортмундер остался самим собой. Как только это произошло, я должен был себе признаться что Рамси не был удовлетворительной заменой. Дело в том, что Джон Рамси коротышка. Джон Дортмундер среднего роста, но Рамси ведь коротышка! Если бы парни встретились бы для какого-нибудь дельца в задней комнате заведения «Бар и Гриль», то Рамси был бы самым низкорослым среди всех парней. И не спрашивайте меня откуда я это знаю — просто знаю и все.

Эй, а может в этом сборнике все-таки Рамси, а? Как вы думаете?

(Перевод Fotini).

Ask a Silly Question (Задай глупый вопрос) пер. Fotini.

Horse Laugh (Коням на смех) пер. Fotini.

Too Many Crooks (Проще пареной репы) пер. Fotini.

A Midsummer Daydream (Сон в летний день) пер. Fotini.

The Dortmunder Workout, or Criminal Exercise (Тренировка Дортмундера) пер. Fotini.

Party Animal (Инстинкт гуляки) пер. Fotini.

Give Till It Hurts (Пока не надоест) пер. Ю. Усков.

Jumble Sale (Барахолка) пер. Fotini.

Now What? (Дальше что?) пер. Fotini and А.В.

Art and Craft (Искусство и ремесло) пер А.В.

Fugue for Felons (Фуга для преступников) пер. А.В.

Задай глупый вопрос

— Без сомнения, романтику краж произведений искусства переоценивают, — произнес элегантный мужчина. — Определенно — это занятие скучное.

Дортмундер промолчал. Он занимался воровством всего более-менее ценного, будь то произведение искусства или что-то еще, и никогда не думал, что это должно быть весело. К тому же, когда он крадется на цыпочках по темным залам охраняемых зданий с карманами, полными ворованного добра, вряд ли ему очень скучно.

Мужчина вздохнул и спросил:

— Что пьют такие, как вы?

— Бурбон, воду, кока-колу, апельсиновый сок, пиво.

— Бурбон, — обратился элегантный мужчина к одному из двух амбалов, которые привезли сюда Дортмундера. — И мне херес.

Дортмундер в это время продолжал:

— Кофе. Иногда красное бургундское. Водку, «Севен-Ап», молоко.

— Вы с чем бурбон будете? — спросил мужчина.

— С водой и со льдом. Такие, как я, еще пьют «Хай-Си», скотч, лимонад, «Доктор МОМ»…

— А «Перье» вы пьете?

— Нет.

— О, — сказал элегантный мужчина, закрыв вопрос, и оставшись при своем мнении. — Теперь, полагаю, вам интересно знать, зачем мы вас сюда привезли.

— У меня в городе назначена встреча, — сообщил Дортмундер. Он был упрям. Будешь тут упрямым если простая прогулка к метро превращается в такое вот приключение, в котором тебя хватают два амбала, суют в бок пистолет, закидывают в лимузин с шофером в ливрее и салоном с перегородкой от этого самого водителя, отвозят в район Восточной Шестидесятой улицы на Манхеттене, затаскивают в дом с электрической дверью в гараже и заставляют под дулом пистолета отвечать на вопросы высокого, стройного, до безобразия прилично одетого, шестидесятилетнего седовласого и седоусого элегантного мужчины в прекрасно обставленном и таком мужском кабинете, словно с витрины «Блюмингдейла».

— И я уже опаздываю, — продолжил Дортмундер.

— Я буду краток, — пообещал элегантный мужчина. — Мой отец — который, кстати, во времена Тедди Рузвельта был министром финансов этой великой земли, всегда внушал мне, что надо обязательно проконсультироваться со специалистами, прежде чем браться за какое-либо дело, вне зависимости от размаха или сферы. Я всегда следовал этому совету.

— Ага, — буркнул Дортмундер.

— Крайняя жизненная необходимость заставила меня, — рассказывал дальше элегантный мужчина, — прибегнуть к краже со взломом. Я сразу же отыскал профессионала в этой области, чтобы посоветоваться. Это вы.

— Я исправился, — сказал Дортмундер. — В юности я натворил делов и уже заплатил свой долг перед обществом, так что я исправился.

— Несомненно! — согласился элегантный мужчина. — О, вот и наши напитки. Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Это была темная и какая-то угловатая статуя четырехфутовой девочки-подростка, одетой в штору и сидящей на бревне.

— Она прекрасна, не правда ли? — с нежностью глядя на эту штуковину, произнес элегантный мужчина.

Красота как-то ускользала от Дортмундера, но он все же поддакнул:

— Ага.

Он осмотрелся. Это была подвальная комната, нечто среднее между кабинетом и музеем. Книжные шкафы чередовались с картинами на стенах, а антикварная мебель и полированный паркет сочетались с разного рода скульптурами: некоторые на пьедесталах, некоторые, как эта бронзовая девушка, на низких платформах. Дортмундер, элегантный мужчина и два вооруженных амбала спустились сюда на лифте, очевидно, что это был единственный вход. Здесь не было окон и воздух напоминал влажное и теплое одеяло.

— Это Роден, — говорил элегантный мужчина. — Одно из моих разумных приобретений юности.

Он скривился и продолжал:

— Одно из моих недавних и менее разумных приобретений — это тоже девушка, только из плоти и крови, которая оказала мне медвежью услугу, став моей женой.

— У меня и вправду встреча в городе, — прервал эти признания Дортмундер.

— И совсем недавно, — мужчину было не сбить, — мы с Мойрой оказались на особенно неприятной стадии. И как часть отступных она получила эту нимфу! Но она ее не совсем получила.