Вестероские приключения

– Что ты рисуешь? – спросил детский голос за моей спиной.

От неожиданности я вздрогнула. И повернулась, передо мной была маленькая девочка, ей было около пяти лет. Темные внимательные глаза и черные волосы.

– Это цветок, его раздавили, не заметили, но он все равно красивый, верно? – Улыбнулась я ей.

– Верно. А как тебя зовут художница? – спросила малышка.

– Хлоя, меня зовут Хлоя, и я не художница … я тут убираюсь, а как зовут тебя?

– Все зовут меня Ами! – улыбнулась девочка.

– Какое звонкое у тебя имя. – Похвалила я. Наверное, родители долго выбирали имя для такой красивой девочки.

– Отец сказал, что навал меня в честь сказочной принцессы, Падме Амидалы, ее убил злой король, он сказал.

– Амидала? Тебя так зовут? – Девочка кивнула. «О нет, он назвал в честь меня, их с Элларией дочь»...

– Ты тоже знаешь эту сказку? – продолжала свой детский допрос малышка.

– Я, кажется, ее слышала, когда-то давно … – смутилась я: – Но мне очень хотелось бы снова ее послушать, а сколько тебе лет? – я решила узнать хотя бы примерные хронологические рамки моего провала во времени, но видимо не в этот раз …

– Ами, вот ты где, мы же договаривались не прятаться на нижних этажах, мама уже потеряла тебя …

Из полумрака появился Оборин, увидев меня рядом с девочкой, он перестал говорить. Я машинально спрятала кисть за спину, и склонила голову.

– Иди сюда, Ами! – крикнул он ей, не приближаясь к нам. Я услышала удаляющийся детский бег.

– С кем ты разговаривала? – Спросил ребенка Красный Змей, поднимаясь по лестнице.

– Ее зовут Хлоя, она нарисовала красивый цветок, который раздавили …

– Любопытно … – отозвался дорниец.

– Но он все равно красивый …

Я не могла уснуть всю ночь. Это было невыносимо. Мне нужно отсюда выбираться. Иначе моя нервная система этого не выдержит.

Назвал дочь в честь меня, но ведь ее должны были назвать – Элия Сэнд. Но Элия жива. Мертва Лианна. И это ее смерть повлияла на Оберина, но он назвал ребенка тем именем, которым я ему представилась. Значит, на него повлияла моя смерть, и он назвал так свою дочь, потому, что всегда хотел помнить обо мне. Какой же кошмар …

А еще я думала о том, о чем вообще старалась не думать последнее время, о том, что моему мальчику, наверное примерно столько же, сколько и этой девочке сейчас … И он растет там один, без материнской любви, в этом ужасном Красном Замке.

Мне стало так плохо, что я впервые не смогла сдержать слезы. Я тихо и беззвучно плакала во мраке этой каменной пирамиды, и мне было не с кем разделить свое горе.

– Хоя, не плакать! – Бахати села рядом со мной, и принялась гладить меня по голове.

Я села на постели и обняла ее: – Милая, милая моя Бахати, если бы я могла рассказать тебе о себе, о том кто я, о том, как мне тяжело находиться здесь, если бы ты понимала меня … может быть мне стало бы легче, если бы я могла с тобой поговорить … – Я была благодарна ей, даже за эту молчаливую поддержку, а иначе я просто сошла бы с ума.

Комментарий к Часть 2. Пирамида А вот и новая глава, что думаете? )))

====== Часть 2. Гробница ======

Спустя несколько дней, я твердо убедила себя в том, что мне нужно сбежать. Для этого, мне нужно было раздобыть себе другую одежду, иначе в этом наряде я далеко не уйду. И как я понимаю вместо ошейника, в случае побега, при наилучшем исходе, когда меня поймают, то поставят рабское клеймо на пол лица. А при худшем, могут и убить, в назидание всем остальным.

Я даже несколько раз озвучила свою идею моей темнокожей подруге, та как обычно улыбалась, видимо приглашать ее сбегать со мной, занятие бесполезное.

Но я на всякий случай стала внимательнее смотреть за сменами стажи, и стаскивать из столовой еду, которая могла какое-то время храниться.

Я уже много времени не выходила на открытое небо. Вся моя жизнь проходила в пирамиде, и в основном в помещениях напрочь лишенных окон. Видимо там, где жили хозяева пирамиды, были и балконы и окна, но в этих местах убирался кто-то другой, мы же с напарницей, мне нравилось ее так называть, специализировались в основном по лестницам, коридорам и прочим темным местам.

Но вот однажды нас отправили в удивительное место. Мы очень долго поднимались по лестницам, проходили по переходам, и снова поднимались, пока не уперлись в массивные резные двери. Дерево, из которого они были сделаны было на столько тонко обработанным и красивым, что напоминало изысканную паутину.

Мы вошли во внутрь и оказались в просторном, залитом ярким светом помещении. Я чуть не сошла с ума от того, что увидела – тут была огромная открытая трасса с каменным бассейном и росло множество зеленых растений и цветов. А еще отсюда открывался просто умопомрачительный вид на залив работорговцев. Солнце блестело на лазурной морской глади, и яркие точки кораблей виднелись на его волнах. А внизу шумел пестрый город. Столько красок, столько запахов, свежий морской ветер. Я как будто выбралась из преисподней, и оказалась в настоящем раю. Я почувствовала, как на мои глаза наворачиваются слезы. Я вдохнула полной грудью и закрыла глаза.

Вдруг я услышала, странный звон. Я повернулась, и увидела, как Бахати уронила на пол большой металлический щит. Я подошла к нему, и поняла, что это не щит вовсе, это отполированное зеркало, такие продают в Пентосе. Я когда-то покупала такое, стоп, так это и было то зеркало, я помню, как я выбирала его, помнила этот рисунок в виде виноградной лозы.

Я оглядела комнату, все вещи, которые были здесь, когда-то принадлежали мне. Мне стало не по себе. Выходит это место как музей? Или может гробница? А я типа мумия фараона получается? Он собрал все мои вещи в этой комнате?

– На сколько это нормально? – Спросила я у своей напарницы: – Давай посмотрим по внимательнее, нет ли здесь жертвенника или алтаря!?

Я распахнула тяжелые шторы прикрывающие часть комнаты, и увидела, что там храняться мои украшения и одежда. Боже! Мои платья и сапоги … Я чувствовала, как руки мои дрожат.

Я как сумасшедшая ходила по комнате, касалась различных предметов, и чувствовала, что мир мой словно возвращается на правильные рельсы. Я подошла к большому, напольному зеркалу в тяжелой деревянной раме и посмотрела на мое отражение.

Исхудавшее лицо, впавшие щеки, синяки под глазами, руки в мозолях и оранжевый ошейник, который ужасно тер кожу. Единственное, чем мне может пригодиться эта комната, так это тем, что я могу взять отсюда необходимую мне для побега одежду. Я быстро вернулась с неба на землю.

Ну и ладно. Решила я. Я пришла сюда убираться, и я буду это делать. Я схватила ведро, готовая ринуться в бой. Но одного я не рассчитала, того как предательски дрожат мои руки.

– Вот Блин! – Я пролила ведро, прямо на дорогущий мирийский ковер, уж я-то знала, сколько он стоил, я сама его покупала: – Бахати, давай сухую тряпку, живо! – вода затекала под ножки резного пентошийского столика и я полезла под него: – Пипец! Вот я неуклюжая дура! – Я встала на колени и стала пытаться впитать воду тряпкой: – Блин, ковер испорчен, его можно смело выкинуть. А я ведь уверена, что мы с тобой стоим куда меньше этого ковра. – Мне стало страшно, даже не за себя, за нее, она-то в этом не виновата, а нас должно быть непременно накажут: – что же делать, как нам его высушить? – бормотала я себе под нос.