Весь Дортмундер в одном томе

Значит он все-таки ходил, подумал Дортмундер и продолжил, считая что правда это его оружие:

— Конечно, ходил. Мы еще кивнули друг другу. На тебе была эта ослиная голова, и было это где-то за десять минут до конца спектакля.

— Друг, за десять минут до конца я был на сцене перед глазами у всех, в том числе и твоего друга. И без ослиной головы, кстати.

— Это правда, Джон. Феи как раз тогда унесли голову, — вставил Келп.

— В таком случае, это должен быть один из парней в таком же комбинезоне. Они же не все были на сцене, так ведь? — Дортмундер внезапно сообразил в чем здесь может быть дело.

Но Бокер понял все по-своему.

— Именно это ты увидел, городской мошенник, когда выходил из кассы с нашими денюжками в кармане! Ты заглянул в эту дверь, и увидел что на сцене только один крестьянин, это Келли, и бутафорского осла нет и….

— Какого осла? — не понял Дортмундер.

— Бутафорского осла! — заорал Бокер, сердито указывая на свою голову. — Голова! Это бутафория!

— Знаешь, Джесси, в некоторых профсоюзах это называют костюмом, — вставил Келли.

— Без разницы! — отмахнулся от термина Бокер, как будто сам недавно не козырял тут знаниями театрального сленга. — Не важно как она называется, но ты ее увидел или не увидел. Ты увидел что Келли на сцене один, без этой головы, и других крестьян рядом нет, и вот тогда-то ты и придумал как можно обвинить кого-то другого! Но я тебе скажу — ни черта у тебя не выйдет!

Ну, невиновность не сильно-то ценили и раньше, как Дортмундер и подозревал, да и достоинство с гордостью тоже не выдержали испытания. Так и что у нас остается? Дортмундер ставил на насилие, которое по крайней мере может очистить поле деятельности. Но тут Келп заявил:

— Братан, дай мне поговорить с Джоном наедине.

— Этого я и прошу. Поговори со своим другом. Расскажи ему что мы деревенские не такие как городские; как мы не любим платить добром за добро когда мы в бегах и нам дали крышу над головой; и что когда мы вдали от города мы ведем себя ниже травы, тише воды. И Бог свидетель…

— Да, да, ясно, кузен, — соглашался Келп, хватая за локоть Дортмундера и протискивая его через поток выходящих зрителей. Он продолжал согласно кивать, словно слова Бокера вообще имели хоть какой-то смысл, а сам тащил его через почти опустевшую стоянку к одиноко стоявшему огромному дереву. Дортмундер пообещал себе что если Энди еще раз спросит не он ли украл, то он точно его размажет по дереву.

Но вместо этого, как только они скрылись под листвой, Келп тихо произнес:

— Мы в заднице.

Дортмундер вздохнул, и все еще сердито произнес:

— Именно так.

— Не знаю…Никак не перестану думать о…Сколько он сказал там было?

— Две с копейками. Что-то около трех штук. — И тут Дортмундер врубился к чему все это. — Ты думаешь что я унизился бы до кражи такой мелочи?..

— Конечно да, Джон, если бы обстоятельства так сложились, — отрезал Келп. — Вопрос в том, как нам прикрыть эту тему?

— Как это прикрыть тему?

— Ну, Джесси ведь сказал если мы вернем деньги, то он забудет обо всем и ни о чем больше не спросит.

Сейчас Дортмундер был действительно в шоке.

— То есть ты хочешь чтобы сукин сын думал что я вор?

Келп приблизился к товарищу и прошептал:

— Джон, ты и есть вор.

— Но не в этот раз!

— Да в чем дело, Джон? Ты же не собираешься его убеждать в этом, так и забей.

Дортмундер смотрел на фермерский дом, сейчас полный актеров, у одного из которых был карман денег с тремя штуками баксов. Может он сейчас наблюдает за ним в окно и посмеивается.

— Это кто-то из них и я не позволю ему смыться с деньгами.

— Почему? Что ты собираешься делать? Будешь играть в детектива? Джон, мы же не копы!

— Зато мы довольно часто видели как они работают.

— Ну это же не одно и то же! Джон, сколько у тебя денег?

— С собой? — проворчал недовольный Дортмундер, не желая даже обсуждать эту тему. Но тут краем глаза он заметил уходящего в дом Келли.

— Почему это не может быть он? Партнеры всегда друг у друга воруют.

— Он на сцене был, Джон. Так сколько у тебя денег?

— С собой где-то пара сотен. В чемодане, в доме у твоего чертового кузена, может штука.

— Я могу насобирать сотен восемь-девять. Пойдем посмотрим что можно сделать.

— Не нравится мне все это. Начнем с того что я не согласен с идеей возмещения убытков вообще, а твоя задумка еще хуже.

Потеряв наконец терпение Келп возмутился:

— А что еще нам делать, Джон?

— Обыскать дом, театр. Думаешь какой-то любитель может сделать нычку, которую мы не найдем?

— Нам не позволят делать обыск. Мы не копы, у нас нет власти, мы не можем тут всех задавить авторитетом. Именно так делают копы, ты же знаешь — они не расследуют преступление, они ходят везде, важничают и как только ты неосторожноподашь голос, то тут же схлопочешь от пяти до десяти в Грин Хэвен. Ну же Джон, кончай со своей гордостью!

— Я не собираюсь признавать себя виновным, — настаивал на своей честности Дортмундер. — Ты хочешь ему дать деньги, мы дадим ему денег, но я не признаю что это моих рук дело.

— Отлично. Пойдем потолкуем с ним.

И они пошли обратно к сараю, в тени которого стоял кузен Бокер.

— Братан, мы хотим заключить сделку, — сообщил Келп.

— Но никаких признаний, — вставил Дортмундер.

— Две тысячи семьсот двадцать четыре доллара — вот единственная сделка между нами.

— У нас столько нет, учитывая что Джон вообще не брал твоих денег. Но мы понимаем как все выглядит и зная какая репутация у Джона…

— Эй, а как насчет твоей? — возмутился Дортмундер.

— Ладно, наша репутация. Короче, мы хотим немного помочь тебе, хоть мы и не брали ничего, но мы можем дать тебе пару тысяч. Приблизительно.

— Две тысячи семьсот двадцать четыре доллара или я зову солдат.

— Солдат? — Дортмундер недоуменно посмотрел на Келпа. — Он что собрался позвать армию?

— Это он про патрульных говорит, — пояснил Келп и опять обратился к кузену. — Это не хорошая идея, братан. Нам еще с законом проблем не хватало. Может ты возьмешь две…

— Две тысячи семьсот двадцать четыре доллара, — стоял на своем кузен.

— Да ну его к черту! — воскликнул Дортмундер. — Почему бы нам просто не свалить отсюда?

— Я знал что вы про это подумаете! — Бокер просто сочился самодовольством. — Поэтому и послал Келли за подкреплением.

Дортмундер обернулся и увидел как Келли возвращается из дома вместе с остальными сельскими ребятами. Их было пятеро, все в комбинезонах и футболках. Они стояли и смотрели на Дортмундера и Келпа, для разнообразия и сами став зрителями.