Весна безумия

Глава 13. Слабая

Дома Инга повеселела. Моя мама встретила её гостеприимно, кормила от души. Вообще, она очень вкусно готовит и любит это делать. А Инга обожает стряпню моей мамы, и наконец-то они нашли друг друга.

– Вы вообще родственники?! – посмеялась Инга, уминая уже третий беляш. – Янка, у тебя же в крови должна быть любовь к готовке! С такой-то мамой! Мне кажется, Соня уже лучше тебя готовит.

– Тебя не устраивает, как я варю пельмени?

У Инги мы в основном питались пельменями, макаронами с сосисками, кашей быстрого приготовления и бутербродами. Частенько я захватывала из дома выпечку от мамы. Мне этого хватало.

– Кушайте, девочки, – радовалась мама нашему аппетиту.

– Кушайте, кушайте… – хихикала я над Ингой, – …и превратитесь в беляш.

Подруга очень беспокоилась о лишнем весе. Каждое утро взвешивалась и критически осматривала свою фигуру. Ей казалось, что её пятая точка постоянно растёт, при этом маленькая грудь, наоборот, угнетала Ингу. Хоть я и сама старалась не налегать на мучное, но с моей мамой это было сложно осуществимо.

– Яна! – мама нахмурилась. – Дай Инге поесть спокойно!

– Молчу, молчу, – сжала губы я.

После обеда мы уселись за уроки, но Инга то и дело что-то писала в телефоне.

– С кем ты там? – в конце концов, и мне стало любопытно.

– Борюсик с Алёной снова сошлись, вот он и радуется, как дитя, – хмыкнула она. – Дождик ещё к себе зовёт. Я вечером к нему. Кстати, как у вас дела с Клячиком? Как сходили на каток?

– Хорошо. Мне нравится, что он такой… бережный. И не наглеет. А ещё он очень заботливый, – я улыбнулась.

– Я, конечно, обещала ничего плохого не говорить, но думаю, что Клячик просто трус, и это не бережность.

– С чего ты взяла? – нахмурилась я.

– Хотя бы тот факт, что его все дразнят, а он никому не даёт сдачи. Ян, как ты собралась с ним мутить, если он даже за себя-то постоять не может, не то что за тебя?! Да и выглядит он не как мужчина, а как мальчик. Решать тебе, конечно. Но то, что между вами, никак не похоже на любовь.

Я пожала плечами, мне нечего было на это сказать. Зато я видела, как Тим проявлял знаки внимания, делал это бережно, и такое отношение меня подкупало. Я сама тянулась к нему так же медленно. И если бы он сделал что-то резкое, я бы, наверное, отступила и испугалась.

– А что, по-твоему, похоже на любовь? – я вдруг зацепилась за фразу Инги.

– Когда парень ради тебя готов горы свернуть. А у тебя при виде него сердце готово выпрыгнуть. Тебя в жар бросает, если он рядом. Или когда ты спать не можешь, дышать не можешь без него. Хочешь быть рядом до ломки. А если он не отвечает – это то ещё мучение.

– Ты прям будто мои панические атаки описала, – усмехнулась я.

Инга говорила с таким запалом, что спорить не хотелось, хоть я и не могла согласиться с ней. Я всегда думала, что любовь – это что-то светлое, окрыляющее. Но на внутренний вопрос «Люблю ли я Тима?» почему-то ответила «Нет». Это явно не та крышесносная любовь, о которой говорила Инга, но к Тиму тянуло. Мне нравилось с ним переписываться, разглядывать лицо, слушать голос, а его запах и улыбка зарождали в теле лёгкий трепет, но я не сказала бы, что теряла голову рядом с ним.

Инга открыла химию.

– Ян, что мне с Аллкой делать? Есть вероятность, что она мне в четвёртой четверти пять поставит? Или засрёт всё? Она меня терпеть не может.

– Она любит придраться к мелочам, но, может, пойдёт на уступки, чтобы аттестат не портить. Хочешь, я с ней поговорю? Попробую выяснить?

– Нет, не надо пока, – Инга жевала кончик ручки и читала задание. – ВПР сдам, а там видно будет.

С Ингой всегда было весело делать уроки, особенно математику. Забавляла её манера решать задачи с комментариями.

– При каком значении параметра «а» будет выполняться равенство, – зачитывала она задание вслух. Потом решала, будто вела диалог с задачей. И в конце выдавала. – Рили?! «А» нулю равен! Я двадцать минут это выводила, а он, сволочь такая, мне всё сократил.

С уроками мы разобрались быстро, и я предложила Инге покататься на коньках, чтобы попрактиковаться, но она не поддержала мою идею.

– Я к Дождику забегу после его работы, – написала она что-то в телефоне. – А потом домой.

Когда Инга ушла, мне стало совсем грустно. Дома затаилась непривычная тишина: мама с Соней ушли гулять, папа ещё был на работе. Тим тоже молчал, у него тренировки обычно шли до девяти вечера, и он почти не отвечал на сообщения в это время.

И я вновь засела за задачи по химии. Потом пару раз ко мне наведывались Соня и мама, но я настолько погрузилась в химию, что сидела, пока не настало время для Сони ложиться спать. Завидев меня, мелкая тут же выгнала маму из комнаты, а ко мне пришла со своими любимыми сказками и умоляющими глазами.

Вырубилась Соня уже на третьей сказке: волк ещё даже не добрался до домика Нуф-Нуфа, а под боком уже раздалось размеренное сопение. Я выключила ночник, накрыла Соню одеялом и выскользнула из комнаты.

На кухне папа сидел за ноутбуком, смотрел сериал и пил чай с пирогом. А мама, воспользовавшись свободным временем, ушла нежиться в ванную. Чайник ещё был горячим, и я налила себе в кружку чаю. Отломила кусок пирога.

Папа нажал видео на паузу и выглянул из-за ноутбука:

– Как в школе дела?

Я рассказывала папе про предстоящую олимпиаду по химии, про конференцию по биологии и про исследования в кванториуме.

– Нелегко вам, – покачал головой он. – В наше время всё было проще. Дотерпи уж, три месяца осталось. Волнуешься?

– Пока экзамены нескоро, особого мандража нет, – призналась я.

– Ты совсем дома не появляешься в последнее время, скоро забуду, как ты выглядишь, – вдруг сменил тему папа.

– Могу фотку скинуть, чтоб не забыл, – усмехнулась я.

Папа хмыкнул.

– Соня скучает по тебе, очень. Каждый вечер канючит.

– Я постараюсь ночевать дома чаще. Кстати, недавно в книжном видела набор «театр теней по сказкам», давай купим Соньке? – вдруг вспомнила я. – Ей понравится. Там около десяти сказок, фигурки вставляются в отверстия и подсвечиваются. Она будет в восторге.

– Я с тобой в доле. Купи, как раз будет подарок к Восьмому марта от нас.

Мне всегда казалось, что с папой мы ближе, чем с мамой. То ли сходились по характеру, то ли ещё что, но с ним мне было легче общаться. Мама очень беспокоилась о нас, и я лишний раз боялась что-нибудь ляпнуть не то, чтобы не усиливать её тревогу. А ещё я жалела, что так непохожа внешне на своих родителей.

– Пап, а какой была твоя бабушка, ну, та, на которую я похожа? По характеру?

– Пробивной! – усмехнулся он. – Как-то она нас с братом выпорола крапивой за то, что залезли в чужой огород и украли тыквы, догнала ведь мелких пацанов, хотя ей уже за семьдесят было.