Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Тиг некоторое время раздумывал, потом кивнул.
— В Коннахте, — добавил он.
— В Коннахте, — согласился Боб и поглядел на ручей, который казался не уже Шаннона. Однако по другую сторону ждали мальчишки — Джековы, а теперь и Бобовы, поскольку по всему выходило, что своих детей у него не будет. Тиг хорошенько двинул его под зад, и Боб, перелетев через воду, больно ударился о землю. К тому времени, как он встал и обернулся, чтобы поблагодарить Тига Партри, того уже рядом не было.
Стог сена, Сен-Мало, Франция
9
— Вот так, наверное, и распространяется сифилис — малые вроде меня, сегодня они здесь, завтра — там.
— Ну, Боб! Ещё никто не говорил мне ничего столь романтичного!
165
Перевод Арк. Штейнберга.
— Не знаю, что вы думали услышать, трахая на сене старого сержанта.
— Зашнуруй меня обратно.
— Не уберёте ли волосы? Вот, так лучше.
— …
— …скучное занятие, правда?
— Хватит ворчать.
— Я не ворчу. Но его можно было и не снимать.
— Да. И чулки. А ты мог остаться в штанах и башмаках и заниматься этим стоя. Но мне, чтобы получить удовольствие, нужна некоторая раскрепощённость, которую я ощущаю, только сбросив одежду.
— Достаточно туго?
— Вполне… по той же причине, Боб, я прекрасно обошлась бы без рассуждений о сифилисе и о том, как он распространяется.
— У меня его нет. Я долгие годы ни с кем не спал.
— И у меня нет. Я тоже долгие годы ни с кем не спала.
— Это как? Вы сказали, что у вас полугодовалый младенец.
— В прошлую встречу. Сейчас ему уже семь месяцев.
— Ладно, пусть семь, но как же вы говорите, будто долгие годы ни с кем не спали?
— Сожительство с мужем я полностью исключаю из рассмотрения.
— Я бы сказал, что это значительная поправка.
— Не сказал бы, если бы когда-нибудь сношался с Этьенном де Лавардаком, герцогом д'Аркашоном.
— Как-то не доводилось, мадам.
— Или доводилось, а ты забыл. Так или иначе, в последнее время он снова со мной это проделывает.
— В последнее время… Вы хотите сказать, что был перерыв после номера второго, а сейчас он нацелился на третьего?
— Для него это номера первый и второй соответственно. Первый, незаконный — ноль, то есть не существует.
— Незаконный — это тот, который был грудным, когда меня отправили в Дандолк, а вас притащили в Дюнкерк?
— Да. А что?
— Просто пытаюсь освежить память, сударыня. Нет надобности так напрягать спину. Ну вот, теперь стало слишком свободно, придётся перешнуровывать заново.
—
Не надо. Просто начни застёгивать корсет.— Боюсь, он немного порвался.
— Я велю зашить. Ну же, быстрей. Я боюсь, что нас обнаружат.
— Не беспокойтесь, я же голый.
— Чем это лучше?
— Если я буду молчать, то сойду за французского дворянина. Все в страхе разбегутся.
— Особенно когда увидят твои шрамы. Они весьма живописны.
— Вы бы так не говорили, если бы представляли себе, как они достаются: всю эту боль, беспомощность, когда месяцами исходишь гноем и не знаешь, будешь ли через минуту жить или умрёшь.
— Ты забываешь, что я родила двоих.
— Пардон. Таким образом, вы вернули меня к прежней теме.
— Какой теме?
— Вы никогда не говорите о незаконном.
— Из чего ты мог бы сделать вывод, что я не хочу о нем разговаривать.
— Я просто задаю вежливые вопросы, принятые между родителями.
— Как поживают Джековы сыновья?
— Джимми и Дэнни растут в полку, как их отец и дядя. Если они не шкодят и не отлынивают от дела (что маловероятно), то сейчас чистят картошку в нашем лагере под Шербуром.
— Они догадываются, что ты шпионишь для Мальборо?
— Какой невежливый вопрос, госпожа герцогиня! Я вовсе не уверен, что шпионю. Ещё не решил, как быть. Никаких донесений ему пока не переправлял.
— Ну, когда решишься, можешь передать их через меня.
— Если решусь.
— Решишься обязательно. Ведь намечается вторжение в Англию, верно?
— Когда ирландские и французские полки весной передислоцируются в самую восточную часть страны и встают лагерем, начинаешь предполагать нечто подобное.
— Ты не сможешь этого допустить. Ты известишь Мальборо.
— Он в опале. Он и его жена с её бесконечными кознями не угодили Вильгельму и Марии. Ему пришлось продать все свои офицерские патенты. Теперь он никто.
— Да, и об этом говорят во всех версальских салонах. Но если французы высадятся в Англии, ему немедленно дадут полк, и ты в этот полк запишешься.
— Раз вы сами всё так хорошо знаете, мадам, буду считать, что ответил на ваши вопросы, и попробую задать встречный: догадывается ли герцог д'Аркашон, что вы — шпионка?
— Ты ошибаешься. Когда-то я шпионила для Англии, теперь — для себя.
— А. Ясно. То есть, если мы пересечём Ла-Манш, вы хотели бы знать об этом для своих целей.
— Ты сказал «для своих целей» так, будто у меня одной в целом свете есть свои цели.
— Ладно, ладно. Чёртова уйма пуговиц, а?
— Ты не жаловался, когда расстёгивал их десять минут назад.
— Двадцать минут назад, мадам, если вы не хотите, чтобы я окончательно упал в собственных глазах! Десять минут, скажете тоже! Неужто я так торопился?
— Может быть, торопилась я.
— Хм… считается, что он бывает тороплив и нечуток, а она хотела бы растянуть.
— Ну, я и растянула его, сержант, когда осматривала на предмет французской болезни. И, надо сказать, далеко пришлось растягивать.