Ветер моих фантазий. Книга 2

— И что?

Вздохнув, он сел. Я села рядом с ним. На его телефон.

— Ой! — спохватилась.

— Забудь о нем, — проворчал парень.

Но все-таки чужую технику втащила, отодвинула в сторону. Акира мрачно посмотрел на нее. Оттолкнула телефон подальше. Обняла озябшего парня.

— Завтра все будут меня ненавидеть, — напомнил он.

— У вас.

— Скандал будет большой, — опустил голову и плечи, — У вас могут сказать.

— Мне все равно.

Растерянно посмотрел на меня:

— Ты пробовала быть с человеком, которого все ненавидят?

Честно созналась:

— Нет.

Японец нахмурился. Торопливо добавила:

— Я попробую.

Какое-то время он смотрел в сторону, избегая моего взгляда. Потом все-таки повернулся ко мне.

— Тебе все равно?

— Мне грустно, что тебе грустно.

— Все равно, что все будут ненавидеть меня?

— А зачем я сижу рядом с тобой?

— Не знаю.

— Я хочу быть с тобой.

Ресницы его дрогнули. Взгляд несчастный на меня.

— У тебя совсем нет друзей?

— Были, — вздохнул, — Я думал, они мои друзья.

— Может, все нормально? Просто вы друг друга не поняли?

— Я все понял хорошо! — отрезал он.

— Как знаешь.

Какое-то время не говорили ничего. Акира сидел, сгорбившись. Одинокий. Потерянный.

— Почему ты должен говорить, что ты виноват?

— Отец так сказал.

— Жестоко!

— Он хочет защитить старого друга. Друг много нас выручал.

— Но почему ты должен подставлять себя?

— Отец так сказал, — он посмотрел на меня как на глупую.

— И что?

— Он главный, — вздохнув, пояснил молодой азиат.

А, да. Я не понимаю всех их заморочек.

Но он был такой несчастный!

Вздохнув, обняла за плечи. Акира какое-то время сидел напрягшийся. Потом вдруг положил голову мне на плечо. И застыл. И я замерла. Может, его это успокоит?

Тихо падал снег, заметая улицу новым слоем. Покрывая белым налетом наши ботинки. Наши ноги. Было тихо и холодно. У меня онемели пальцы ног. Но, боюсь, сидевший рядом со мной замерз. И как он умудрился перессориться со всеми друзьями? Или они тоже в их фирме? И они не осмелятся пойти против его отца?

— Охренела?! — рявкнули сбоку.

Вздрогнув, мы повернулись к источнику шума.

Лера свирепо смотрела на нас. То есть, на меня.

— Сашка, ты охерела?! Что ты обжимаешься с моим парнем?!

Ой, блин…

Глава 12.13

Акира вдруг обнял меня за талию, притянув к себе. Сердито взглянул на мою подругу, бегавшую по городу в расстегнутом пальто.

— Я не твой парень.

— Я твой парень! — сердито сказали сбоку.

— Ты охрене… — начала девушка, поворачиваясь — взметнулись рыжие волосы, прежде спрятанные под пальто — и вдруг замолкла.

— Я слишком долго был один, — серьезно сказа Виталий, подходя к нам.

Вдруг обнял нашу подругу, резко притянул к себе — она вскрикнула от неожиданности.

— Я тебя не отпущу, — пригрозил он.

— Отпусти! — возмутилась Лера. Ударила его в бок, — Отпусти! Дурак!

— Ни. За. Что, — громко прочеканил он.

— Я сказала… — рявкнула было она.

Мы охренели, когда Виталий заткнул ей рот поцелуем. Страстным. Жарким, жадным. Обхватил ее лицо ладонями, мешая вырваться. Девушка сердито дернулась. Раз. Еще. Долго вырывалась. Он не впускал его губ. Нет, пальцы его сдвинулись, осторожно лаская мочку ее левого уха. Ноги у Леры вдруг подогнулись. Он перехватил ее за спиной рукой, прижимая к себе. Стал осторожно целовать ее ухо. Осторожно касаясь его языком. Сопротивления прекратились совсем. Виталий поцеловал ее в шею. Долгим, жадным поцелуем. А другая рука его вдруг скользнула ей под свитер к груди.

Акира смущенно отвернулся. Я посмотрела на него. Кажется, мы тут были лишние.

— Блин, я… — Лера дернулась, опомнившись.

Руку парня отшвырнула от себя. Извернулась, вцепилась в рукав Акиры.

— Но ведь ты…

Японец смущенно посмотрел на нее. Потом на него. На меня. Вдруг цапнул меня, обняв за плечи.

— Предательница! — прошипела Лера.

Вздрогнула, когда рука нашего друга дотянулась до ее груди. Виталий поцеловал девушку в ухо, заставляя вздрогнуть. Снова в левое. Лера задрожала. Напуганная. Русский парень вдруг подхватил ее на руки.

— Пусти! — она дернулась.

— Ни за что!

Она сильно материлась, но Виталий все равно утащил ее от нас. Она брыкалась, царапалась, даже кусила его за руку. А он невозмутимо нес ее на руках. Надо же, а он, оказывается сильный. Я завистливо проводила их взглядом.

— Прости, — смутился японец, выпустив меня, — Я не знал, как…

— Я поняла.

Мы какое-то время смотрели в стороны. Потом он побрел в сторону. От меня. От них. Он же… подхватила его разбитый мобильник и кинулась догонять. Он принял свою вещь неохотно. В карман запихнув, не глядя, сухо поблагодарив.

Он уходил. И у меня было странное чувство, что нельзя его отпускать. Пошла рядом с ним.

Падал снег. Целая бездна снега. Она замела окружающий мир. Скрыла всю грязь. По чистым-чистым улицам виднелись только наши следы — две цепочки следов, идущие рядом друг с другом — и их тут же начинали закрывать новые пушистые снежинки.

Мы шли долго-долго. Никто не смотрел на время. Мигали и гасли несколько фонарей. Раз, где-то в старом районе, мы вдруг очутились на темной улице. Но он медленно брел на свет новой цепочки огней. И я шла за ним. Тихо, чтоб не потревожить. Упрямо, чтоб не оставлять одного в компании с его гневом и мрачными мыслями.

Мы вышли из темноты вдвоем.

Мы ушли далеко-далеко от места, где встретились.

Замерзшие. Усталые.

Мы куда-то шли. Было все равно куда. Просто б идти. Просто идти вдвоем.

Акира иногда останавливался, оглядывался. Как будто удивлялся, снова увидев рядом меня. Потом, отвернувшись, молча шел вперед. И я шла за ним. Или рядом с ним. Медленно падал снег.

Где-то мы остановились — снова вышли к переходу метро, к свету фонаря — и я подняла голову, разглядывая падающие снежинки. Когда они уходили в сторону… когда земля уходила в сторону… усталость тоже уходила…