Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
— Нет, — сказал профессор, — я не представляю. Я думаю, что, если бы он хотел, он бы вас догнал.
— А я убежала…
— Хорошо, хорошо. Но главное, вы видели, куда он перепрятал труп?
— Я догадалась — только не смогла туда залезть.
— Куда?
— В ко-ло-дец! Хитро, да?
— Какой колодец? Ну какой еще колодец? Здесь нет колодцев!
Лидочка почти не видела профессора — слезы лились из глаз.
— В пруду, — сказала она, — есть волшебный колодец, там дьявол прячет своих агнцев, смешно?
Как сквозь сон Лидочка
Ночью Лидочка просыпалась несколько раз — почему-то она спала не в своей кровати, а в белой маленькой комнате, где был столик, на столике стояла лампа, женщина в белом приходила и уходила, Лидочка все хотела к себе в комнату, но ее не пускали…
Глава 7
Лидочка проснулась, причем ее будили, и один голос требовал, чтобы Лидочка скорее проснулась и куда-то шла, а другой Лидочку защищал и хотел, чтобы она спала и дальше, потому что она жестоко простужена и не исключено, что у нее воспаление легких. Лидочка с сочувствием слушала второй голос и внутренне с ним соглашалась. Ей очень хотелось пить, но она не смела попросить воды, потому что обладатель паршивого голоса только и ждет, что она проснется. И тогда выскочит из-за кустов.
— Она в первую очередь больная, а уж потом вы решайте свои проблемы, — сказал приятный голос, и Лидочка догадалась, что он принадлежит краснощекой докторше Ларисе Михайловне. Лидочка чуть приоткрыла глаз — дышать носом она не могла, и потому она лежала очень некрасивая, с приоткрытым ртом, и дышала как старуха. «Ага, так я и думала — над кроватью стоял президент Филиппов. Конечно же, от него ничего хорошего не дождешься…»
Лидочке казалось, что она приоткрыла глаз незаметно, но Филиппов заметил и закричал — словно поймал вора:
— Все! Она проснулась!
Раз попалась, можно попросить воды. Все равно уж не спрячешься.
Глаза открылись с трудом, будто к ресницам были привязаны гирьки.
— Пить, — сказала Лида.
— Сейчас, моя девочка, — сказала Лариса Михайловна. Она подвела ладонь под затылок Лиде и приподняла ее голову.
Лида нащупала губами носик поилки, вода была сладкая и теплая.
— Вы ждали, что я проснусь? — спросила Лидочка, стараясь в вопросе передать благодарность докторше.
— Лежи, отдыхай, — сказала Лариса Михайловна.
— Здесь не больница, а санаторий, — сообщил президент. — Если больная, то мы сдадим ее в больницу. Правильно?
Последний вопрос относился к вошедшему в маленький санаторный бокс Яну Алмазову. Алмазов был строг, печален, одет в военную форму с ромбами в петлицах.
— Ну как, наша авантюристка пришла в себя? — сказал он. — Вот и замечательно. Сейчас мы с вами оденемся, Иваницкая, и вы нам поможете. Вы ведь нам поможете?
—
Товарищ командир, — сказала Лариса Михайловна. — Больную нельзя поднимать с кровати. Ей нужен полный покой. У нее воспаление легких.— Это только предположение, а я думаю, что у нас насморк, — сказал президент, и Лидочке показалось, что он при этих словах помахал хвостом.
— Сначала мы решим все наши дела, — сказал Алмазов, — в больницу всегда успеем.
— Я протестую! — сказала Лариса.
— А мы ваш протест запишем куда следует, — сказал Алмазов, — запишем, а потом спросим, почему это вдруг доктор из нашей любимой Санузии так шумно протестовала? Может быть, они с Иваницкой были знакомы? Или дружили даже? Ну!
Последнее слово прозвучало резко, и Лида хотела заткнуть уши, потому что такой Алмазов был беспощаден. Но почему он так сердился на нее, она совершенно не представляла. Его крики мешали сосредоточиться и вспомнить, что случилось. Кажется, был маскарад?
— Вы были освобожденный пролетарий, — сообщила Лидочка Алмазову.
— Давайте не будем валять дурочку, — сказал Алмазов. — Ты совершенно в своем уме. Будешь одеваться или мне тебя одеть?
Лидочка посмотрела на докторшу и поняла, что та не хочет встречаться с ней взглядом. Значит, ей тоже страшно! Лидочке стало жалко добрую Ларису Михайловну.
— Мне надо в уборную, — сказала Лида.
— Обойдешься ночным горшком! — воскликнул президент.
— Как так? — удивилась Лидочка. — Здесь?
— А мы поглядим! — Из президента буквально сочилась радость от того, что он мог унизить Лидочку.
— А ну отставить! — сказал Алмазов брезгливо. — Пускай одевается и идет, куда ей надо.
— А если она уничтожит улику?
— Ей же хуже, — сказал Алмазов.
— А такой худенький, — сказала Лидочка вслух, с сочувствием. Президент догадался, что она говорит о нем, и выругался, а Лариса Михайловна сказала:
— Постыдились бы женщин.
Президент хотел ругаться и дальше, но Алмазов сказал:
— Доктор права, не надо переходить границ.
— Выйдите, пожалуйста, — сказала Лидочка, — мне же надо одеться.
— Еще чего не хватало! — даже обиделся президент. Можно было подумать, что он играет в игру, а Лидочка все время норовит нарушить правила.
— Правильно, — сказал Алмазов. — Давайте выйдем, Филиппов.
— Ей не во что одеваться, — сказала Лариса Михайловна. — Все было мокрое и еще не просохло.
— Дайте ей свои туфли — у вас вроде нога побольше. Чтобы через три минуты она была полностью одета.
— Но ей же нельзя!
— Я это слышал, Лариса Михайловна. Но поймите — мы на работе, мы не в бирюльки играем. К сожалению, нам известно, что гражданка Иваницкая, надеюсь, не по своей воле, оказалась втянута в грязные интриги наших врагов. Так что шутки в сторону, Лариса Михайловна. Или вы нам помогаете и этим помогаете Лидочке, к которой я отношусь с симпатией. Или мы с вами будем вынуждены говорить иначе.