Ветчина бедняков
Шрифт:
— Тоже мне потеря! Устроишься на другую.
— Не устроюсь!
— Еще как устроишься! Только вместо тысячи долларов в месяц в крутой медицинской фирме ты будешь получать тридцать долларов в районной поликлинике. Хорошие педиатры на вес золота!
— Фирмы, в которых платят тысячу долларов в месяц, тоже.
— Прекрати! Ты ведь не жалеешь, что спасла этого ребенка! И вообще — ты не можешь жалеть об этом дерьме!
— Сияющий оптимизм! С нахальным маникюром…
Подруга засмеялась:
— Посидишь пару дней дома — сделаешь себе такой же! Между прочим, полная чушь, что работающая женщина должна ходить,
— Ну да, конечно. Особенно я. Вот мне сейчас до внешности!
— Значит, ты все-таки переживаешь.
— Конечно, я переживаю! Я ведь осталась без работы!
— Тьфу! — сплюнула подруга — выразительно, смачно и красиво, так, как умела она одна.
Засмеялась и закрыла глаза. На мгновение ей захотелось прижать их руками и больше не открывать — никогда. белые стены и знакомое ощущение боли… знакомое до мелочей — прежде.
«— Виктория Алексеевна, вы догадываетесь, почему я вас вызвал?
— Догадываюсь. И я подготовила все соответствующие документы. Вот результаты лабораторных анализов с выявлением аллергической реакции на компоненты препарата… Справка из областной больницы. Справка и медицинское заключение дежурного врача, который принимал ребенка… Заявление родителей… Лабораторный анализ химических красителей…
— Вы основательно подготовились, Виктория Алексеевна.
— Да, основательно. Я ждала последствий.
— Очень мило! Да, вы действительно могли их для себя ждать! Хотя, вероятно, вы не привыкли давать отчет.
— Не правда, привыкла. Но самый первый и главный отчет, который я должна дать, это отчет Богу о том, что я спасла жизнь ребенка, которого костоправы из вашего медицинского центра чуть не отправили на тот свет!
— И вы, сотрудник этого медицинского центра, отвезли ребенка в областную больницу?
— А куда еще? Я не могла спасти его в других условиях! А оставить в центре, чтобы его продолжили пичкать этим немецким препаратом, не имеющим, между прочим, лицензии и сертификата, препаратом, вызвавшим у ребенка такую аллергическую реакцию, что еще несколько часов — и его пришлось бы хоронить…
— Между прочим, это был не ваш пациент!
— Между прочим, я врач! И я обязана помочь человеку, если я могу это сделать! А позволить умереть девятилетнему ребенку, чтобы не подорвать престиж вашей фирмы — извините, но это уже слишком!
— Наверное, действительно слишком! Но, честно говоря, я не собирался требовать у вас объяснений — я и так уже сыт вами по горло! Кому нужен сотрудник, запрещающий покупать своим пациентам лекарства в нашей аптеке!
— Конечно, запрещающий, когда эти лекарства могут принести вред!
— Сотрудник, который своим конфликтным характером…
— Конфликтность, по — вашему, означает отсутствие безразличия?
— Ваши действия, к примеру…
— Я уже сказала, что все могу объяснить! Здесь подготовлены бумаги, и вы можете посмотреть, что…
— Да не нужны мне ваши объяснения! А к своим бумагам добавьте еще одну! Вот эту! И эту тоже не забудьте!
— Что это?
— Вы разучились читать? Запрос из прокуратуры города Южногорска! И все это — мне!
— При чем тут эти запросы к моей работе?
— Как это — причем? Их направляют мне. Как директору медицинской фирмы! А я не желаю иметь никаких дел с этими организациями!
— У
моей сестры, которая живет в городе Южногорске, пропали дети. Двое детей — мальчик и девочка, близнецы. Они исчезли, когда играли на улице, им было по шесть лет. По факту их исчезновения ведется следствие, и, естественно, следователь интересуется ближайшей родственницей матери детей…— А почему вы сами не явились для дачи показаний? Почему эти бумажки отправляются к вам на работу?
— Это мое личное дело!
— Ваше личное дело? Очень хорошо! Так вот: мне не нужны конфликтные сотрудники с вечными полицейскими историями! С сегодняшнего дня вы уволены!
— Что?
— Я вас увольняю! Расторгаю наш контракт! И все ваши отношения с моей фирмой! Вы уволены и больше здесь не появляйтесь! Я предупрежу отдел кадров и бухгалтерию, чтобы они больше не имели с вами никакого дела! Никаких денег за этот месяц я вам не выплачу!
— Вы не имеете права!
— Еще как имею! А вздумаете подавать в суд — получите те копейки, которые указаны в вашем контракте! Между прочим, по контракту вы получаете не 1000 долларов в месяц, а всего 10! И если вы вздумаете обращаться в суд, то заплатите всю неустойку, возместите все расходы, которые вы причинили, отправляя наших пациентов в другие медицинские учреждения! Так что имейте в виду — с судом вам лучше не связываться! Вы стоите мне так поперек горла, что я пойду на все, чтобы вас удалить, желательно подальше! Кстати, я предупрежу своих коллег из других фирм, чтобы они не вздумали принимать вас на работу! Все, на что вы теперь можете рассчитывать — только место в районной поликлинике!
— Это намного лучше, чем работать у вас!
— Прекрасно! Надеюсь, вам все ясно в отношении денег…
— Да идите вы со своими деньгами! Подавитесь ими!
— Очень хорошо! Все ваши бумаги давно подготовлены в отделе кадров! Убирайтесь!»
Она прислонилась лбом к холодному оконному стеклу. Наверное, это так просто — послать… послать, когда в соседней комнате нет сына, который вечером, и утром, и днем хочет есть… Еще проще послать, когда холодильник полон, и завтра — будут новые деньги, а не только — новый день.
— О чем ты задумалась? — голос подруги вернул к реальности.
— Вспоминала, как меня увольняли. Наверное, я действительно была как кость поперек горла, но… Но иначе я не могла.
— Конечно. С чужими ты не можешь. А со своими…
— Ты снова? Мне кажется, мы уже закончили! Между прочим, я сегодня отправила по почте свои показания о том, когда в последний раз видела Стасиков, после того, как поговорила по телефону со следователем. Между прочим, следователь — женщина, только вот имени ее я не помню. Она сама мне сказала, что Стасиков вряд ли найдут.
— Так и сказала?
— Да. И еще она сказала о том, что моя сестра не сильно и расстроилась. Представляешь, она даже не плакала! Да я любила этих малышей больше, чем она!
— Я вижу, как ты их любила!
— Что ты видишь? Как, по — твоему, я должна была поступить? Я отправила свои показания, написала все, что я о них знала, и это все, что я могу для них сделать. А что касается моей сестры, то она всегда меня ненавидела и никогда не нуждалась в утешении! И вообще я думаю, что последний человек, от которого ей нужно утешение — это я! И все, хватит! Давай закончим разговор на эту тему!