Весь Карл Май в одном томе

— Да, я же понял из ваших слов, что вы погнались за Жутом. Но потом прошло столько, столько времени, и я подумал, что он вас убил.

— Мы поймали его, и ты выступишь свидетелем против него.

— Мои показания погубят его и погубят углежога, который убил моего сына.

— Так, значит, ты Стойко, хозяин каурой лошади?

— Меня зовут Стойко. Откуда ты меня знаешь?

— Об этом позже; теперь нам надо снять кольца с твоих ног.

Кольца состояли из двух половинок; внизу они могли двигаться за счет шарнира; сверху были стянуты винтом. У Жута был с собой гаечный ключ; он выбросил его; мы принялись искать и нашли инструмент. Когда пленника освободили, он попытался встать, но не сумел. Он провел две недели в одном и том же положении и теперь требовалось какое-то время, чтобы размять члены.

Он был высоким, статным человеком. Впрочем, сейчас он ничуть не напоминал гордого штиптара. Халеф подошел к нему и при свете лампы спросил:

— Стойко, ты узнаешь эту кольчугу?

— Аллах! Это же моя.

— Мы отобрали ее у углежога, а еще саблю, кинжал и два пакета с деньгами.

— Все это мои вещи; с собой я вез восемь тысяч шестьсот пиастров. Деньги эти были в виде тридцати серебряных меджидов, а еще золотых монет достоинством в фунт и полфунта.

— Все это мы спасли; ты получишь деньги и вещи.

— Что проку мне от этих денег, ведь сына моего не оживишь! Он ехал сорвать цветок своего сердца, а его убили исподтишка. Все из-за денег; мы взяли их, чтобы купить овец. Но как вы открыли преступление углежога и узнали, что меня доставили к Жуту?

— Мы тебе потом все расскажем, — ответил я. — Скажи вначале, один ли ты здесь сидишь.

— Рядом со мной лежит еще кто-то; он знает турецкий, но, очевидно, он чужеземец, ведь…

Его прервал резкий стук; из-за соседней двери донесся голос:

— Откройте, откройте!

Мы отодвинули дверной засов и увидели пленника, закованного, как и Стойко, в железо.

— Слава богу! — воскликнул он. — Наконец-то спасение!

— Почему вы до сих пор сидели тихо?

— Я все слышал, но я не верил вам и думал, что это — новая проделка Жута. Как я молил о свободе, как томился без нее, но все было напрасно!

Это был Галингре, французский торговец зерном из Скутари. Он был закован в железо не так долго, как Стойко; после своего освобождения он встал на ноги и вскоре начал медленно ходить. Остальные тюремные камеры были пусты.

Стойко и Галингре поведали историю своих страданий. Даже те, кто сомневался в том, что Кара-Нирван был Жутом, теперь переменили свое мнение. Вид этих измученных узников возмутил всех присутствующих; все негодовали на преступника. Раздавались дикие угрозы; впрочем, я не верил в стойкость их возмущенных чувств. Штиптар мстит лишь за себя и своих домочадцев или соплеменников. Здесь же речь шла о двух чужаках, к которым жители Руговы не испытывали живого интереса. Так что, на их помощь я не мог особо рассчитывать.

Сперва надлежало обследовать всю шахту. Узкая дверь, из-за которой появился перс, все еще оставалась открытой. Надо было посмотреть, куда она ведет. Сгоревшие свечи заменили новыми; мы двинулись вперед. Впрочем, несколько местных жителей остались рядом с Галингре и Стойко.

Миновав дверь, мы очутились в довольно высоком, но узком коридоре; его стены были сложены из камня. Вскоре он привел нас в четырехугольную комнату; оттуда открывался вход в два других коридора; потолка не было; вверх вела лестница, устроенная как деревянные лестницы в наших шахтах. Рядом с ней свешивалась довольно новая веревка.

Для чего нужна была эта веревка?

Я весьма тщательно осмотрел ее. Она была очень тонкой и окрашенной в темный цвет. Когда я потер ее пальцами, осыпалась мелкая пороховая пыль.

— Убери свет! — крикнул я старику, стоявшему рядом со мной. — Это запальный шнур; он ведет наверх в…

Я осекся. Старик наклонился, чтобы зачем-то посмотреть, тянется ли шнур до земли, и слишком близко поднес к нему свечу. Мигом мне обжег пальцы голубоватый огонек; он побежал наверх.

— Назад! Быстро назад! — побелев от ужаса, крикнул я. — Сейчас будет взрыв!

Жители деревни оцепенело застыли. Три моих спутника, в отличие от них, сохранили присутствие духа; они мигом исчезли в коридоре, по которому мы пришли сюда. Я побежал за ними; остальные помчались следом. Позади нас и над нами все пришло в движение.

Сперва мы услышали глухой треск. Стены коридора, по которому мы бежали, словно бы зашатались; с потолка посыпались камни. Потом последовал громовой раскат, прерываемый частыми ударами; наконец, где-то высоко над нами раздался взрыв; земля под нашими ногами задрожала. Какое-то время над нами все еще слышался гул; он напоминал медленно смолкавшую барабанную дробь. Мы снова оказались в круглой зале; все были на месте.

— Аллах! Господи! Что это было? — спросил старик, едва дышавший от ужаса и усталости.

— Взрыв, — ответил я. — Ты поджег запальный шнур, и шахта, наверное, обрушилась. Шнур был натерт порохом.

— Он не мог загореться, ведь в шахте было сыро. Быть может, Жут использовал греческий огонь?

— Что бы там ни было, этого уже не осталось.

— О нет! Должны же люди знать тайну, как развести огонь, который будет гореть даже под водой. Слава Аллаху, что мы в ужасе убежали оттуда! Что будем теперь делать?

— Подождем немного и посмотрим, можно ли без риска проникнуть в шахту.

Прошло несколько минут; все стихло, и мы с Халефом вернулись в коридор. Земля была усеяна камнями; чем дальше мы продвигались, тем их было больше. Стены угрожающе зияли трещинами, но все-таки мы осторожно шли вперед, пока не достигли места, где коридор был полностью засыпан землей. Мы повернули назад. Пленники были свободны; прочее нас не касалось. Оставалось лишь выбраться наружу.

Стойко пришлось нести; Галингре тоже нужна была наша поддержка. Оба нуждались в свежем воздухе; их следовало отправить с первой же лодкой. Добравшись до воды, мы положили обоих в лодку. Я уселся за руль, а Колами с одним из помощников — за весла. Остальным пришлось ждать, ведь сесть во вторую лодку можно было лишь, когда мы отчалим.

На другом берегу собралась толпа; нас встретили громкими криками. Многие люди указывали на вершину скалы. Другие спрашивали, удалось ли найти тех, кого мы искали, а когда хозяин в ответ на вопрос сказал «да», они помчались вдоль берега к деревне; лодка следовала в том же направлении.

Все остальные лодки стояли в заводи. Колами вместе с другим гребцом пересели в следующую лодку, собираясь доставить ее к штольне. Их помощь была не нужна мне, ведь лодку мчало течение, и, чтобы добраться до моста, надо было лишь вовремя повернуть руль.