Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
В некоторых точках на экваторе пространство расчистили и выровняли, затем выложили плитами армированного бетона. По размеру, очертаниям, расположению люков и отверстий они целиком совпадали с дном Колыбели. Когда Око оказывалось точно над такой плитой, Колыбель аккуратно опускалась и проводила на платформе несколько часов или даже дней. В это время разгружали и загружали припасы, производили еще какие-то операции. Надолго, впрочем, она никогда не задерживалась, поскольку должна была следовать за Оком, у которого всегда были важные дела дальше по кольцу.
Если бы во время такой стыковки из леса вышел путник, ничего не знавший о кольце на орбите, тросах, и прочая, и прочая, он принял бы Колыбель за обычный — то есть неподвижный — город. Только ведерная ручка поверх подсказывала, что
Вокруг некоторых, наиболее удачно расположенных платформ возникали так называемые «пригороды», которые оживали, когда внутри останавливалась Колыбель. Многие производили впечатление военных баз, научных комплексов, рабочих поселков — чем, по сути, и являлись. Изначально планировали, что со временем подобные поселения появятся по всему экватору, как отражение обитаемого кольца, а когда Новую Землю откроют для всеобщего заселения, они станут основой крупных городов. Однако сейчас, за многие столетия до ожидаемого «пика величия», эти места вызывали смешанные чувства: как будто гуляешь по стройплощадке, на которой только залили фундамент и наметили пару стен. Море возможностей для строителей и просто мечтателей, запустение для остальных.
Первыми платформами стали Каямбе и Кения, построенные, соответственно, в Южной Америке и Африке. В каждой из них проживало с десяток тысяч человек.
Каямбе получила свое название в честь вулкана в Андах на пересечении с экватором. Давным-давно здесь была территория Эквадора. Вулкан, конечно же, серьезно пострадал во время Каменного Ливня и даже начал извергаться, но последние веков семь дремал. Тем не менее платформу Каямбе построили на безопасном удалении от наиболее активных жерл. Зато вершиной вулкана, снова покрытой снегом, можно было любоваться из окон Колыбели, обращенных в нужную сторону.
Окна башни, где располагалось «Воронье гнездо», выходили почти во все стороны, поэтому Тюратам Лейк, протирая стаканы за стойкой бара, видел в просвете между двумя кранами, как на горизонте возникла вершина вулкана, а затем будто бы устремилась вверх — это они опускались на платформу. По всей Колыбели и городу-кольцу, который виднелся за ветровыми щитами, завыли сирены. По привычке Тэ заткнул полотенце в карман брюк, а рукой ухватился за стойку бара. Дно Колыбели и поверхность платформы были спроектированы таким образом, чтобы воздух, который окажется между ними, на последнем метре посадки выполнял роль подушки, после чего выходил бы через вентиляционные отверстия по периметру Колыбели. Из-за этого финальная фаза стыковки сопровождалась ревом воздуха и клубами конденсата, уходящими в голубое небо над Андами. Колыбель слегка качнулась, стаканы и посуда во всех сервантах откликнулись тонким звоном.
Вой клаксонов и рев воздуха стихли одновременно. С мощеных улиц Капитолийского холма сквозь приоткрытое окно донеслись привычные аплодисменты. Тэ опустил взгляд на часы. Политики и генералы отвлеклись от завтрака, чтобы посмотреть на посадку и полюбоваться силуэтом вулкана Каямбе, но теперь снова склонились над тарелками и продолжили разговор. На ближайшие двадцать четыре часа Колыбель стала самым крупным населенным пунктом на поверхности Новой Земли. Ветровые щиты, закрывавшие город во время полета в атмосфере, стали похожи на крепостные стены, которые в древности служили для защиты, теперь же представляют собой туристическую достопримечательность и отделяют исторический центр от жилых районов.
Все восемь ворот, которые вели из Колыбели, охранялись сотрудниками Карантина, но их функции ограничивались лишь наблюдением. Прилеты Колыбели были такими редкими и краткими, что, если останавливать, досматривать и допрашивать каждого посетителя, времени на визит уже не оставалось бы.
Благодаря таким послаблениям от ближайших ворот до «Вороньего гнезда» можно было дойти в среднем за девять минут. Первый запыхавшийся посетитель появился в баре через семь и заказал пиво. Его Тэ не признал, но следующие двое, вошедшие через полминуты, были знакомыми. Всего за пятнадцать минут бар заполнился, тут были как постоянные посетители (из Колыбели и с платформы Каямбе), так и случайные прохожие. Подчиненные
Тэ, привычные к таким наплывам, начали открывать дополнительные залы. Через черный ход пришли еще повара, достали заготовки блюд со вчерашнего вечера.Иными словами, все шло по накатанной, и Тэ это нравилось. В каком-то смысле, способность «Вороньего гнезда» справляться с наплывом посетителей во время стыковки без контроля со стороны начальства — личная заслуга Тэ. Он перепробовал все должности в заведении: от уборщика и далее, — и со временем научился подбирать более способных, поручая работу им. Иными словами, он перешел на следующий уровень ответственности, но при этом регулярно мыл полы и протирал стаканы, чтобы не терять хватки и контакта с персоналом. Его же настоящей работой — тем, за что ему платили Хозяева, — было слушать и наблюдать, как ведут себя люди самого разного образа жизни и профессий, мелькающие здесь изо дня в день.
При необходимости он умел повлиять на их поведение. Кого-то он мог выставить за дверь, кого-то — приструнить, причем делал это с юморком и так деликатно, что никто не возмущался. Даже если вдруг посетитель не привык к заведениям такого рода, благодаря Тэ он чувствовал себя здесь как дома. Все перечисленное было так же необходимо для работы бара, как уборка, и подчиненные Тэ справлялись с этим не хуже. Иными словами, Тэ превратил «Воронье гнездо» в настолько отлаженный механизм, что мог пропасть на несколько недель, а порой даже месяцев, без негативных последствий. Бывало, «отпуск» приносил больше пользы, чем вреда: по возвращении он замечал, что в его отсутствие кто-то из сотрудников проявил лидерские качества и явно прибавил в эффективности. Тэ нисколько не сомневался: уйди он из бара навсегда, ничего страшного не случится. Поступать так он, впрочем, не собирался, поскольку это был в буквальном смысле его дом: он занимал квартиру окнами во внутренний двор. Да и Хозяева хотели, чтобы он остался. А Хозяева были чуть ли не единственными представителями человечества, чье мнение было Тюратаму Лейку небезразлично. Ему даже намекнули: можешь отойти от дел хоть на год — «Вороньему гнезду» это только на пользу, поскольку когда вернешься, то свежим взглядом тут же увидишь, что еще можно изменить в лучшую сторону.
Тэ подозревал, что истинная ценность заведения заключалась вовсе не в прибыли — обычно она была близка к нулю, если вообще не уходила в глубокий минус. Каждый месяц Тэ сводил бухгалтерские отчеты на одном листе бумаги, который затем в «Укромном уголке» передавал представителю Хозяев. Никаких комментариев. От силы раз в год ему задавали вопрос по какой-нибудь графе — и то для проформы, мол, мы все читаем. При этом Хозяева по-настоящему дорожили «Вороньим гнездом»: отчасти как культурным объектом, отчасти потому, что так они получали доступ к информации о жизни, мыслях и поступках важных людей, которую можно было выведать только в баре.
Он не тратил время на долгие прощания, особенно с коллегами, дабы не натолкнуть их на мысль, что происходит нечто из ряда вон выходящее и Тэ сомневается в способности подчиненных в его отсутствие удержать заведение на плаву. Поэтому он бегло обменялся взглядами, а также перекинулся парой слов и анекдотов с несколькими выдающимися горожанами и гостями с Каямбе — так, для виду, — затем вытащил полотенце из кармана, вытер руки и кинул его в полотенцепровод. Задержался на мгновение, чтобы убедиться, что его не заело. Впрочем, такого никогда не случалось. Наконец Тэ протиснулся мимо стойки и подошел к столу, где Ариана, Кэт-два и Белед доедали свой плотный завтрак. Тарелки их были пусты. Сам Тэ перекусил на скорую руку с час назад; он всегда так делал перед длительным перелетом.
— Не волнуйтесь, все уберут, — сказал он.
Мойринка и феклит ответили дежурным «спасибо», Ариана же пронзила его взглядом и молча кивнула. Тэ утомляла дотошность джулианки, но проникать в запутанный ход ее мыслей не хотелось. Эта Ариана наверняка подняла свои связи в разведке, навела справки о нем и о Хозяевах и теперь делала выводы — скорее всего, неверные, — о том, что побудило его бесплатно кормить и поить членов Семерки. Тэ ни на минуту не сомневался, что Ариана — разведчица. За войну он их повидал немало и знал, как они работают.