Вещие сны

Глава 9

Джоанна вышла из машины и огляделась. Чисто, очень чисто. И тихо. Так тихо, что тишина была почти физически ощутима и действовала на нервы. В этот ранний утренний час она оказалась, по-видимому, единственной посетительницей оранжереи. Оранжерея называлась «Розы Маккенна», как значилось на вывеске. Она слышала, что Скотт Маккенна назвал своим именем лишь одно из множества своих предприятий — это. Кстати, своим… или, может быть, именем Кэролайн?

Три корпуса и небольшой домик, в котором, вероятно, располагались контора и магазинчик, были примерно на полпути между Клиффсайдом и «Гостиницей», достаточно далеко от прибрежного шоссе. И, судя по аккуратно выписанным на дверях названиям каждого корпуса, здесь выращивали не одни только розы.

Вокруг никого не было, и, обнаружив, что дверь ближайшего к ней корпуса не заперта, Джоанна вошла внутрь. На двери было написано: «Многолетние растения». Оранжерею заполняли ухоженные, благоухающие цветы и побеги, разнообразие которых резко превосходило рамки знакомства Джоанны с ботаникой — и каждое было в отличном состоянии. Похоже, для всех своих предприятий Скотт нанимал только лучших — самых ответственных и квалифицированных — работников, чтобы его собственность находилась в надежных руках.

Выйдя из этого корпуса, она отправилась в следующий. Здесь предстояло ознакомиться с однолетними растениями. Они заполняли гряды на самых разных стадиях развития — от едва взошедших ростков до вполне зрелых. Джоанна бегло осмотрелась и, не увидев и здесь ни души, перешла в третий корпус, «Розы».

Джоанна очень любила розы, но, когда она вошла в оранжерею, ее первой реакцией было отторжение. Столько роз в замкнутом пространстве, даже таком обширном, это немножко слишком. Их аромат наполнял воздух столь приторной сладостью, что некоторое время она старалась дышать ртом — пока не привыкла. Но все-таки розы были потрясающе красивы — они ласкали глаз пышным буйством красок, многообразием оттенков, всех, что существуют в природе и созданы изобретательным человеческим гением.

Так же, как и в двух других строениях, здесь царила безукоризненная чистота, ухоженные растения были полны жизненных сил — несмотря на видимое отсутствие людей, дело было поставлено отлично.

Она медленно продвигалась по широкому удобному проходу, разглядывая все вокруг. В оранжерее работала сложная и явно дорогая оросительная система. Рядом с каждой розой стояла маленькая металлическая табличка с ее названием, и Джоанна с интересом читала звучные имена роз, о существовании которых раньше и не подозревала.

Лишь небольшая часть была Джоанне знакома: «Алый рыцарь», «Королева Елизавета», «Любовь», «Французская кружевная», «Тиффани»… Остальные же звучали странно и экзотически, и она гадала, кто и почему назвал ту или иную розу именно так: «Компликата», «Мадам Харди», «Стыдливый румянец», «Очарованная», «Леди Икс», «Мон шери»…

Джоанна вдруг резко остановилась. Одно растение в голубом декоративном керамическом горшке резко выделялось на фоне окружавших его, высаженных в черные и зеленые пластмассовые. Рядом с ним лежало несколько опавших лепестков, совсем как в преследовавшем Джоанну сне. И тот же глубокий, густой розовый цвет, и та же прелестная форма, несколько отличная от всех остальных роз, которые она когда-либо видела.

Она медленно протянула руку погладить атласный лепесток и увидела табличку: «Кэролайн».

— Здравствуйте, чем могу быть полезен? Простите, что меня не было здесь, когда вы вошли, но…

Джоанна повернулась, и мужчина вдруг резко оборвал фразу, широко открыв глаза и рот, явно потрясенный. Он вошел в заднюю дверь и теперь стоял в двух шагах от Джоанны. Лет сорока, коренастый, в вылинявших джинсах и джинсовой рубашке, таких же чистых, как и все вокруг. У него было приятное лицо — только в очень светлых голубых глазах было что-то необычное. И хотя под ногтями у него не было земли, Джоанна поняла, что именно он создал и поддерживает все это хозяйство.

— Боже мой, — тихо сказал он. — Я слышал, что вы на нее похожи, но…

За дни своего пребывания в Клиффсайде Джоанна постоянно сталкивалась с тем, что ее внешность повергает людей в шок.

— Здравствуйте, — сказала она. — Меня зовут Джоанна Флинн.

Он медленно кивнул.

— Да, я знаю. Э… простите мой слишком пристальный взгляд, но…

— Ничего, — кивнула, в свою очередь, Джоанна. — За последнюю неделю я к этому почти привыкла.

— А говорите вы иначе, — пробормотал он, потом потряс головой и передернул плечами, словно отгоняя что-то, не дававшее ему покоя. — Я — Адам Харрисон. Я работаю в этой оранжерее.

Она пожала ему руку и кивком указала на розовый куст.

— Я восхищена всеми вашими розами, но вот этой особенно. Мне, знаете ли, любопытно, почему она так называется? Если я правильно помню, розе обычно дает имя тот, кто ее создал. Вы случайно не знаете, кто творец этой?

— Я, — спокойно ответил он. — Когда несколько лет назад мы открыли эту оранжерею, я пообещал Скотту, что первое растение, которое мы здесь выведем, будет названо в честь Кэролайн. — Он чуть пожал плечами. — Что, собственно, я и сделал. В конце концов, это она была вдохновительницей.

— Значит, это правда, что Скотт завел это дело, потому что Кэролайн любила розы? — спросила Джоанна.

Адам Харрисон улыбнулся, словно ее слова показались ему забавными.

— Да, это правда. Когда они только что поженились, он все время посылал в Портленд за розами — раза по два в неделю. Но иногда роз не могли найти, или они были нехороши, и он решил, что нужно устроить питомник здесь, в Клиффсайде. Вот меня и пригласили из Сан-Франциско. Он знал, кого пригласить — я и раньше выполнял там кое-какую работу для его семьи.

Еще один из Сан-Франциско!

— Понятно.

Джоанна не знала, можно ли и стоит ли его расспрашивать, но не могла справиться с неодолимым желанием задавать вопросы. Наверное, потому, что именно здесь она обнаружила розы из своего сна и цветы оказались названы именем Кэролайн. Значит, это место — или, возможно, этот мужчина важны для поисков сведений о жизни и смерти Кэролайн. Иначе почему же ваза с этими розами снилась ей?

— Кажется, вы находите это забавным, мистер Харрисон?

— Адам. Мисс Флинн, я нахожу это преуморительным.

Она удивилась его подчеркнуто саркастическому тону.

— Э… пожалуйста, называйте меня Джоанна. Простите, но… кажется, вы не любили Кэролайн?

Он посмотрел на нее, словно взвешивая, насколько ее это интересует. Не настороженно, как многие в этом городе, а просто раздумчиво.

— Я слышал, вы расспрашиваете людей про Кэролайн. Могу я узнать почему?

Чуть поколебавшись, Джоанна, послушавшись внутреннего голоса, ответила правду, — впрочем, так она поступала почти всю жизнь.