Весна, которой нам не хватит

…да, наверное, взрослая совместная жизнь не сводится только к этому. К тому, чтобы гладить кошку, пить какой-то дешёвый, но горячий чай, не особо чувствуя вкус, и отчаянно целоваться, сидя на его коленях перед сложным безрадостным разговором. Наверное, «настоящая» семейная жизнь – это что-то другое, о чём я могла только догадываться по обрывкам наблюдений и услышанным разговорам. Что останется… осталось бы у нас с Эймери, не будь этого щемяще-сладкого притяжения, если оно приестся… приелось бы когда-нибудь? Коллекционирование ваз и ожидание мужа с работы? Никогда не видела маму сидящей у отца на коленях.

??????????????????????????

Не хочу, как у них.

Эймери не был похож на моего отца. И на отца Аннет. И на всех остальных взрослых мужчин, которых я видела за свою жизнь. От осознания того, что взрослым Эймери никогда и не станет, кружилась голова. Говорят, что артефакт, останавливающий или изменяющий время, невозможно изготовить, а тому, кто это сделает, полагается огромная премия и пожизненная пенсия...

Я криво улыбнулась собственным глупым мыслям.

– Что будет с Делайн?

– Забудь о Делайн, – резко ответил Эймери, не выпуская меня из объятий, наоборот – прижимая к себе ещё крепче. – Её больше нет.

Я дернулась изо всех сил.

– Её…

– Я не это имел в виду, – зло отозвался он, и хотя я понимала, что эта злость направлена вовсе не на меня, всё равно непривычные ноты в его голосе пугали. – Она пока жива. Но она не вернётся. Для тебя её больше нет.

– Но…

– Она убила двух человек. Даже если не докажут и не приплетут всё остальное… Этого уже достаточно, Хортенс, понимаешь? Две смерти, связанные с использованием её скверного дара! Это неоспоримый приговор.

– Её держали силой, Эйми! Месяц взаперти, с трупом и крысами!

– Это всё ещё надо доказать. И нет, наши слова не будут учитываться. Мы знаем обо всём только с её слов. К тому же я, так или иначе, лицо заинтересованное и как бы и не существующее официально, а ты… не нужно тебе ввязываться в это всё и портить свою жизнь и репутацию. Делайн ты больше не увидишь. Никто не увидит.

– А Лисса? Лисса Чайти? Кто будет заниматься расследованием её убийства?

– Нет никакого убийства, Хорти! Есть сбежавшая девушка, которую не ищет никто, кроме её матери. Есть показания малье Лестор, что она говорила о желании уволиться. Нет тела. И сказать по правде, я тоже не могу поручиться, что Двадцатой это всё не почудилось.

Я помолчала. Меня раздирало от какой-то неявной боли, от чувства вины и беспомощности, а ещё больше – от такой же злости, всего того, что я успешно два дня от себя отгоняла. Но не на Эймери же было вымещать эту бессмысленную злость!

– Как они узнали, что мы там? Откуда появились?

– Вопрос вопросов, – Эймери начертил пальцем знак вопроса на моей спине. – Я думаю, там были какие-то следящие артефакты на двери, которые мы не заметили. Что-то, сработавшее, стоило нам открыть дверь. Тот, кто закрыл Делайн внутри, явно хотел контролировать свою пленницу. И имел для этого возможности. Но специалисты из контроля за скверными, да так быстро? Не знаю.

– Это подвалы Колледжа, Эймери! И тот, кто так спокойно прятал там пленницу… да ещё и труп! – и снабдил это дело следящими артефактами… Директор Аеш? Или Лестор? Только у них была возможность…

– Ой, да не только, мог подсуетится и любой преподаватель, и особо ушлый студент. Лестор нет дела до подвалов, Аеш из-за своей крысофобии ходит по краешку, я слышал, он говорил, что в том отсеке не был уже лет пять. Но они оба тоже появились подозрительно быстро, согласен. Хотя не думаю… Зачем?! Кто-то сошёл с ума? Слишком много безумствующих в одном месте, как-то неубедительно.

– Аеш ненавидит крыс, – подумала я вслух. – А Делайн их любила.

– И на почве этого непримиримого разногласия всё и произошло? Прости, но нет. Не верю.

– Прощаю.

Эймери чмокнул меня в нос и опять притянул к себе.

– Что с ней будет? – повторила я уже тише.

– Не знаю. Высшая мера… не думаю. Мы же прогрессивная Айвана, в следующем году планировали и вовсе отменить смертную казнь, – он сказал это почти в точности так же, как сенатор Трошич, даже с той же интонацией. – Пожизненное заключение со стиранием дара – возможно.

– Стереть такой ценный дар? И не использовать?

– Чтобы использовать, надо понять, как контролировать человека, столь явно не склонного к сотрудничеству.

– Контроль… – пробормотала я. – Все говорят о контроле. А если обратиться за помощью к Трошичу? Или Крайтону? Я могу попробовать…

– Хортенс, она убила двух человек! При свидетелях!

– Она была не в себе!

– Их семьям от этого ничуть не легче.

Я как-то разом исчерпала аргументы и уткнулась ему в шею.

– Не прогоняй меня сегодня.

Эймери хмыкнул и обнял меня ещё крепче. Поцеловал в ухо.

– Не вини себя, Хорти. В любом случае, не думаю, что там, где она сейчас, хуже, чем в подвале на цепи. И остальным… я бы ничего не рассказывал. Не нужно им это знать.

– Я и не собиралась. Только…

– Нет, – он с полуслова понял, что я хотела сказать, покачал головой. – Других она не выдаст, уверен. Пожалуй, только в этом и уверен. Иди к себе. У слухов ноги длинные. И нет, я не прогоняю. Просто кротово устал, и нет сил спать на коврике. Я тебя провожу.

Мы взяли с собой клетку и выпустили крысюка в сквере. Он – или она – убежал, не оглядываясь, в новую жизнь. Хотела бы я уметь это делать так же.

И только вернувшись в КИЛ, я вдруг поняла, что уже наступил май.

Глава 35. Всё ближе к лету

– Хортенс.

Лицо Леа склоняется надо мной, и несколько мгновений я пытаюсь понять, как такое вообще возможно, если моя кровать стоит над самым потолком. Я слепо щурюсь, моргая, стряхивая с себя тяжеловесные ошмётки сна. Кажется, и я подхватила общее поветрие с кошмарными снами. Вот только охваченный огнём Джаксвилль мне не снился, а снились какие-то подземные лабиринты, крысы размером в собаку, мертвые тела, и улыбающийся мне Эймери, сквозь лицо которого проступало очертание черепа.

В общем, после возвращения Эймери бессонница моя прошла... а, право слово, лучше бы осталась.

Я оглядываюсь – и понимаю, что, кажется, уснула не на своей кровати. Ноэль вчера где-то гуляла, я вернулась, как всегда, поздно, присела на её кровать и, видимо, отключилась там же.

– Не в моих правилах навязываться, но... выглядишь ты с каждым днём всё более паршиво. Давай что-нибудь сделаем с этим?

– С этим действительно ничего не сделать, – хмыкнула я. – Но спасибо за предложение.