Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция

Рори затих. Мэтью даже не старался заговорить.

— Я хочу попросить еще об одной вещи, — продолжил Рори, но голос его теперь звучал еще слабее. — Присмотри за Мэтью. Присмотри за ним, слышишь? Он реально хороший парень, и у него есть много важных дел. Присмотри за ним, чтобы он смог найти того ублюдка, что отдал приказ убить мою семью, и чтобы он заставил этого гада с черным сердцем накормить собой ворон. Я думаю… это все, что я хотел сказать.

И в самом деле, больше он ничего не говорил.

Мэтью вновь потерял сознание и вновь очнулся. В моменты ясного ума он репетировал то, что скажет, когда откроется дверь. Выкуп за жизнь Рори. Деньги он достанет в агентстве «Герральд». Определенное количество, которого хватит, чтобы Рори остался жив. Он сможет это сделать. Матушка Диар примет такое условие, потому что это бизнес. Это для нее прибыль. В этом был смысл.

Его язык осторожно ощупал отверстия во рту в левой задней части челюсти.

Матушка Диар должна согласиться на предложение, она не глупая. Далеко не глупая. Прибыль есть прибыль… неважно, как…

Дверь открылась.

Матушка Диар вошла в комнату с Джулианом и еще одним мужчиной, держащимся у нее за спиной.

— Послушайте меня! — выпалил Мэтью, но его голос был сильно искажен из-за опухшего лица. — Я могу…

Матушка Диар подняла пистолет, который держала в опущенной руке и выстрелила прямо в центр лба Рори Кина.

Выстрел был оглушающим. Синеватый дымок начал роиться по комнате.

Джулиан накинул черный кожаный мешок на голову мертвеца и туго завязал его вокруг шеи. Дважды.

Мэтью больше не было в комнате. Его тело было все еще там, да, но разум его вновь потянулся к Берри, туда, на Бродвей, под дуновение холодного бриза и мягкого солнца ранней осени.

— Альбион у нас, — сказала Матушка Диар, но он едва ли мог ее слышать. — Молодой человек, две медсестры и доктор пытались нас остановить. Мы заставили их сожалеть о своем поведении, — она передала все еще дымящийся пистолет Джулиану. Второй человек начал освобождать тело Рори от оков.

Молодой человек, подумал Мэтью. Стивен? Они убили сына Арчера? Он не мог говорить. Он онемел, но, к своему собственному удивлению, понял, что плачет.

— Ну-ну, — произнесла Матушка Диар с ноткой материнского тепла. — Тебя заберут наверх. Вычистят тебя, дадут нормальную одежду. Чашечка теплого чая будет очень кстати. Или что-нибудь покрепче, если захочешь. Нодди говорит, что какое-то время тебе нельзя будет жевать. Мы подготовим тебя десятидневной поездке. Будем останавливаться в гостиницах по пути, и тебе нужно будет вести себя очень хорошо. Если будешь хорошим мальчиком, будешь вознагражден. Я имею в виду, что тебе не следует доставлять нам никаких хлопот, потому что нам не хотелось бы убивать никого, кто не имеет отношения к нашим делам. Мы ведь не варвары. Мы разумные люди.

— Арчер, — сумел прохрипеть Мэтью. — Вы убьете его?

— Разумеется, нет. Профессор захочет развлечься и с тобой и с Мистером Честь-И-Справедливость. Как я уже говорила, ты очень ценен. А его цена, — сказала она, приподняв свой подбородок и кивнув в сторону тела Рори. — Заключается в том, чтобы кормить моих собак. Они очень любят жевать кости. И не надо так на меня смотреть, Мэтью. Я скажу, что впереди тебя ждет то, чего ты и сам ждешь с нетерпением.

— Что же… это может быть?

— Хадсон Грейтхауз и Берил Григсби уже на пути к Профессору. Они прибудут к нему раньше нас. Так что, видишь? Впереди тебя ждет желанное воссоединение.

Мэтью закрыл глаза. Ни одно, даже самое острое лезвие, не могло ранить его сильнее, чем это.

Все, казалось, было потеряно.

— Давай-ка вытащим тебя отсюда, — сказала Матушка Диар. — И приведем тебя в цивилизованный вид. Начнем?

Джулиан начал освобождать Мэтью от пут. Не было никакого смысла наносить удар, хотя Мэтью и думал об этом в первый миг. Он просто знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Придется подождать, придумать какой-то план, уповая на…

…на что?

На чудо?

— Спасибо, — сказал он Джулиану, когда тот помог ему подняться на ноги. Равновесие ему удержать не удалось, и молодой блондин в темно-зеленой треуголке поддержал его, не дав упасть. Его вывели из комнаты с покрытым кровью полом в коридор. Обернувшись на затянутое кожаным мешком лицо мертвого друга, Мэтью был совершенно уверен, что глаза Черноглазого Семейства — возможно, всех его членов, которые ныне стали духами Лондонской твердыни — были устремлены на него. На последнего выжившего члена их семьи.

Глава 31

На четвертый вечер Джулиан Девейн постучался в дверь лишенной окон, но в остальном, впрочем, просторной комнаты Мэтью и приказал ему переодеться к ужину. Девейн сообщил, что юному сэру не пристало ужинать в одиночестве в своей комнате, к тому же Матушка Диар желает, чтобы он разделил с ней вечернюю трапезу ровно в восемь часов.

Как Мэтью мог ответить отказом на такое приглашение? С того момента, как его вывели из камеры пыток, он жил в роскоши. По большей части одного и того же сорта, но в роскоши. Его комната, возможно, была копией королевской опочивальни какого-нибудь персидского принца со всей вычурной красотой резной деревянной мебели и штор с ослепительными узорами. Пол устилал огромный яркий ковер. В день узнику полагалось три приема пищи, которые, конечно, на пиршества бы не подали, но в целом каждый прием был вкусным и плотным.

Случайный стук в дверь иногда вырывал его из раздумий: это чернокожий слуга приносил ему миску яблок или персиков. Как только Мэтью принимал угощение, слуга молча удалялся, закрывая дверь.

Во второй раз ему приносили плетеную корзину, в которой содержались различные философские памфлеты, фолианты произведений известных поэтов и драматические пьесы таких авторов, как Томас Мидлтон, Джон Флетчер и Фрэнсис Бомонт, чья работа «Филастр или Кровью истекает любовь» привлекла внимание молодого человека. Ему предоставили темно-синий шелковый халат и три новых костюма — два черных и один серый — все отличного качества. Они появились в его комнате аккурат после того, как Мэтью побывал на осмотре у доктора Нодди, любезно применившего хлопковую примочку с болеутоляющим и продезинфицировавшего лунки от удаленных зубов.

Ему также дали серебряные карманные часы, чтобы следить за временем. На задней крышке имелась гравировка: «Моему дорогому Филиппу от его верной Каролины». Мэтью невольно задумался, не почил ли дорогой Филипп беззубым и не вывалились ли эти часы у него из кармана по пути в могилу.

Ужин в восемь с Матушкой Диар? Он не видел ее с того самого момента, как она освободила его из подвала, застрелив Рори в лоб. В чашку чая, которую ему дал, опять же, один из чернокожих слуг, должно быть, было что-то подмешано, потому что он потерял сознание в небольшой чайной комнате рядом с кухней, а проснулся уже здесь, с карманными часами дорогого Филиппа на подушке, которые показывали без восемнадцати минут полдень. На следующее утро со стуком в дверь к нему явилась копия лондонской «Газетт» и не только миска измельченных отрубей с сахаром и сливками, но и небольшая чашка шоколадного пудинга, на дне которого он нашел вишенку.