Веселые поминки

Мне показалось, что он сходит с ума. Но выражение его лица в этот момент насторожило меня. Это устройство при желании можно использовать как угодно и воздействовать с его помощью не только на замок и противоугонное средство машины, но и на любое электронное оборудование. А на лице Смысловского я увидела такую ненависть и затравленность, что могла подозревать его в безумии.

Поэтому, когда он в конце концов использовал эту штуку по назначению и залез в свою «Тойоту», я вскочила со своего места и остановила одну их последних пропущенных милицией машин. Это было такси.

– За кем поедем? – спросил водитель. Я не сразу поняла, что он имеет в виду, и, только сообразив, что это тот самый парень, на машине которого я преследовала несколько дней назад харчеевский джип, причем преследование началось на этом же самом месте, я не могла не поразиться совпадению.

– За «Тойотой»! – без лишних объяснений сказала я.

И ко всему привыкший таксист, переключив скорость, нажал на газ.

В спешке я не сняла с ушей клипсы, хотя меня уже мало интересовало, что происходит в эти минуты в кабинете, и с каждым десятком метров пути звуки становились все менее четкими, и только это спасло мои барабанные перепонки.

Не успели мы доехать до конца квартала, я услышала звук, который невозможно спутать ни с одним другим. Это был взрыв, причем такой силы, что услышала его не только я, но и мой водитель. Я это поняла по тому, как он вздрогнул и обернулся через плечо.

Я никак не отреагировала на это, а водитель не стал заводить разговора первым, полностью сосредоточившись на маячившей перед нами «Тойоте». И я была ему за это благодарна, так как, доверив ему преследование, сама в этот момент пыталась понять, что же произошло в последние полчаса.

Глава 8

Приход милиции застал честную компанию врасплох. Сама того не подозревая, я обострила ситуацию до предела, тем самым введя всех участников мистификации в состояние шока.

Что они могли подумать, когда услышали милицейские сирены у подъезда института? «На воре шапка горит» – гласит народная пословица. И в полном соответствии с ней преступники не могли подумать ничего, кроме того, чего они опасались больше всего на свете.

Что их секрет раскрыт и милиция приехала, конечно же, для того, чтобы их арестовать. Поэтому с такой поспешностью торопились замести следы и спрятаться в самом надежном, как им казалось, месте, то есть в секретных палатах института, которые в течение долгого времени служили им действительно надежным убежищем.

Но меня в настоящий момент интересовала не столько логика действий Харчеева с компанией, как ход размышлений Смысловского. После первого шока, когда на его глазах были схвачены подручные Харчеева, он внезапно осознал, что по какому-то недоразумению временно остался на свободе.

Фраза, которую произнес человек, арестовавший телохранителей, могла означать для него все что угодно, например, что раскрыто пока только убийство Михаила. Этим он вполне мог объяснить арест в первую очередь тех, кто непосредственно принимал в этом участие.

Но даже если именно так он воспринял арест телохранителей, то срочная эвакуация людей из его института… Как он воспринял ее? У меня совершенно не было времени разложить все по полочкам, и я терялась в догадках. Но я также понимала, что у Смысловского было еще меньше времени, не говоря уже о том, что панический страх не давал ему сосредоточиться ни на секунду.

В любом случае, и он не мог этого не понимать, приход в его институт людей в форме, арест ближайших подельников Харчеева – это первый признак того, что он сам находится на волосок от полного краха. И в этом случае должен был сработать инстинкт самосохранения, первая и единственная заповедь которого гласит: «Спасай свою шкуру!»

И Смысловский принялся ее спасать.

То, что он пытается сейчас убежать, не вызывало у меня сомнений, куда и каким способом, это я узнаю в ближайшее время.

А вот что за взрыв прозвучал в институте и каким образом он связан с тем или иным действием Смысловского? И если это он спровоцировал его или даже привел в действие взрывное устройство, то чего он этим добился? На эти вопросы я смогу ответить, когда вернусь на место происшествия и узнаю, что там, собственно, произошло.

Тем временем машина Смысловского, от которой мы не отставали больше чем на двести метров, остановилась в десяти шагах от здания аэропорта. И это означало только одно: он собирался удрать из Тарасова на самолете. Честно говоря, я этого не ожидала.

Похоже, что он уже теперь принял решение бросить свой институт, а ведь он был не просто его главврачом, а хозяином, заведение было частным и приносило ему огромные доходы, насколько я могла судить. Про квартиру и машину и говорить в этом случае не приходится.

Я расплатилась с водителем, молча сунув ему сторублевую бумажку, и выскочила вслед за Смысловским. Если и дальше так пойдет дело, то этот парень скоро будет разыскивать меня по Тарасову или дежурить около моей квартиры. Но мне сейчас было не до сдачи.

Войдя в здание аэропорта, я не обнаружила там Смысловского. И мне показалось, что я его потеряла. Вернее, что он воспользовался залом ожидания в качестве проходного двора и, не останавливаясь, прошел через него на улицу.

Но этого просто не могло быть, то есть очень даже могло быть, но только в том случае, если бы он уходил от погони. Но у него не было оснований предполагать, что его кто-то преследует, поэтому я полностью исключила такой вариант, успокоилась и приступила к его поискам.

Тарасовский аэропорт расположен в черте города и представляет собой небольшое, довольно уютное помещение, в основном состоящее из большого зала ожидания, по краям которого находятся билетные кассы, несколько киосков с сувенирами и маленький буфет. В другом конце здания – ресторан, когда-то очень популярный в городе, и несколько служебных помещений. Так что искать Смысловского было негде, все это можно было обойти за несколько минут. Но куда же он подевался в таком случае? Не в туалете же он спрятался!

А вот это была неплохая идея, так как туалеты находились этажом ниже, можно сказать, в подвале, а рядом с ними были расположены автоматические камеры хранения.

Других вариантов у меня не было, и я направилась к лестнице, ведущей вниз. И вынуждена была приложить немалые усилия, чтобы не выдать своей реакции при встрече с доктором, так как он поднимался мне навстречу по этой самой лестнице с дорогим кейсом в руках.

Я могла поклясться, что из машины он вышел с пустыми руками. Вывод напрашивался сам собой – он взял его из автоматической камеры хранения.