Ветер и мошки

— Здесь этот… — пытаясь отдышаться, она нагнулась к старушке с семечками. — Мужик с сумкой…

— Никого не видела! — замахала руками старушка. — Я в чужие дела не лезу!

— Просто сумка…

— Все!

Старушка, расставив руки, накрыла собой стаканы с семечками и отвернула голову, не желая слушать. Кто-то из стоящих тут же, рядом, покачал головой. То ли осуждающе, то ли потому, что тоже ничего не видел.

Понятно. Таня привстала на носки, рассматривая за оградой и кустами бетонное, изрисованное символами сооружение автобусной остановки. Хватило бы у мерзавца скорости добежать туда? Народу там немного.

— Танька! Тань! — крикнули ей со ступенек.

Обернувшись, Таня увидела Лидку, тяжело привалившуюся к одной из колонн. Та развела рукой — никого нет.

— У меня тоже, — сказала Таня.

Она вдруг подумала, что мерзавец с сумкой мог зайти и на второй круг. Гнаться за ним, понятное дело, бесполезно, уж больно сильные, тренированные ноги. Но если попробовать в противоход?

— Я сейчас! — крикнула она Лидке.

Развернувшись, Таня двинулась вокруг здания рынка, наклоняясь к лоткам и изображая, чтобы не спугнуть вора, покупательницу. Вот угол. Вот уже и фуры торчат. Мерзавец ведь должен замедлиться, чтобы проверить, преследуют ли его еще. Или же…

Таня свернула к грузовикам, втиснулась между бортами, пошла вдоль. Никого, ничего. Но на месте вора она бы спряталась здесь.

— Эй! — воскликнул, заметив ее, какой-то лежащий на расстеленной куртке, южанин.

Он сел, вытаращив черные глаза.

— Простите, — сказала Таня, — вы тут человека с сумкой…

— Иди отсюда!

— Простите.

Мангал дохнул жаром. Таня обошла фургон, украдкой высматривая вора между стоящими автомобилями.

— Дарог! — услышала она.

— Чего?

— Дарог дай!

Грозя сбить, на Таню надвинулась тележка, и она спешно отпрыгнула, прижимаясь спиной к грязному, пахнущему дорогой и пылью тенту. Груженый овощами четырехколесный агрегат под управлением смуглолицых мальчишек, гремя и подскакивая на неровностях, просвистел к пандусу у заднего входа в здание рынка. Чужой шлепанец отдавил Тане ногу. Царапающим шорохом брызнули колючие слова. Тане они предназначались или мальчишки о чем-то переговорили между собой, было не понятно. Понятно было, что вор с сумкой здесь надолго не задержался бы.

Таня снова ступила на ведущую вокруг рынка дорожку. Уже не торопясь, с разгорающимся в груди, мешающим дыханию отчаянием, она пошла, замыкая круг, к ожидающей ее Лидке. А где этот… Леонид-Николай? Герой-носильщик? Одно место ему бы скипидаром прижечь. Покурить ему вздумалось… И глаз пониже спины натянуть, чтобы, отворачиваясь, ничего не терял из виду. Люди тут едва концы с концами…

Таня всхлипнула и прижала ладонь к губам, мотнула головой, сжала губы. Не время расклеиваться.

Солнце лезло в глаза.

— Танька!

Лидка схватила ее за рукав, повела за ограду. Мимо уже торопились ранние покупатели. Толстяки как на подбор.

— Эй, куда? — опомнилась Таня, порываясь обратно к рынку.

— Дура! — задышала в лицо ей Лидка. — Не будут здесь наш щавель продавать! Не дураки же! Или на Северный рынок поедут, или у сельхозбазы на стихийном пятачке встанут. Поняла?

— Но это же разные концы.

— Поэтому мы разделимся. Сразу охватим оба места. — Лидка кивнула на подъезжающий автобус с цифрой «три» на лобовом стекле. — Вон, как раз «тройка» подошла, она у Северного останавливается. Едешь?

— У меня денег… — выдавила Таня.

— Ладно, тогда еду я, — Лидка заторопилась к остановке. — А ты, значит, к сельхозбазе, поняла? Отсюда полчаса пешком.

— А что, если…

Таня не закончила, потому что подруга, махнув ей рукой, уже лезла в салон. Мелькнула красным лицом, вытянула ладонь. Ладно, подумала Таня, ладно. Все дело в скорости. Вот я стою, стою, а где-то наш щавель уже уходит по сходной цене.

Эта мысль ударила ее почище кнута. Таня вскинулась, чувствуя себя ни много ни мало лошадью, и поскакала куда глаза глядят. Потом сориентировалась и поскакала в другую сторону.

Время, время!

За сколько можно продать где-то на пятьсот-шестьсот рублей щавеля? Сто пучков. Возьмем сто пучков. По пять рублей. Это нужно сто покупателей, сто любителей щавеля. Все сразу они, конечно, не припрутся. Допустим, один любитель возникает в три минуты. Примерно. Можно взять и пять минут. То есть, чтобы распродать все… Шестьдесят на три — это двадцать. А у нас сто… Получается — пять часов! Они же с беготней вокруг рынка потратили от силы полчаса. Значит, у них есть приличный запас, чтобы обнаружить и вора, и свой щавель. Знай математику! Другое дело, что каждый покупатель-любитель может взять и не по одному пучку.

Тьфу, пропасть! Все равно запас есть.

Таня мало что замечала на бегу. Плащик расстегнулся, и полы его заворачивались вокруг бедер. Одернуть его не получалось. Ветер и солнце били в глаза. Какая-то еще мошка взялась ее преследовать, заходя на лицо, на губы то справа, то слева. Запала? Понравилась? Или это объяснение в любви по-насекомьи?

Пятнами, глыбами без деталей проскальзывали дома. Столбы, знаки, плакаты. Сколько, господи, мишуры!

Куда-то делось колотье в боку, даже не пискнуло. Таня перебежала улицу. Не попасть бы под автомобиль. Под ногами то постукивал асфальт, то скрипел песок. Продолговатой серой аппликацией проплыл забор. Люди казались столбиками разной формы. Между ними приходилось лавировать. Лавировали, лавировали…

Какая-то подлая ветка хлестнула по щеке. Таня отскочила, выпучила глаза, удивляясь, откуда на ее пути попались кусты. Ах, да, она же для скорости срезала через двор! Солидный был двор, открытый, просторный, и нате вам — сирень дурацкая. От мусорных бачков пахнуло тошнотворной гадостью, какая-то кошка с обиженным мявом прыснула из-под каблука. Прощения просим!

Таня, задыхаясь, остановилась в арке, опустила голову, сквозь туман разглядывая носки туфель. Фу-фу-фу. Последний бросок, девушка. Врагу не достанется… щавель… «Варяг»… Нет, кажется не так, нужно: не сдается… Главное, сумку опознать, а вот дальше… Милицию? Или к Лидке бежать?

Ладно, решим по мере поступления проблем.

— Все в порядке, — сказала она двум дошколятам, наблюдающим, как она по стеночке выбирается из арки.

Рукой Таня собралась было взъерошить шевелюру одного из мальчишек, но обнаружила, что для этого надо сделать несколько шагов в сторону. Ну, не очень-то и хотелось. Правда ведь?

Ребристый корпус сельскохозяйственной базы пророс над пустырем. Остатки кирпичного забора проводили Таню промельком рыжих щербин. По брошенной доске она перебежала через канаву с темно-зеленой водой и оказалась у цели. У широких ворот с пандусом уже было людно. С грузовика сгружали прошлогодний картофель в сетчатых мешках. Сам рыночек находился чуть дальше, чтобы не мешать постоянному движению тележек, погрузчиков и автомобилей.