Ветер моих фантазий. Книга 2

— Можно… я… я о тебя погреюсь? Еще немножко? Я устал быть один.

— Только вдруг Лерка тебя потом убьет?

— Думаешь, кого-то сегодня точно должны убить? — ухмыльнулся он, — Да ну! Вероятность, что она будет шляться ночью в чужом районе близка к нулю. Да и… — вздохнул, — Скорее, она пойдет к нему.

— Зачем к нему?

— Если он зацепил ее больше меня.

— Ну, может… хотя ну его нафиг!

— На фиг его! — согласился парень.

— Слушай… — задумчиво пощипала край его рубашки — он не заправил ее в штаны — потом стала ему за ремень запихивать.

— Ты чего? — Виталий шарахнулся от меня.

— Ты так замерзнешь.

— А, ты об этом, — усмешка, — Думал, опять хочешь экспериментировать.

— Да ну тебя! — отвернулась.

И почувствовала, что снова замерзаю. Но, кажется, он сам замерз. Подошел, приобнял за плечи.

— Пойдем уже к остановке?

— Пойдем, — вздохнула.

Но через несколько шагов остановилась, схватилась за его запястье — единственного человека в мире, который знал обо всем и сколько-то спокойно все воспринял:

— Но что мне теперь делать, Лий?

— А что ты хочешь делать?

— Ну… я не могу успокоиться… почему они рисовали мою книгу? Которую я им не показывала?!

— В мире много похожих сюжетов. Вот, кто-то сказал, что основных всего тридцать шесть или тридцать два. Прикинь, все произведения пишутся по ним! Все кино по ним снимается! А ты удивляешься, что чьи-то рисунки напоминают тебе сюжет твоей книги?

— Логично, — кивнула. Тем более, что сама какую-то статью о том читала, давно уже. Хотя почему-то вспомнила только сейчас, — Но… а если правда? Почему я написала книгу, которую рисовали они? Да еще за несколько лет до меня? Незнакомые со мной?..

— Ну… — друг сколько-то подумал, потом остановился.

Мы еще не дошли до остановки маршруток, но уже видели огни полукруглого и загнутого домов с берегу и белых фонарей.

— Я вот думаю… — глухо начал Виталий и замолчал.

— Что думаешь? — пощипала его за рукав.

— Есть у меня одна теория…

— Да говори! Но только не говори, что я сумасшедшая!

Парень засмеялся. Легонько похлопал зачем-то меня по ушам. Потом серьезно заговорил:

— В последние десятилетия стал популярным жанр постапокалипсиса…

— Да еще в библии грозились апокалипсом!

— Еще там, — он кивнул, — Но сейчас именно постап. Гибель цивилизации. Мир после.

— Сумрачный мир, — поежилась, — Мне не нравятся эти истории о трупах меж обломков, цунами или зомби от радиации.

— А я вот думаю, — он задумчиво почесал нос, — А если это правда?..

— Что правда? — напряглась.

— Если наша цивилизация — уже не первая? И были какие-то технические цивилизации до вас, но они уже погибли?

— И? — заинтересованно подалась к нему.

Друг снова меня обнял. У него уже уши покраснели. Бедолага! Эх, нечестно обниматься с парнем подруги, но он вообще в рубашке одной, а я в двух куртках! Да и… они же не решили еще ничего. Вроде так можно? То есть… я надеюсь. Да просто я эгоистка. А сейчас осенний вечер.

— Теперь снимают кино. Пишут книги. Много историй о гибели старых цивилизаций. Обычно — технических. Там даже уже летали в космос и могли общаться с другими существами. Мир стал шире этой вселенной. Но они все равно погибли. И есть авторы, которые тяготеют к этому жанру. У некоторых очень убедительно получается.

— Как будто были там.

Мне вспомнилось японское анимэ о городе, где небо затянулось тучами. И только когда угрохали какой-то завод — тучи наконец-то рассеялись — и те люди впервые смогли увидеть небо. Голубое, высокое, чистое. Они увидели его уже на развалинах. Но, кажется, они не жалели. Кто-то же выжил.

Как-то грустно стало внутри. А друг добавил, терзая душу еще больше:

— Может, реинкарнация и в правду существует? Или генетическая память? Уже же говорят, что человек поступает, как вели себя когда-то его предки. И, представь, если был уже какой-то мир — привычный его обитателям — но все неожиданно разрушилось. Это же огромный стресс! Особенно, видеть, как гибнут многие вокруг… как гибнут близкие… Когда нету сил противостоять стихии. — голос его стал хриплым, — Страшно видеть крушение всего… родного города… надежд… мечтаний… видеть трупы вокруг… пытаться спасти хоть кого-то, но стать бесполезным… И на обломках старого мира все те знания уже бесполезными будут. Надо будет как-то выживать.

— Должно быть, выжить в такой ситуации — намного ужаснее, чем помереть! — вздохнула, прижимаясь к нему теснее.

— Это очень страшно… — добавил он, не реагируя на мое приближение, — Но… представь… если мы сейчас существуем, значит, кто-то из них все-таки выжил. Хотя бы один мужчина и одна женщина и их потомство — обычное потомство, зачатое и рожденное естественным путем — дало начало новой цивилизации.

— Да, их должно было быть хотя бы двое, — кивнула, — Хотя бы один мужчина и хотя бы одна женщина.

— Может, даже они прежде были врагами.

— Может.

— Но у них не было иного выхода, кроме как объединиться. Чтобы выжить в этой зиме…

— А почему именно зима? — заглянула ему в глаза.

— Да например, — друг отвернулся, смотря куда-то между деревьев, на город, полный искусственных огней за рекой, на искусственные огни, которые, казалось, тонули в реке.

Задумчиво пощипала его рубашку, когда он слишком надолго задумался.

— Кстати, Ледниковый период был после теплоты.

— Да, может, он был не единственным, когда люди пытались выжить?

— Ну да, — кивнула, — Есть версия, что мясо есть люди начали именно тогда. Когда замерзли все деревья, все фрукты. Пришлось убивать животных, чтобы выжить. И… — смутилась, — Нет, это ужасно! Выжить в такие времена!

— Но ты должна быть благодарна им, — голос его звучал тихо, — Тем, из-за чьих усилий ты сейчас жива.

— Может, — вздохнула и кивнула, поджав губы.

— Если… — голос его дрогнул, — Если души возвращаются спустя время… или если генетическая память сохраняется… если в ДНК записан чей-то путь… чей-то дух борьбы… горечь поражения… когда по-старому уже не работает, но надо как-то выжить… — вдруг отстранился, прямо посмотрел мне в глаза, — Может, это ты?..

— Что? — моргнула недоуменно.

— Ты и они. Те другие… авторы… художники… сценаристы… которые когда-то видели гибель прошлого мира? Или чьи ДНК хранят память о предках, погибнувших и выживших в той борьбе со стихией?

— И… — мой голос дрогнул, — Ты думаешь, что мы просто записываем? Те ощущения? Ту информацию?

— Да, вы просто записываете. Знакомые ощущения. Запечатлевшиеся в вашей душе. Или в ваших генах.

— Но… — задумчиво обошла вокруг него, несколько раз — друг не сдвинулся, молча и внимательно смотрел на меня, испытующе даже, я бы сказала, — Столько веков люди жили без этих историй. Ну, разве что те слова в библии. Пророческие. Предупреждающие. Хотя… — замерла, — Предупреждающие! Вот, там даже говорилось, что Содом и Гоморра погибли из-за человеческих ошибок!