Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

— Вы потеряли много крови, а та кровь, что у вас осталась, отравлена морфием, — объясняет Енох Роот. — Командование переходит к следующему по старшинству, он и будет решать, куда нам двигаться.

— Кроме вас, других офицеров нет! — говорит Шафто. — Только капитан, но он не может быть капитаном без корабля.

— Сержант Шафто! — гаркает Роот, настолько реалистично изображая морпеха, что Шафто и Бенджамин замирают по стойке «смирно».

— Сэр! Есть, сэр! — отвечает Шафто.

— Это первый и последний приказ, который я отдам, так что слушай внимательно! — объявляет Роот.

— Сэр! Есть, сэр!

— Сержант Шафто! Доставь меня и остальное подразделение в Швецию!

— Сэр! Есть, сэр! — орет Шафто и строевым шагом выходит из каюты, оттеснив лейтенанта Монкберга плечом. Два лейтенанта и капрал выходят следом, оставив в рубке кодовые книги.

Поваландавшись полчаса в шлюпках, подразделение 2702 высаживается в Норвегии. Нижняя граница снегов проходит на высоте пятидесяти футов над уровнем моря; по счастью, Бобби Шафто умеет стоять на лыжах. Друзья-десантники тоже; им даже удается соорудить что-то вроде волокуши для лейтенанта Монкберга. Через несколько часов они уже в лесах и движутся на восток. С самой высадки им не встретилось ни одного человека, ни немца, ни норвежца. Сыплет снег, заметая их следы. Лейтенант Монкберг ведет себя хорошо — не требует, чтобы его бросили, не пускает ракеты. Шафто думает, что дорога в Швецию будет наиболее легким заданием подразделения 2702. Самое трудное, как всегда, понять, на кой ляд это все нужно.

Бдительность

Карты Юго-Восточной Азии закрывают все стены и даже окно, придавая номеру Ави сходство с подземным бункером. Это первое за два месяца общее собрание акционеров корпорации «Эпифит». Ави Халаби, Рэнди Уотерхауз, Том Говард, Эберхард Фёр, Джон Кантрелл и Берил Хаген набились в номер. Кто-то роется в мини-баре, доставая закуску и выпивку. Кто-то сидит на кровати. Эберхард скрестил босые ноги на полу и примостил ноутбук на табуретку. Ави сложил руки на груди, прикрыл глаза и прислонился спиной к дверцам домашнего развлекательного центра из красного дерева исчезающих пород. На нем ослепительно белая рубашка, отглаженная и накрахмаленная до хруста. Пятнадцать минут назад он был в майке, которую перед тем не снимал сорок восемь часов.

Рэнди думает, что Ави заснул в неортодоксальной стоячей позе. Однако…

— Взгляните на карту, — вдруг тихо говорит Ави. Открывает глаза и поводит ими в сторону карты, не утруждаясь повернуть голову. — Сингапур, южная оконечность Тайваня и самая северная точка Австралии образуют треугольник.

— Ави, — серьезно произносит Эберхард, — любые три точки образуют треугольник.

Обычно от Эберхарда не ждут, что он разрядит атмосферу юмором, но сейчас по рядам акционеров пробегает легкий смешок. Ави улыбается; не потому, что ему смешно, просто шутка свидетельствует о высоком моральном духе.

— Что в центре треугольника?

Все снова смотрят на карту. Правильный ответ: «Точка посредине моря Сулу», но ясно, что Ави имеет в виду другое.

— Мы, — отвечает Рэнди.

— Верно, — подхватывает Ави. — Кинакута — идеальный электронный перекресток. Самое место для большого маршрутизатора.

— Без рекламы, пожалуйста, — просит Рэнди.

Ави невозмутимо продолжает:

— На самом деле так даже лучше.

— Как? — резко спрашивает Эб.

— Мне стало известно, что появились другие кабельные люди. Группа из Сингапура, а также консорциум из Австралии и Новой Зеландии. Иными словами: мы были единственными поставщиками услуг связи для Крипты. Теперь, как я понимаю, мы одни из трех.

Том Говард победно улыбается; он работает в Крипте и, вероятно, догадался раньше других. Рэнди и Кантрелл переглядываются.

Эб резко выпрямляется.

— Как давно вам об этом известно?

Рэнди видит досаду на лице Берил. Она не любит, когда в ней сомневаются.

— Вы не обидитесь, если мы с Эбом на секундочку выйдем? — Рэнди поднимается.

Доктор Эберхард Фёр недоуменно вздрагивает и тоже встает.

— Куда мы?

— Ноутбук оставь, — говорит Рэнди и ведет его в холл. — Дальше не пойдем.

— В чем дело?

— Так. — Рэнди тихонько, чтобы не захлопнулась, прикрывает дверь. — Люди вроде Ави и Берил, которые давно в бизнесе, предпочитают говорить с глазу на глаз — как сейчас мы. И, как правило, ничего не записывают.

— Объясни.

— Ну, это теория информации. При самом худшем раскладе, если дойдет до суда…

— До какого суда? Ты о чем?

Эб родился в маленьком городке на границе с Данией. Отец преподавал в университете математику, мать — английский. Появись он в родном городе со своими патлами, народ бы шарахался. Тем не менее Эб, подобно большинству соотечественников, по-прежнему свято верит, что все надо делать честно, открыто и логично.

— Не пугайся, — говорит Рэнди, — ничего такого не ожидается. Однако сейчас в Америке судятся все, кому не лень, и очень многие деловые начинания заканчиваются исками. В таком случае любой документ могут изъять. Вот почему Ави и Берил не записывают ничего, что плохо прозвучит в суде. Более того, от каждого могут потребовать свидетельства под присягой. Поэтому разговор с глазу на глаз предпочтительнее.

— Без свидетелей? Ясно.

— Я знал, что ты поймешь.

— Все равно они должны были нам потихоньку сказать.

— Ави и Берил молчали, потому что хотели все сперва проработать между собой. Другими словами, они оберегали нас, а не обманывали. Теперь они официально сообщают нам новости.

Подозрения Эберхарда рассеялись. Сейчас он злится, а это хуже. Как многие технари, он может полезть на рожон, если заподозрит других в отсутствии логики. Рэнди поднимает ладони, как будто сдаваясь.

— Допускаю, все это кажется бредом, — говорит он.

Эб упрямо смотрит в пустоту.

— Ты согласен, что в мире много иррациональных людей и бредовых ситуаций?

— Ja-a-a, — осторожно тянет Эб.

— Чтобы мы с тобой программировали и получали за это деньги, кто-то должен нас нанять, верно?

Эб задумывается.

— Да.

— Это предполагает, на определенном уровне, общение с работодателями, временами неприятное. А также с юристами, рекламщиками, маркетологами. Если это попытаемся делать мы с тобой, то скоро чокнемся. Верно?

— Скорее всего да.

— Поэтому хорошо, что есть такие люди, как Ави и Берил, потому что они — наш интерфейс. — В голове у Рэнди возникает образ времен холодной войны. Он выставляет вперед руки с растопыренными пальцами. — Как бокс, в котором работали с плутонием, такой, с перчатками. Ясно?

Эб кивает. Обнадеживающий знак.

— И все равно это совсем не то, что компьютерная программа. Ави и Берил могут только фильтровать и смягчать иррациональную природу внешнего мира, поэтому иногда они должны делать вещи, которые кажутся диковатыми.

Взгляд у Эба становится все более и более отрешенным.

— Интересно было бы подойти к этому как задаче из области теории информации, — замечает он. — Каким образом информация может перемещаться между узлами внутренней сети, — (Рэнди понимает, что Эб имеет в виду «между людьми в маленькой корпорации»), — но не существовать для внешнего мира?