Ветер и море

Прошло две минуты... три... Адриан и Кортни не шевелились и не издали ни малейшего звука. Ее щека была прижата к груди Баллантайна, и она наслаждалась запахом его кожи, его волос и пота. Его подбородок прижался к ее лбу, рука зарылась ей в волосы. Несмотря на опасность, Кортни неожиданно захотелось обнять Адриана и в последний раз утонуть в его объятиях. Через несколько секунд он уйдет, и она никогда больше его не увидит. Он ворвался в ее жизнь, словно порыв ветра, смел ее оборону и унесся, оставив после себя только хаос. Не имели значения ни ее прошлое, ни ее настоящее, ни ее будущее – ничто не имело значения, кроме гулкого стука ее сердца.

Она чувствовала, что серые глаза смотрят на нее, и слышала, как охранник прошагал дальше. Опасность миновала, однако Баллантайн не торопился отпускать Кортни. Должно быть, он почувствовал в ней слепое желание, пронизывавшее ее тело, потому что его рука передвинулась и взяла ее под подбородок, а губы накрыли ее губы. Это был поцелуй отчаяния и жгучего желания. Баллантайн забирал последние остатки ее гордости, силы и личности и в то же время отдавал ей собственные – добровольно, сознательно. Кортни поняла, что это было самое сокровенное, чем он когда-либо с кем-то делился, и эта мысль заставила ее отчаянно прижаться к Адриану, чтобы продлить мгновение. Когда же боль у нее в груди стала совсем невыносимой, она отодвинулась и, не задумываясь о последствиях, даже не заботясь, слышит ли он ее, шепнула:

– Боже, помоги мне... я все еще хочу вас! Вырвавшись из его рук, она быстро пошла по палубе, слезы сделали ее слепой к опасности, как реальной, так и предполагаемой. Она споткнулась о бухту каната, но удержалась на ногах и побежала дальше, пока, задыхающаяся и дрожащая, не оказалась возле дальнего патрульного.

Она сразу же узнала корсара. Его приземистое жилистое тело сжалось в ожидании нападения, но, узнав Кортни, он проглотил табачную жвачку, которая застряла у него в горле, и разразился злобной тирадой:

– Какого черта вы здесь делаете, дорогая? У вас что, совсем нет мозгов, чтобы так набрасываться на человека среди ночи, когда он стоит на часах?

– Я... Простите, Дэви, – прошептала Кортни. Ее сотрясала нервная дрожь, она старалась не думать о мужчине, оставшемся в двадцати ярдах позади, хотя ей хотелось обернуться и всмотреться в темноту, чтобы убедиться, что он благополучно перебрался через поручень и теперь уже на свободе. Ей отчаянно хотелось вернуться и убежать вместе с ним...

– Э-э, что случилось, милая? У вас такой вид, словно за вами гонится привидение.

– Ч-что?

Короткие пальцы с квадратными кончиками сжали ей локоть, и Данн повел Кортни к якорному подъемнику.

– Сядьте, иначе вы упадете, – приказал он, и она безропотно подчинилась, как безгласное раненое животное. – Я убью его, – пробормотал Дэви Донн. – Клянусь, я убью его. Если он тронет хоть волосок на вашей голове, скажите мне, и я его убью. Я буду убивать его медленно, так, чтобы он знал, что умирает.

Слова Донна ворвались в ее беспорядочные мысли, и Кортни взглянула в суровое лицо.

– Это маленький корабль, – угрюмо буркнул он. – На его борту не слишком много тайн и секретов. Нельзя даже помочиться без того, чтобы какая-нибудь любопытная задница не подсмотрела за тобой. Возможно, это не мое дело, и если так, скажите мне об этом. Если вы хотите, чтобы Гаррет Шо лапал и тискал вас, скажите мне, и я оставлю вас ему, несмотря на то что ваш отец брызгал бы слюной и переворачивался в могиле.

С трудом переведя дыхание, Кортни постаралась осмыслить то, что говорил Донн. Он решил, что она убежала от Шо, и ради нее был готов убить его, если она попросит его об этом.

– Ох, Дэви, Дэви... Я совсем запуталась. – Жгучие горячие слезы снова навернулись ей на глаза, и она опустила голову, чтобы скрыть от грозного пирата такое недостойное проявление слабости.

– Запутались?

– Дэви... я не знаю, к кому обратиться. Я не знаю, кто я и что я. Я не могу разумно мыслить! Одна часть меня хочет быть сильной и доказать Шо и остальным, что ничего не изменилось... а другая хочет просто убежать и спрятаться. Я... я так боюсь остаться одна.

Жесткие заросли вокруг рта Дэви Донна беспокойно зашевелились, пока он пытался найти ответ на такое беспомощное признание. В конце концов он тяжело опустился рядом с Кортни и так крепко сжал ей руку, что она испугалась, как бы ее пальцы не прилипли навсегда друг к другу.

– Вы не одна, дорогая. Вы никогда не были одна. У вас всегда был я, хотя я не из тех, кто выражает это словами. Я обязан Дункану Фарроу больше, чем вы можете себе представить, и уважаю его дочь гораздо больше, чем она, возможно, думает. Знаю, я всегда был груб и строг с вами, но так было нужно. Признаюсь, если бы вы были моей собственной плотью и кровью, я не обращался бы с вами по-другому. Строже – да, возможно. И вы не одна. Вы никогда не будете одна, пока в моих жилах течет кровь и я могу дышать.

Кортни широко раскрытыми глазами смотрела на человека, которого всегда боялась и от которого всегда старалась держаться на расстоянии. Она мало знала о прошлом Донна, во всяком случае, не больше, чем все остальные, за исключением, быть может, Дункана. У него не было близких друзей – ни мужчин, ни женщин, и так как Кортни никогда не задумывалась над этим дольше чем на мгновение, она с подозрением разглядывала его. «Не доверяй никому», – предупредил ее Сигрем, и она хорошо это запомнила.

– Дэви, – прошептала она, внезапно почувствовав невероятную слабость, – я не знаю, что делать. Кто-то предал Дункана, кто-то продал его янки.

– Да. – Рыжая щетина зашевелилась. – Я это знал.

– Вы... – она взглянула на него, – знали?

– Да. Разве в этих венах не течет кровь ищейки? Еще десять месяцев назад я учуял что-то неладное. Я рассказал Дункану, но он не спешил этим заняться. Дважды нас поджидали там, где никого не должно было быть, но на третий раз им все-таки повезло.

– Вы знаете, кто это был? – встревожено спросила Кортни.

– Гарантирую, кто-то по-настоящему близкий к вашему отцу, – с отвращением проворчал он. – Кто-то, кому он доверял. Кто-то, кто знал его планы в тот же момент, как они у него появлялись.

Пальцы Кортни горячо сжали руку Дэви.

– Гаррет? – тихо вскрикнула она. – О нет, Дэви. Нет!

– У меня нет доказательств, – отозвался Донн, – но у меня также нет оснований полагать, что он чист как святой. После сегодняшнего дня вы и сами должны были догадаться, что он охотится за золотом вашего отца.

– Что? О чем вы говорите?

– Вы хотите сказать, что он хитрее, чем я о нем думал? Что он даже не спрашивал вас о землях Дункана – где они находятся, как их получить, с кем встретиться для этого в Виргинии? – Дэви почувствовал, как она вздрогнула, все поняв, и, выругавшись, иронически усмехнулся. – Негодяй! Ваш отец не успевал на час отлучиться, как Шо, словно голодная саранча, набрасывался на его бумаги. Как вы думаете, почему он на полной скорости отправился на остров, а потом стал преследовать «Орла»? Запомните, если бы не он, я бы сам погнался за янки, но он чуть не сошел с ума, испугавшись, что может упустить золото.