Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Мы готовы!
— Одно очень важное правило. — Флинт подошел почти вплотную к Пелвису и уставился ему прямо в лицо. — Ты не должен дотрагиваться до меня. Понял? И если меня тронет эта собака, я выброшу ее прямо в окно. Расслышал?
— Да, сэр вполне отчетливо. От Пелвиса пахло простоквашей, и Флинт вздрогнул от отвращения. Он повернулся, затолкал руку Клинта под рубашку и на цыпочках вышел из омерзительной комнаты. Пелвис поволок к двери чемодан и сумку с продуктами, а Мамми, виляя обрубком хвоста, потрусила следом.
Глава 7
Дэн опустил монету в щель телефона-автомата рядом с заправочной станцией на шоссе 28. До города оставалось меньше семи миль. Было двадцать минут двенадцатого, и сама заправка уже закрылась. Он нажал кнопку «О» и сказал оператору, что его зовут Дэниэл Льюис и он хочет позвонить Сьюзан Ламберт, Джексон-авеню 1219 в Александрии.
Пока его соединяли, он весь извелся. Боль пульсировала в голове; Дэн провёл языком по губам — ощущение было такое, что он провёл по ним наждачной бумагой. Один гудок. Два. Три. Четыре.
Их нет дома, — подумал он. — Они скрылись, потому что Сьюзан знала, что я захочу увидеть…
Пять звонков. Шесть.
— Алло? — Ее голос — натянутый, как колючая проволока.
— Вызов для Сьюзан Ламберт от Дэниэла Льюиса, — сообщил оператор. — Вы принимаете расходы на свой счет? Молчание.
— Мэм? — поторапливал оператор. Молчание затягивалось. Дэн слышал, как гулко бьется его сердце. Затем:
— Да, я оплачу.
— Спасибо, — сказал Дэн, когда оператор повесил трубку.
— Здесь полиция. Они ждут, что ты появишься.
— Я так и думал. Телефон прослушивается?
— Сейчас, скорее всего, нет. Они спросили меня, можешь ли ты позвонить, и я сказала что нет, ведь мы не общались многие годы. Это были именно годы, ты ведь понимаешь.
— Понимаю. — Дэн помолчал, прислушиваясь к щелчкам на линии, но не услышал ничего подозрительного, и решил, что полиция не ведет запись телефонных разговоров. — Как Чед?
— Ну как, ты думаешь, может он себя чувствовать, когда его отец убил человека?
— Я не знаю, что тебе наговорили и кто, но не хотелось бы тебе выслушать объяснения и с моей стороны? — Она вновь замолчала. Была у Сьюзан эта ужасная привычка надолго замолкать. Хорошо, хоть не бросила трубку. — Банк уволил мистера Джарета, управляющего по кредитам, — начал Дэн, так и не дождавшись ее ответа. — На его должность назначили нового человека, и он собрался изъять за неуплату мой «шевроле». Он наговорил мне много обидных слов, Сьюзан. Я понимаю, что это меня не извиняет, но…
— Насчет этого ты прав, — вставила она.
— Я всего лишь на минуту потерял самообладание. Я начал крушить его кабинет. Все, о чем я мог думать в тот момент, так это о том, что без машины я окажусь на краю пропасти. Вошел охранник и направил на меня пистолет. Я его обезоружил, и тут неожиданно оказалось, что у Бленчерда тоже был пистолет, в столе, и он тоже собирался в меня выстрелить. Клянусь, я не хотел его убивать. Все произошло, словно крушение
поезда. Неважно, что говорят по радио и по телеку, я шел в банк вовсе не для того, чтобы кого-то убить. Ты веришь мне?Ответа не было.
— У каждого из нас свои неприятности, — сказал Дэн. У него заболели костяшки пальцев — так сильно он сжимал трубку. — Я понимаю… Ты опасаешься меня, и я не могу упрекать тебя в этом. Я должен был бы давным-давно обратиться за помощью, но тоже боялся. Не знаю, что со мной, порой мне кажется, что я теряю рассудок. Мне приходилось много работать. Может быть, ты мне сейчас не веришь, но я никогда тебя не обманывал, ведь так?
— Нет, — ответила она. — Ты никогда меня не обманывал.
— Я не обманываю тебя и сейчас. Когда я увидел в руках Бленчерда пистолет, у меня не было времени на раздумья. Либо он, либо я, вот какая была ситуация. А потом я убежал, потому что знал, что убил его. Клянусь Богом, вот как все это случилось.
— О, Господи, — произнесла Сьюзан страдальческим голосом. — Где ты?
Дэн ждал, что она задаст этот вопрос. Мог ли он верить ее словам, что телефон не прослушивается? Может, она уже дала км какой-то знак, чтобы включить запись? Ведь они с ней давно уже не были мужем и женой, а в их общем прошлом были одни неприятности — так как же полиции не предположить, что она сообщит им о звонке?
— Ты скажешь полиции? — спросил он.
— Они сказали, что если ты объявишься, я должна дать им знать.
— И что же ты?
— Они предупредили, что ты вооружен и очень опасен. Они сказали, что, скорее всего, ты лишился рассудка и, вероятно, будешь требовать от меня денег.
— Полная чепуха! У меня нет оружия, и я звоню тебе не из-за денег.
— Тогда почему же ты звонишь мне, Дэн?
— Я… Я хочу увидеть Чеда.
— Нет, — тут же сказала она. — Это абсолютно исключено.
— Я понимаю, Сьюзан, что тебе давно нет до меня дела. И я тебя не осуждаю. Но пожалуйста, поверь мне. Я никому не желаю зла. Я не опасен. Я просто совершил ошибку. Черт возьми, я совершил массу ошибок.
— Но ты можешь исправить одну — вот эту, — сказала она. — Ты можешь сдаться и ссылаться в суде на самозащиту.
— Но кто, черт возьми, будет слушать меня! Охранник скажет, что я принёс пистолет под одеждой. И банк будет стоять за него горой, потому что никто не поверит, будто старый больной ветеран смог отобрать пистолет у…
— Больной? Что значит — больной? Дэн не хотел, чтобы она об этом знала, потому что не терпел жалости.
— У меня лейкемия, — сказал он. — Думаю, что от оранжа. Врачи говорят, что я протяну от силы года два. Самое большее — три.
Сьюзан молчала; он слышал только ее дыхание.
— Если полиция меня схватит, я сдохну в тюрьме, — продолжал Дэн. — А я не могу провести два последних года своей жизни за решеткой. Просто не могу.
— Ты… ты чертов дурак! — неожиданно взорвалась Сьюзан. — Боже мой! Почему же ты мне не сказал?