Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
— Наелись? — спросил он, ухмыляясь.
— Наелись досыта, гражданин офицер! — крикнул Остап.
— Ну вот, хоть один хороший мальчик попался, — засмеялся Однорукий. — Только сытых мне здесь не надо. Мне нужны голодные, жутко голодные дети.
Он постучал крюком о край стола.
Вошла толстая женщина в светлом халате с подносом в руках.
На подносе лежала жареная курица, горкой возвышались куски хлеба, а большая миска была наполнена дымящейся картошкой.
— А вот это вы получите, когда выполните урок. Ясно?
— Я выполню! —
— А вот это мы еще посмотрим, — зловеще сказал Однорукий. — За мной!
Все вернулись во двор и направились к стоявшему неподалеку старинному самолету. Шли они так: впереди Однорукий, за ним два солдата, затем толстая баба с подносом, а потом толпой дети. Разумеется, первым в этой толпе семенил Остап.
— Это самолет, — сказал Однорукий. — Боевая машина. Вам на нем летать. И Родина будет гордиться своими сынами. А сыны получат все, что есть на этом подносе. Поднял машину в воздух — получай картошку, сбил вражескую машину — курица твоя! А для того, кто разбомбил вражеский штаб, у нас приготовлены ананасы. Вы знаете, что такое ананасы?
Никто не ответил. Тогда вперед вылез, конечно, Остап.
— А то как же! — воскликнул он. — Прикажете лететь?
— А ты умеешь? — подозрительно спросил Однорукий.
— Еще не пробовал, — честно признался Остап, — но кушать очень хочется!
— Ну и дурак! Ты же сам погибнешь и машину погубишь. А машина нам дороже, чем такой дурак, как ты!
— Я не дурак! — возразил Остап. — Я, может, кажусь дураком, а на самом деле я сообразительный.
— Если сообразительный, иди садись.
И вот тут Остап почему-то передумал.
— Я подожду, — сказал он. — Пускай кто из малышей лезет.
— Ну, кто голодный? — спросил Однорукий. — Кто курочки хочет?
— Я хочу, — отозвался мальчик с Павлонии. — Что надо делать?
— Лезь в самолет. Не бойся, там для пилота детское кресло сделано. Я с тобой полезу, покажу тебе, как летать. А потом получишь свою курицу.
Мальчик сразу же полез по лесенке в самолет. Однорукий ловко вскочил следом и сел рядом с мальчиком.
Снизу был слышен его голос:
— Смотри, что я делаю. Видишь, куда нажимаю? Жми, не бойся. Скоро мы с тобой полетим высоко-высоко. Тебе небось дома не разрешали на самолетах летать? Вот видишь, а я разрешаю. Потому что добрый и люблю маленьких героев. Ты ведь герой?
— Ой, Олеська, — прошептал Остап, — что-то мне это не нравится. Честно скажу, сперва все понравилось. А теперь смотрю и думаю: ведь это же из-за курицы можно и насмерть разбиться!
— Молодец, — сказала Алиса. — Мыслитель ты наш!
А Однорукий все еще учил мальчика с Павлонии управлять самолетом. Алиса уже поняла, что самолет — очень простая в управлении машина. И в самом деле, любой ребенок, если сильно проголодается, сможет на нем подняться в воздух. Но вот сможет ли сесть — это еще вопрос!
Вдруг послышался шум моторов. Взглянув вверх, Алиса увидела, что
над двором кружатся два самолета.— Разбегайсь! — закричала толстуха с подносом. — Разобьется!
Дети прижались к стенам, а самолеты прокатились по двору и замерли.
— Прилетели, родненькие! — обрадовалась повариха.
Расталкивая детей, она побежала к самолетам.
Поднос она несла перед собой на вытянутых руках.
Из ближнего самолета легко выскочил мальчик в комбинезоне и шлеме.
— Гаррик! — крикнула повариха. — Вернулся? Живой?
Однорукий высунулся из кабины учебного самолета и крикнул:
— С возвращением, герой! Поздравляю с первым офицерским званием! Документы уже подписаны.
— Служу генералам! — ответил мальчик и отдал честь Однорукому.
— А где все остальные? — спросила повариха.
— Вот только Стуччи со мной.
— А другие?
— Наша служба, — ответил мальчик толстухе, — и опасна и трудна.
Он говорил как взрослый, хотя на вид ему не было и десяти лет.
Павлонийцы окружили мальчика, тянули к нему руки, стараясь потрогать настоящего летчика.
А Гаррик взял с подноса кусок курицы и принялся жадно жевать.
Из второго самолета никто не вылезал.
— Ну что ты там, Стуччи! — крикнул Гаррик. — Так я всю наградную курицу слопаю!
Один из оборванных солдат побежал к самолету, поднялся на крыло и заглянул в кабину.
Потом повернулся к остальным и крикнул:
— Все! Кончился ваш летчик! Технику сберег, до аэродрома дотянул, а на земле скапутился. Смешно, да?
— Ничего смешного! — ответил Однорукий. Он выбрался на крыло учебного самолета и обратился к детям: — Ну вот, вы видели, как вернулся из героического полета, выполнив важное правительственное задание, ваш сверстник и, надеюсь, в будущем ваш товарищ, старший сержант Гаррик Эн.
Гаррик не слушал инструктора, он подбежал ко второму самолету и тоже заглянул в кабину.
— Он еще дышит! — крикнул он. — Стуччи еще дышит! Вылечите его, пожалуйста!
— Не говори глупостей, мой мальчик, — ответил Однорукий. — Сам знаешь, докторов у нас нет. Когда мне руку отстрелили, я сам себя перевязывал. И что? Жив! Работаю и приношу пользу народу.
— Стуччи выздоровеет и снова будет летать! — кричал Гаррик. — Хотите, я ему свою курицу отдам?
— Сержант Гаррик немного устал после полета, — сказал Однорукий. — Отведите сержанта в казарму.
Толстая женщина поставила поднос на пол, а сама обняла мальчика за плечи и повела со двора.
Но тут случилось то, чего Однорукий не ожидал.
Как только поднос с едой оказался на земле, павлонийские ребятишки подобрались поближе и начали протягивать к нему ручки. Вот один схватил картофелину, вот второй вырвал куриное крылышко, вот третий нашел на подносе котлету…
Когда Однорукий спохватился, было уже поздно.
— А ну, назад! Назад, кому говорю!
Здоровой рукой он выхватил из кармана пистолет и прицелился в детей.