Веселые истории про Петрова и Васечкина

Он обнаружил Пана на вершине одного из холмов. Горестно вздыхая, козлоногий человечек смотрел в сторону огромного города, простиравшегося вдали.

Михаэль обратил внимание, что Пан был не только стар, но и очень худ. На этот раз он вызвал у пастуха не столько страх, сколько жалость.

Заслышав шаги, Пан повернулся в его сторону и внимательно посмотрел на Михаэля своими голубыми, полинявшими от времени печальными глазами. Однако не проявил никакого желания скрыться.

– Прошу прощения, – сказал слегка осмелевший пастух. – Меня зовут Михаэль. Я живу тут неподалёку, пасу скот. Могу я предложить вам разделить со мной мою скромную трапезу?

И он стал доставать из котомки приготовленное им мясо и сыр.

Но Пан с негодованием замотал головой.

– Благодарю тебя, пастух! – ответил он. Голос у него был скрипучий и древний, как будто раздавался из глубины веков. – Благодарю тебя, но я не ем мяса. Я потребляю только растительную пищу – ягоды, корешки. Садись, Михаэль. Посиди со мной, не бойся. Давай послушаем звуки леса.

Пастух робко пристроился рядом. И так они долго сидели и молчали, пока Пан не заговорил снова.

Он рассказал ему о лесных тайнах, о замечательных рощах и чудесных водопадах, о таинственных гротах и чудесных озёрах.

А пастух поведал ему о своей деревне, о её жителях, рассказал об их заботах и надеждах.

Так они подружились, пастух Михаэль и Великий Пан.

С тех пор пастух стал каждый день приходить в рощу. Он находил Пана то на его любимой полянке, то на вершине холма, а то удобно устроившимся на ветке могучего дуба.

Пан научил Михаэля играть на свирели. А Михаэль приносил ему поесть его любимые лакомства – орехи, хлеб, яблоки.

Если он не заставал Пана, то оставлял ему еду в условленном месте – в дупле того самого дуба.

Но всё чаще еда оставалась нетронутой. Какая-то отчаянная тоска словно съедала Пана изнутри.

Пан рассказывал Михаэлю о своей первой и последней любви к нимфе Сиринге, которая закончилась столь печально.

Ещё он поведал ему о музыкальном состязании, которое когда-то случилось на склоне горы Тмола. Пан состязался с самим Аполлоном, богом света и покровителем искусств.

Пан играл на своей свирели, а Аполлон, одетый в пурпурный плащ, с лавровым венком на голове, играл на своей золотой кифаре.

Бог горы Тмола, ослеплённый величием Аполлона, даже не стал вслушиваться в нежные звуки простой пастушеской свирели, а сразу присудил победу Аполлону.

Рассказывая, Пан невольно прослезился. Горькая слеза потекла по морщинистой щеке, голос его дрогнул, и Михаэль понял, что обида по-прежнему живёт в его сердце.

С каждым днём Пан выглядел хуже и хуже. Всё чаще Михаэль заставал его на вершине холма, где он молча сидел и смотрел в сторону города. Нетронутая свирель лежала рядом, а лесные звери растерянно толпились вокруг него.

Однажды ночью разразилась страшная гроза. С дикой силой гремел гром, яростно сверкала молния. Мычал и блеял перепуганный скот.

Встревоженный пастух схватил фонарь и, не боясь проливного ливня, побежал в лес. Он беспокоился из-за Пана и надеялся найти его там и предложить ему укрыться в его доме на время грозы.

Но его усилия оказались бесплодны. Пана нигде не было. Грот, который он облюбовал себе, оказался пуст.

Отчаявшись найти его, обессиленный пастух укрылся от дождя в этом гроте и в конце концов уснул.

А утром, когда дождь прошёл и вышло солнце, Михаэль продолжил свои поиски. Но по-прежнему безрезультатно.

Пан исчез.

Михаэль обратил внимание, что вся природа вокруг словно облачилась в траур. Поникли деревья, грустно покачивая своими ветками и шелестя листьями, закрылись распустившиеся было после дождя цветы, жалобно пели птицы.

На холме, на котором любил сидеть Пан, Михаэль обнаружил его любимую свирель-сирингу. Он понял, что Пан больше не вернётся, он пропал навсегда.

Михаэль заиграл на свирели, и из леса вышли дикие звери и молча окружили его, печально глядя на пастуха.

Пастух вернулся домой, в свою бедную хижину. Уселся на её пороге и, думая об исчезнувшем Пане, снова заиграл на свирели-сиринге. И тотчас же стены хижины стали обрастать прекрасными цветами и виноградными лозами.

Птицы закружились над ней, расселись на крыше. И к удивлению жителей, со всей деревни сбежался домашний скот и собрался у хижины Михаэля.

А на следующий день пастух отправился в город. Он вышел на главную городскую площадь, встал посреди неё и заиграл на свирели.

И тотчас же асфальт начал пузыриться, и сквозь него стали прорастать и выглядывать отовсюду распускающиеся цветы. А по стенам высоких каменных домов поползли вьюнки и плющи.

Со всех сторон стали сбегаться дети, с восторгом наблюдая за тем, как на их глазах преображается город.

Но городские власти были очень недовольны. Они потребовали, чтобы Михаэль немедленно покинул город, иначе они пригрозили посадить его в тюрьму.

Городские власти распорядились немедленно оборвать и уничтожить всю растительность, испортившую дороги и стены. Пастуху ничего не оставалось делать, как только удалиться.

Продолжая наигрывать на свирели, он уходил из города. За ним отовсюду бежали собаки и кошки, которых отчаянно звали обратно их хозяева.

Старая лошадь, тащившая на телеге груды ящиков на другом конце города, вдруг услышала звуки его свирели и навострила уши. И вдруг со всех ног пустилась за пастухом.

Ящики разлетались во все стороны, но лошадь не обращала на это никакого внимания. В конце концов постромки оборвались, и телега отлетела. Освободившаяся лошадь радостно заржала и ускорила бег.

Михаэль, продолжая наигрывать на свирели, вышел из города. Он шёл вдаль, по длинной дороге, по которой в обе стороны на бешеной скорости летели автомобили.

Его догнала старая лошадь и, чуть пританцовывая, пошла за ним.

А вот куда они пошли и что там дальше с ними случилось, я не знаю. История, а вернее, легенда, которую я вам хотел рассказать, на этом заканчивается. Хотите – верьте, хотите – нет.