Ветер и Воля

– Мерзавцы… – выдохнул старик и бросился к своему воспитаннику. – Детей не жалеете…

– Дети, говоришь… – злобно рявкнул приказный и натужно крякнул, выдергивая из бедра глубоко засевшее в мышце лезвие. – Не я первый метнул. Ты здесь не детей растишь, учитель, а волчат…

Приказный с отвращением осмотрел кривой самодельный нож Мая, скривился, выбросил его и зажал рану на бедре.

Учитель подхватил на руки бьющееся тело Мая, накрыл своей рукой окровавленную ладонь мальчика. И боль, и жизнь в его глазах стремительно таяли. Судороги становились все слабее, глаза стекленели… Пчёлка закричал.

– Уйми его, – сурово бросил приказный учителю.

Пчёлка от горя позабыл об осторожности и в ярости кинулся на приказного, норовя вцепиться ему в глаза. Тот сбросил ребенка на пол одним движением и повторил, обращаясь к старику:

– Уйми его! Или придушу!

Учитель оставил умирающего и потянулся к Пчёлке:

– Тише, малыш, тише…

Он прижал к себе воющего мальчика и с ужасом смотрел, как приказный, чуть прихрамывая, подходит к Маю.

Неловко подогнув раненую ногу, приказный с коротким глухим стоном бухнулся на колени рядом с пареньком. Одним резким движением он разорвал рубаху Мая, с трудом разжал его окровавленные пальцы и вырвал из раны свой нож.

– Да что ж вы делаете?! – ужаснулся учитель. – Умереть и то не даете!

Приказный взглянул на старика, недобро усмехнулся, деловито обтер нож о холщевые штаны Мая и сунул в ножны на боку. Потом положил руку на окровавленный живот паренька. Его ладонь погрузилась в кровь, а потом резко сжалась в кулак. Тело Мая изогнулось в судороге.

– Не мучайте его! – взмолился учитель.

– Пошли вон все! – злобно бросил приказный и нашел взглядом своего товарища. – Ганя, убери всех отсюда!

Ратник схватил учителя за плечо и пихнул к двери. Пчёлка вырвался и бросился туда, где приказный жестоко трепал умирающего. Не оборачиваясь, приказный выставил свободную руку, поймал мальчика и с силой отбросил от себя. Ратник подхватил его и выволок в коридор, а затем на крыльцо. Мальчик выл, пытался пинать и царапать ратника, и тот, рассвирепев, столкнул Пчёлку со ступеней. Мальчик упал вниз лицом и утих, а ратник лениво побрел к стоящим невдалеке самоходам.

Учитель, неловко ковыляя, спустился с крыльца и поспешил на помощь Пчёлке. Дети уже окружили малыша, подняли его на ноги. Пчёлка, размазывая по лицу пыль с кровью, плакал навзрыд:

– Где Май? Что с ним?

– Май?.. – рассеянно пробормотал учитель, – Май умирает, Пчёлка…

– Ты ошибаешься, – раздался голос приказного.

Учитель обернулся.

Приказный спустился с крыльца, окунул окровавленные руки в бочку с дождевой водой и ополоснул их. Потом зачерпнул воды, плеснул себе в лицо, потряс руками, стряхивая капли, и внимательно посмотрел на учителя. Его серьезные темные глаза пристально оглядели стайку детишек, сбившихся вокруг учителя. Приказный угрюмо повторил:

– Ты ошибся. Рана вовсе не смертельна. А если ты, учитель, не хочешь, чтобы сюда однажды с недоброй целью прибыл целый взвод ратников, держи своих сироток на коротком поводке и объясни им доходчиво, что можно, а чего нельзя.

Он сделал шаг к учителю и, понизив голос, произнес:

– Тебе лучше избавиться от него, старик. Когда встанет на ноги – скажи, пусть уходит.

– Он больше не поднимет ни на кого руку! Я обещаю!

– Дело не в этом, – покачал головой приказный. – А не хочешь прогонять его, спрячь его получше. Если я его узнал, узнают и другие.

– Узнают? – опешил учитель. – Кого узнают?

– Не держи меня за дурака, – фыркнул приказный и, сильно прихрамывая, пошел к самоходам.

Учитель бросился в дом.

Май лежал все там же, у стены, в растерзанной рубашке и испачканных кровью штанах. Его рана немного кровоточила, но… учитель готов был поклясться, это была уже совсем другая рана, просто царапина в сравнении с тем, что было всего несколько минут назад. Судороги уже не сотрясали измученное тело. Май был бледен, но губы вернули краску. Учитель опустился рядом и приподнял голову паренька. Май открыл глаза, его взгляд постепенно стал осмысленным.

– Больно… – сказал Май и закусил губы.

– Все будет хорошо, – не очень уверенно произнес учитель. – Ты поправишься…

Май скосил глаза, пошарил взглядом по углам и дернулся:

– Где малыши? Все целы?.. Где Пчёлка?..

– Успокойся, все в порядке, – учитель погладил Мая по голове.

– Они… Они уехали?

– Уехали.

Май прикрыл глаза и обмяк, потеряв сознание.

– Силы всевластные!.. Мальчик мой… – горестно пробормотал старый учитель.

На улице затихли двигатели самоходов, и в спальню один за другим вбежали дети.

– Все слышали, что сказал приказный? – строго спросил учитель притихших воспитанников. – Следите за каждым шагом, за каждым словом, или придет беда.

Серьезные глаза ребятишек были ответом лучше всяких слов.

Глава 3

Семейное святилище князей Воля на первый взгляд не было чем-то особенным. Небольшое и очень скромное, оно сильно отличалось от святилищ в других зажиточных Усть-Ижорских поместьях. В городе встречались святилища-рощи, огромные, но бестолково составленные наборы всевозможных растений, без толку, без души, без смысла. Растения страдали от неудачно подобранного соседства, теряли силу, болели, нещадно воевали друг с другом. Но нерадивые хозяева не умели помочь ни своим покровителям, ни себе.

Здесь же всё было иначе.

Верба работала в княжеском святилище уже шесть лет, и на её памяти князь Власт никогда не проявлял к нему интереса. Что тут происходит, как святилище содержится, что в нем, да и есть ли оно вообще – его всё это нисколько не заботило. Верба ни разу не видела, чтобы старый князь приходил сюда к своему чубушнику. Конечно, некоторые люди предпочитают полное уединение и выбирают слишком раннее или слишком позднее время для общения со своим покровителем. Но Верба была уверена, что и в ее отсутствие ноги князя не было в святилище. Разуверился, видно, в помощи матери-земли, а делать вид, что следует укладу, не считал нужным. Впрочем, толковать это так или иначе Верба не решалась. Во-первых, к такому поведению князя Власта могло быть много причин, разных по своей природе, а во-вторых – и это главное – не её дело вообще об этом думать. Её дело – ухаживать за растениями.

Верба не помнила своего детства. У неё не было прошлого. Она знала только то, что есть сейчас. Одна добрая женщина приютила девочку, осиротевшую после жестокого мора, и заботилась о ней. После той страшной болезни, несколько месяцев терзавшей город, многие потеряли не только родных, но и память о них. Вот и Верба не помнила свою родную семью, жила только настоящим и пыталась убедить себя, что в этом неведении она по-своему счастлива.

Но потом все изменилось. Добрая женщина умерла, и жизнь Вербы потихоньку превратилась в кошмар. Много раз порывалась она уйти из дома, в котором ей стало неуютно, но никто не спрашивал сироту о ее желаниях, а опекун ни на шаг со двора не отпускал. Пока на пороге приютившего ее дома не появилась княгиня Роса.