Вестерн в стиле рок-н-ролл

– Ага, разумеется, - сплюнул сквозь зубы.
– Противник рыбного меню в постный день. Или ненавистник алой розы на кабачковом базаре. Что за чушь вы базарите?

– Понимаю ваше недоверие, - взволновался чиновник.
– Взгляните лучше в окно.

В одном оконном переплёте сохранилось стекло. Я хотел разбить его (подчиняясь исключительно требованиям гармонии и симметрии), но не стал этого делать. Стёклышко мелко задрожало, а через мгновение в небе появились истребители. Они принялись выписывать виражи, оставляя после себя буквы, буквы эти складывались в слова... Джордж глядел на это небесное чистописание во все глаза (к слову, они у него расширились и грозили вывалиться наружу). Наконец, инверсионный след образовал слова: 'Джордж + Клайв'.

Джордж охнул и принялся долго и витиевато описывал свои чувства. Он впервые увидел своё имя в небе. Если передать его речь вкратце, она прекрасно уместится в одном единственном тезисе. В каком? Подумайте сами.

– Впечатляющий вид. Придётся его выслушать, Клайв. Заставить генеральный штаб начертать такую похабщину может только крайняя необходимость.

– Моё имя - Дорсет Семь.
– Чиновник покинул стул, и пересел на угол стола. Так он стал выше, и смотрелся солиднее.
– У нас проблема. В Империю проникло Зло. Зло с большой буквы "з".

Джордж почесал в затылке, и спросил, может ли слово "зло" начинаться с другой буквы? "Я не большой спец в словосплетениях, но мне кажется это невозможно. Зло всегда на букву з". Если использовать другую букву, получится гло, или рло, или фло..."

Джордж был готов продолжать это упражнение до бесконечности, и мне пришлось мягко прервать его. Я попросил: "Не мог бы ты заткнуться?
– и тактично прибавил: - Пожалуйста".

– Империя зла, полюбит и козла, - полувопросительно произнёс я и посмотрел на парламентёра. Ждал дальнейших комментариев.

– Похоже, что на нашей планете появились люди!
– выдохнул Дорсет и оглянулся, как будто Зло (в виде людей) могло оказаться у него за спиной. Прямо здесь, в этой комнате.

Джордж весело шмальнул из винтовки, и с крыши рухнуло очередное туловище.
– Тоже мне новость. У Полигона живёт старик с собакой. Об этом, простите, каждая собака знает.

– Я имею в виду диверсантов, - уточнил Дорсет.
– Если вы найдёте людей, Империя предоставит вам неограниченный доступ к электросетям и запчастям.

В предложении присутствовал какой-то логический дефект, была нарушена причинно-следственная связь. Видимо Дорсет это тоже почувствовал, и переиначил фразу. Сказал, что мы получим доступ ко всем ресурсам, чтобы поймать диверсантов.

– Почему вы обратились к нам?
– спросил я.
– Потому что полиция и армия не смогли ничего сделать? Но что можем мы?

– Есть предположение, что люди скрылись где-то на Полигоне. Местные роботы выглядят, как люди, и диверсантам здесь легче всего остаться незамеченными.

– Логично. И что им нужно?

– Детектор определения живого.

– Конечно!
– весело хмыкнул Джордж.
– Людям нужен детектор определения живого, роботам - металлоискатель. А то мы без этого никак не разберёмся кто есть кто!

Я был готов расцеловать напарника за остроумие:

– Парируйте, Дорсет, если сможете. Зачем людям детектор людей?

– Не всё так просто!
– насупился чиновник.
– Как бы вам объяснить...

– Попроще!
– попросил Джордж.

– Попытаюсь, - чиновник задумался.
– У нас есть детектор живого.
– Он загнул пухлый мягкий пальчик на правой руке.

– Это раз. Мы можем установить детектор на боевые машины. Это два.
– Ещё один пальчик согнулся.
– Тогда боевые машины смогут уничтожать людей, оставляя в целости роботов. Это три. Диверсанты хотят выкрасть детектор и лишить нас этой технологии. Это четыре.

На кулаке остался не загнутым только один, большой, палец. Дорсет развернул кулак пальцем вниз и потряс рукой, словно вбивал в доску гвоздь или командовал гладиатору добить раненного противника. Мне этот жест не понравился.

Я спросил о войне с людьми:

– Так это мы хотим нападать?

– Ну, - Дорсет посмотрел в потолок и несколько раз передёрнул "молнию" вверх и вниз.
– Чем чёрт не шутит? Нужно быть готовыми...

На передний план диалог вышел Джордж. Он опустил винтовку, а шляпу, наоборот, сдвинул на затылок. Эти трансформации свидетельствовали о его эмоциональном подъёме

– Тут закавыка почище вайшановизма, - сказал он.
– У вас есть детектор живого, но диверсантов-людей вы найти не можете.

– При этом опасаетесь, что детектор стырят, - прибавил я.
– Те самые люди, которых вы найти не можете.

Дорсет протёр с лица воображаемый пот и сунул в рот таблетку валидола. "Сегодня же потребую прибавки, - проворчал и посмотрел на меня, ища сочувствия.
– Или уволюсь, к чёртовой бабушке".

– Поймите, вы! Детектор один! Гоняться с единственным детектором по планете нерационально. Это всё равно, что искать...
– он задумался.

– Блоху в табуне пегих жеребцов!
– нашелся Джордж.

– Пусть так!
– обречённо согласился чиновник.
– Наши эксперты работают, пытаются разобраться и запустить прибор в серию. Когда это случится, будет легче, а пока...
– он развёл руками.

– Ладно, мы берёмся, - я решительно отпихнул железки Стоппарда в сторону.
– Готовьте задаток, верительные грамоты и что там ещё полагается послам мира... Будем работать по крупному!

Дорсет мелко закивал (как игрушечный болванчик) и поспешил удалиться. Уже с улицы, он крикнул, что готов оплатить счета. "Всё, что угодно, господа! Однако в пределах разумного! Казна у нас не резиновая! Держите себя в руках!"

Джордж предложил шмальнуть в мерзавца, пока тот не удалился слишком далеко. Я ответил, что это будет напрасно потраченная пуля:

– Исчезнет Дорсет Семь, появится Дорсет Восемь. Только и всего!

И предложил задуматься о новом деле. Как мы станем действовать?

– Как?
– простодушно спросил Джордж.

– Первое правило сыска, - я, как барс, прошелся по комнате, - чтобы поймать преступника, надо научиться думать, как преступник. Если мы выслеживаем людей, мы должны думать, как люди!

Мысль казалась мне гениальной и безоговорочной. Возможно, так оно и было, но только не для Джорджа. Он поднял руку, желая сказать. Я занервничал.

– А что если...

– Что?

– Что если они не думают?

– Кто?

– Люди!

– То есть как?

– А так: вообще не думают.

– Это не возможно!
– Левое полушарие моего процессора напряглось и стало медленно перегреваться.
– О чём-то думаешь всегда! Вернее, всегда о чём-то думаешь!

– Не скажи, вот у меня был случай, я три недели ничего не думал.