Вещь. Империя Терон

Ни сам рассказ о письме, ни слова о том, что атефакт нужен для того, чтобы впитывать энергию разбушевавшегося нового источника, Ардиру закономерно не понравились.

— Это сумасшествие чистой воды! — разозленный император метался по кабинету на втором этаже ратуши. — Я запрещаю! Никаких переговоров с чужаками не будет!

Нальяс, скрестив руки на груди, хмуро наблюдал за хождениями правителя. Ему Ардир напоминал дикого зверя. Но ни силы, ни уверенности в некогда опасном хищнике не осталось — император не спал больше суток, полностью исчерпал магический резерв, болезненно переживал смерть друга и очень боялся за семью. Ни в одной из этих объяснимых слабостей Ардир признаваться не собирался.

— Возмутительная наглость! — бушевал император. — Почему они вообще решили, что с ними кто-то захочет разговаривать?

Молодой эльф помалкивал и не мешал Ардиру сбрасывать напряжение. На то, чтобы к правителю вернулись способности размышлять и говорить спокойно, понадобилось не меньше десяти минут. В это время Нальяс не отвечал даже на обращенные к нему лично вопросы, — знал, что Ардира не интересуют ответы. Наконец, император сел, откинулся на спинку стула, устало потер затылок:

— О каких источниках речь?

— Лорд Старенс не объяснил в письме, — юноша отрицательно покачал головой и в который раз пересказал своими словами короткое послание. — Только сказал, что на месте звезды открылся исключительно сильный источник энергии. И что у них скоро закончатся возможности вбирать магию, а ситуация выйдет из-под контроля. Тогда возможно даже полное уничтожение Арроса.

— Похоже не пустые запугивания и угрозы, — зло бросил император. — Лишь бы получить обратно артефакт!

— Я уверен, что это не ложь, — твердо ответил Нальяс. — Трудно объяснить. Я просто знаю.

— Может, вы еще знаете, что нужно делать? — скривился Ардир.

— Думаю, нужно встретиться. Без артефакта, разумеется. И поговорить.

Спокойный тон собеседника правителю нравился не больше предложения начать переговоры. Ардир уже подчеркивал, что считает подобное проявлением слабости. И Нальяс искренне сожалел о трусости императорских командиров — никто из них не назвал бойню настоящим именем.

— Если можно сохранить этими переговорами хоть одну жизнь, на них стоит пойти, — твердо продолжал Нальяс. — Но я думаю, спасенных жизней будет не одна сотня.

Ардир молчал и хмурился, а молодой страж упрямо гнул свою линию:

— Если все их маги могут превращаться в огнедышащих ящеров, то мы потеряем не только город. Даже если предположить, что с источником удастся совладать.

Император снова вскочил и несколько раз прошелся по комнате. Нальяса радовало, что правитель молчал и двигался медленней, чем до того. Явный признак раздумий и, возможно, изменения решения.

— Переговоры с напавшими мне претят. Но вы тоже правы. Наши воины погибают, маги истощены, подмога придет нескоро, — между светлыми бровями императора залегла глубокая морщина. Из-за поджаты губ рот казался неестественно маленьким, а лицо красивого эльфа потеряло всю привлекательность и стало почти отталкивающим.

— Идите отдыхать, — приказал Ардир. — Если я решусь на переговоры, мне нужно, чтобы ваш резерв был так полон, насколько возможно.

Нальяс коротко поклонился и вышел. Он знал, что такой ответ правителя был на текущий момент самым положительным из возможных. Думать о том, что пришлось бы тайком пробираться в одиночку на назначенную через два часа встречу, юноше не хотелось. Совершенно не ясно, была бы от такой беседы польза, а вот предателем Нальяс стал бы в любом случае.

Снова устроившись на сундуке, юноша уже через дрему слышал, как в комнате над ним разговаривали Ардир и Мадаис. Судя по тону, деловая беседа быстро перешла на другой уровень. Оставалось поражаться силе страсти, вспыхнувшей вдруг между супругами, прожившими в браке полтора десятка лет. Тусклые дары трепетали от наслаждения, подпитывали друг друга и восстанавливались. В сон Нальяса они проникли двумя переплетенными лентами, сияющими всеми цветами радуги. Но завораживающее красотой зрелище быстро сменилось кошмаром об артефакте. Эльфу казалось, диск победно светился, поблескивал вставшими на места камнями. И был при этом в когтистых лапах чешуйчатого монстра.

Вскочив, Нальяс откинул крышку сундука, чтобы увидеть диск на месте. Вещь будто смотрела на эльфа с укором и жалобой, словно просила окончить ее мучения и вставить, наконец, камни. Эльф вздохнул, нащупал во внутреннем кармане мешочек с пятью самоцветами, которые, учитывая разговоры магов гильдии, решил всегда держать при себе. После того, как Нальясу удалось самостоятельно пробраться в здание гильдии магов, он убедился в том, что невзламываемых защит нет. А потому не до конца доверял даже лучшим охранным плетениям.

В дверь постучали.

— Господин Нальяс, — раздался в коридоре немного раздраженный голос магистра Левьиса. — Император ждет вас! До встречи с лордом Старенсом осталось всего полчаса.

Конечно, старейшине гильдии не нравилось, что правитель послал его за стражем, как мальчика на побегушках. Этим объяснялись и тон, и резковатые высказывания мага. Хотя предложение помочь укрепить защитные заклинания на комнате явно были обусловлены стремлением получить диск. В этом не оставалось никаких сомнений, и юноша от помощи отказался.

Когда Нальяс в сопровождении старшего мага вошел в кабинет этажом выше, Ардир прощался с женой. Скрип отворившейся двери прервал поцелуй, разрушил объятия. Императрица зарделась от смущения, но выглядела счастливой. Ардир, не отпуская руку жены, говорил требовательно и сурово. Спрашивал Левьиса и явившихся чуть позже военных о подготовке к встрече. Нальяс, искоса поглядывая на сияющую Мадаис, удивлялся тому, что император вполне серьезно считал, что можно обезопасить и защитить имперцев во время встречи с огнедышащими ящерами.

Выбранная для беседы площадь располагалась недалеко от замка в части города, за которую еще два часа назад шли бои. Но когда Нальяс прочитал письмо, лорд Старенс выполнил свое обещание и остановил схватки. Имперцы, воспользовавшись этим, возводили заграждения, перекрывали улицы, размещали в домах лучников, увозили раненых. Чужаки укрепляться не собирались. Им хватало магических барьеров. Эти щиты были настолько сильны, что из-за них дрожало сердце и покалывало губы.

На противоположной стороне площади императора Ардира и его сопровождающих ждали трое. Двое мужчин и женщина. Черноволосые, облаченные в чешуйчатые доспехи чужаки двигались с грацией опасных хищников. Когда они подошли ближе, Нальяс разглядел на доспехах идущего посередине мужчины венок барвинка. Такой же знак был на груди женщины. Судя по рассказам Фарсима, эти двое могли быть только лордом Старенсом и леди Диалой. Третий, с изображением лотоса на доспехе, скорей всего звался Санборном, о чем Нальяс прошептал императору.

Глядя на троих аристократов, пришедших на встречу, юноша пытался не показывать ни своего волнения, ни неудобства из-за близости щитов. Рассматривая приближающихся чужаков, он удивлялся исключительной внешней красоте магов, отсутствию охраны и постепенно понимал, что им не нужно превращаться в ящеров, чтобы уничтожить город. Чем ближе они подходили, тем больше чувствовалась в них даже не сила даров, а магическая мощь. Нальяс, обладатель очень сильного дара, осознавал, что каждый из чужаков обладает силой, превосходящей его собственную раз в пятнадцать.