Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

— Ясное дело, — отвечает Шафто.

— Кто-нибудь из наших погиб, — продолжает Роот, — оттого что враг не завладел нашими секретными шифрами?

Вопрос на засыпку. Капрал Бенджамин первый приходит к решению, но даже ему нужно время подумать.

— Конечно, нет! — выпаливает он.

— Сержант Шафто? У вас есть свое мнение? — Роот пригвождает Шафто серьезным и трезвым взглядом.

Шафто говорит:

— В этих делах с шифрами хрен разберешься.

Очередь Монкберга.

— Я… наверное… наверное, могу придумать гипотетическую ситуацию, в которой кто-то погибнет.

— А вы, лейтенант Роот? — спрашивает Шафто.

Роот долго молчит, только работает иголками. Проходит несколько минут. Может быть, меньше. Все нервничают из-за немцев.

— Лейтенант Монкберг пытается убедить нас, что для сохранения жизни союзных солдат мы должны сегодня оставить немцам шифровальные книги союзного торгового флота. — При звуке голоса лейтенанта Роота все вздрагивают. — На самом деле в подобном случае мы должны использовать своего рода калькуляцию смерти, поэтому настоящий вопрос: спасет ли это больше жизней, чем погубит?

— Дальше без меня, падре, — говорит Шафто. — Математику я не осилил.

— Тогда давайте начнем с известного: передача шифров приведет к гибели людей, поскольку немцы смогут выследить и потопить наши конвои. Верно?

— Верно! — подхватывает капрал Бенджамин. Похоже, Роот склоняется на его сторону.

— Это будет верным, — продолжает Роот, — пока союзники не сменят шифры, что, надо думать, произойдет очень скоро. Итак, в минусе у нас несколько конвоев, потопленных за короткий отрезок времени. Что в плюсе? — Роот, не отрывая взгляда от раны, задумчиво поднимает брови. — Каким образом передача шифров может спасти человеческие жизни? Ну, это умонепостижимо.

— Чего-чего? — переспрашивает Шафто.

— Предположим, например, что из Нью-Йорка выходит секретный конвой с тысячами солдат и новым оружием, которое переломит ход войны и спасет тысячи людей. Предположим, он использует новую систему шифров, и немцы не узнают о нем, даже заполучив кодовые книги. Немцы сосредоточат усилия на известных конвоях, потопят, может быть, несколько сотен моряков. Тем временем тайный конвой проскочит незаметно, доставит бесценный груз и тысячи людей будут спасены.

Снова долгое молчание. Слышно, как остальные бойцы подразделения 2702 перекрикиваются в шлюпках, вероятно, ведут свой собственный спор: если бросить на хер офицеров, можно ли будет это расценить как мятеж.

— Я выдвинул лишь гипотезу, — говорит Роот, — однако видно, что уравнение смерти может, хотя бы теоретически, дать положительный ответ. Более того, подумав, я прихожу к выводу, что отрицательной стороны может не быть совсем.

— То есть как?! — восклицает капрал Бенджамин. — Разумеется, есть отрицательная сторона.

— Вы исходите из того, что немцы не знают наши коды. — Роот направляет окровавленный указательный палец на том белиберды у Бенджамина в руках. — Однако они топят наши конвои направо и налево. Очень может быть, что коды давно взломаны. В таком случае, если они попадут к немцам, никакого вреда не будет.

— Но это противоречит вашей теории о секретном конвое! — говорит Бенджамин.

— Секретный конвой был Gedankenexperiment [275] , — объясняет Роот.

275

мысленный эксперимент (нем.).

Капрал Бенджамин закатывает глаза; похоже, он и впрямь знает, что такое Gedankenexperiment.

— Если код действительно взломан, зачем рисковать нашими жизнями, чтобы ПЕРЕДАТЬ ЕГО НЕМЦАМ?

Роот задумывается.

— Не знаю.

— Так что вы думаете, лейтенант Роот? — спрашивает Бобби Шафто несколько томительных минут спустя.

— Думаю, несмотря на мой Gedankenexperiment, объяснение капрала Бенджамина, что лейтенант Монкберг — немецкий шпион, более правдоподобно.

Бенджамин облегченно вздыхает. Монкберг, оцепенев от ужаса, таращится на Роота.

— Однако неправдоподобное случается сплошь и рядом, — продолжает Роот.

— Ой, бога ради! — орет Бенджамин и хлопает ладонью по Книге.

— Лейтенант Роот? — говорит Шафто.

— Да, сержант Шафто?

— Лейтенант Монкберг поранился случайно. Я видел.

Роот заинтересованно смотрит Шафто в глаза.

— Точно?

— Да, сэр. Все произошло совершенно случайно.

Роот разрывает упаковку стерильного бинта и начинает обматывать Монкбергу ногу; кровь проступает быстрее, чем он успевает накрутить следующий слой, однако постепенно Роот все же берет верх и повязка остается чистой.

— Кажется, пора принимать ответственное решение, — объявляет Роот. — Мы оставим кодовые книги на корабле, как сказал лейтенант Монкберг.

— Но если он — немецкий агент… — начинает Бенджамин.

— Тогда ему капец, как только мы доберемся до своих, — отвечает Роот.

— Однако вы сами сказали, что у нас мало шансов туда добраться.

— Мне не следовало так говорить, — винится Енох Роот. — Это были глупые и необдуманные слова. Не отвечающие истинному духу подразделения 2702. Убежден, что мы доберемся до Швеции и доставим туда лейтенанта Монкберга.

— Вот это по-нашему! — одобряет Монкберг.

— В любом случае, если лейтенант Монкберг начнет саботировать, или предложит, чтобы его бросили, или каким-то иным образом увеличит риск нашего пленения, мы сможем с уверенностью сказать, что он — немецкий агент.

Монкберк окончательно опупевает.

— Так сваливаем отсюда к чертовой матери! — кричит он и встает, шатаясь от потери крови.

— Погодите! — говорит сержант Шафто.

— Что еще, Шафто? — Монкберг снова чувствует себя командиром.

— Как мы узнаем, что он увеличивает риск нашего пленения?

— В каком смысле, сержант Шафто? — спрашивает Роот.

— Может, это будет не очевидно, — объясняет Шафто. — Может, в лесу немецкая засада и лейтенант Монкберг выведет нас прямо на нее.

— Молодчина, сержант! — радуется капрал Бенджамин.

— Лейтенант Монкберг, — объявляет Енох Роот, — как исполняющий обязанности судового врача, отстраняю вас от командования по медицинским показаниям.

— Каким показаниям?! — в панике вопит Монкберг.