Вещь. Империя Терон

Мадаис это чувствовала, но наращивать щиты ей было нечем. Нальяс откуда-то знал, что большую часть резерва правительница потратила на то, чтобы спрятать и защитить дочь.

Другие драконы, небрежно отмахиваясь от пытавшихся помочь императрице магов и воинов, возводили щиты на границах площади. Едва круг замкнулся, из ратуши, разрушая остатки крыльца превращением, вышел белый дракон.

Он еще покачивался от слабости, только-только освобожденный от сдерживающего копья. Но это лишь усиливало его ярость. Желание уничтожить императрицу, поквитаться за то, что женщина подпитала копье и продлила его пытку, изменяло воздух на площади. Дым пожарищ вился змеями, шипел, камни мостовой дрожали.

Другие драконы явно предвкушали развлечение.

Мадаис смотрела на бывшего пленника, на это воплощение ненависти спокойно, как ледяная статуя. Императрица стояла, гордо подняв подбородок, распрямив плечи.

Рыкнув какое-то ругательство, светлый дракон бросился на нее.

Щиты хрустнули, но выдержали удар лапой.

Сыпля оскорблениями, дракон обошел защитный кокон по кругу.

Мадаис не шевелилась. Только на щеках заблестели слезы.

Новый удар. Издевательски слабый. Щиты пошли трещинами, как скорлупа.

Ящеру нравилось забавляться с жертвой. Он медленно огибал кокон, рассказывая в красках, как будет пытать эльфийку.

На площади царила могильная тишина. Каждое слово было слышно имперцам, замершим у магических стен.

Нальяс жалел, что женщины империи не знают смертельных заклятий. На месте Мадаис, отданной на растерзание, он убил бы себя.

Третий удар — щиты осыпались хлопьями пепла. Змеи дыма обрадованно зашипели, обвивая ноги эльфийки.

Светлый ящер занес лапу, хотел коснулся головы неспособной защититься женщины. Мадаис окаменела, сцепив руки на уровне талии.

Движение ящер не завершил — когти наткнулись на магическую преграду. Он резко повернулся к Талаасу, на морде отразилось возмущение.

Между магами явно шел мысленный разговор. Светлый ящер все больше распалялся, из ноздрей пошел дым, хвост раздраженно ходил из стороны в сторону. Спустя несколько бесконечно долгих мгновений белый дракон убрал лапу, отошел от женщины и, рыча от злости, взлетел. Его жертвой стала лечебница. Струя пламени обрушилась на собравшихся перед зданием людей, когти дракона раздирали крышу.

Мадаис упала в обморок. Талаас, спасший ее от гнева друга, сменил ипостась и неторопливо, с ленцой подошел к эльфийке. Подняв ее передними лапами, обернулся к спутникам.

— Пусть развлекается, — небрежным кивком указав на крушащего лечебницу дракона, сказал Талаас. — У нас есть дела поважней.

Нальяс вздрогнул, вынырнул из видения и встретился взглядом с озадаченным лордом Старенсом. Оказалось, командир подошел к юноше и внимательно наблюдал за ним.

— Что с вами только что было? — строго спросил дракон.

— Я видел драконов на площади. Пленный хотел убить императрицу Мадаис, но Талаас не позволил. Забрал ее, — голос от волнения сел, из-за магической опустошенности кружилась голова, и Нальяс с трудом сохранял равновесие. Клонило в сон, неприятно покалывало губы.

— Понятно, — голос лорда Старенса доносился словно сквозь туман.

— Что? Зачем? — возмущению эльфийского воина не было границ.

— Не стоит думать, что он взял ее в заложницы, — покачал головой лорд Старенс.

— Зачем тогда? Ее нужно обязательно вернуть! — бушевал воин. — Император это просто так не оставит!

— Он умрет через пару часов, — прошептал Нальяс и в последний момент успел выставить вперед руку, не упасть. Мир плыл, двоился и кружился. Мутило, было холодно до озноба.

Тепло пришло через плечи, будто солнечные лучи согревали юношу, как росток по весне. Дышать становилось легче, проклятая слабость уходила, в сердце снова появилась надежда на то, что еще не все потеряно.

— Смотрю, эльфы очень чувствительны к перепадам насыщения резерва, — в голосе лорда Санборна слышалась улыбка.

Нальяс поднял тяжелую голову, с трудом разлепил глаза. Лорд Старенс, задумчиво скрестив руки на груди, невидящим взглядом смотрел на императора и леди Диалу. Под ее ладонями все еще проблескивало золотое сияние исцеления, но Нальяс отчего-то был уверен, что женщина закончит с минуты на минуту. Посмотрев наверх, он увидел лорда Санборна. Тот стоял рядом с ним и, положив руку ему на плечо, делился силой.

— Это потому что восстановиться толком не удалось, — пробормотал Нальяс. — Благодарю.

Тот в ответ лишь кивнул. Будто услуга была простой и не стоящей особенной благодарности.

— У вас прежде бывали видения? — взгляд изумрудных глаз командира был спокойным и больше всего подошел бы любопытному исследователю, а не захватчику.

— Бывали. Но не такие яркие и продолжительные, — честно признался Нальяс. Происходящее его беспокоило, и страж надеялся, дракон объяснит, в чем дело, или даже подскажет решение. Часто такие выпадения из настоящего Нальяс себе позволить не мог.

— Это связано с тем, что один из ваших предков Пророк? — уточнил лорд Старенс.

— Откуда вы знаете? — нахмурился юноша.

— Скажем так, у нас есть разговорчивый общий знакомый, — скупая улыбка лорда казалась змеиной и холодной. — Так вы допускаете, что видения и наследственность могут быть связаны?

Нальяс бросил короткий взгляд на Левьиса. Старейшина гильдии молчал, закусив нижнюю губу, — не помощник, как, впрочем, и всегда.

— Вполне допускаю, — твердо ответил юноша, вновь встретившись взглядом с лордом Старенсом. — У моего предка тоже были подобные видения. Но, насколько я понял, значительно более яркие.

— Если так, если это дар предвидения или, вернее, ясновидения, то он будет развиваться, — заключил дракон. — Медленней, быстрей, исчезнет через время, проявится вновь — здесь все зависит от ситуаций и внешних воздействий.

Нальяс молчал. Ему раньше говорили, что дары такого свойства остаются в семье, проявляются через поколение. Но об этом ему рассказывали учителя, не верующие в Великую. Их объяснения, как и слова иномирянина, превращали милость богини в вероятность, математический расчет и принципы наследования. Религиозному юноше претил такой подход, но он понимал, что и милость богини подчиняется законам магии, чтобы не нарушать целостность мира.