Ветер моих фантазий

— Не трогай! — мрачно сказал азиат, — Это плохие цветы.

— Но их сломали ни за что! Мне их жаль! Я… может, я себе штуку заберу…

— Нет! — он сдвинул густые брови, — Не трогай этот цветы! Они… из-за них проблемы!

— Мистика прям, — ухмыльнулся мой друг, — Ки Ра сказал, что из-за этих цветов все разрушилось — и почти тут же все разрушилось у пары, на чьи цветы он указал, — подмигнул мне, — Саша, по-моему, это неплохой сюжет для книги, а?..

— Да… — снова посмотрела на цветы, и протянула было к ним руку.

Но кореец меня опередил — его нога в кроссовке опустилась на белые головки прежде, чем я коснулась их сама.

— Зачем?! — сердито посмотрела на него.

Парень, не отвечая, мстительно подвигал ногой взад-вперед, сминая белые головки в бело-зеленое месиво.

— Зачем ты так?! — вскочила, схватила его за ворот.

Но не увидела его фирменного мрачного взгляда, как ожидала. Он… он посмотрел на меня отчаянно, с мукой в глазах.

— Из-за белый цветы все разрушилось.

— Да что могли сделать обычные цветы? — проворчал Виталий, — Ты их кому-то подарил? Живому? Девушке своей?

— Нет… — Ки Ра потупился, отведя взгляд. И даже не спешил отцепить свою одежду от моих пальцев.

С одной стороны, невинный букет жаль. Вот уж кто действительно ни в чем ни виноват! Но… он так смотрел на них… с такой злостью раздавил… Видимо, у нашего нового знакомого с белыми хризантемами связаны какие-то очень грустные воспоминания.

Вздохнув, выпустила его рубашку.

Он, шумно вздохнув, отступил.

Взгляд мой опять упал на раздавленные цветы, загубленные так внезапно. Что бы они ни значили в Японии и в Корее, мне их жаль.

— Ну, и шумиху ты развел! — Виталий хлопнул Ки Ра по плечу.

— Э?.. — тот недоуменно моргнул.

Вроде на аллее берез не было, но ветер, играя, пронес мимо нас очередной желтый листок. Поймала лист на ладонь. Желтый с темными высохшими пятнышками. Осень…

Прошла к деревьям, опустила подарок ветра возле них. Погладила ствол ели, выпрямилась. Потом, передумав, подобрала лист. Подарок ветра… а звучит!

Приметив вдали собачницу с пекинесом, поморщилась. Суровая реальность вонзилась когтистой лапой в хрупкую душу поэта. Опошляя и загрязняя подарок ветра, который на несколько мгновений лежал на земле. И, хотя собачьих мин тут по близости не валялось, однако ж собачьи лапы тут где-то могли ходить. И шерсть кое-где завалялась. Эх…

Подарок ветра выпал из моих рук, уже не нужный. Вздохнула.

В глазах потемнело.

— Тебе хорошо? — на плечо опустилась теплая ладонь.

Мрачно повернулась к говорившему. Ки Ра смущенно улыбнулся, уточнил:

— Я сделал какой-то ошибка?

— Ты забыл «не» сказать, — заухмылялся Виталик, — Получилось смешно.

И примолк, столкнувшись со мной взглядом.

— Ты обиделся? — Ки Ра заглянул мне в глаза. Лицо азиата стало серьезным.

Вздохнув, призналась:

— Не знаю.

— А ты бы сильно расстроился, если бы она обиделась? — влез мой друг.

— Нет, — спокойно ответил кореец, убирая руку от моего плеча. Задумчиво провел ладонью возле моего лица, отчего я испуганно отпрянула.

Зацепилась ногой об корень, вскрикнула…

Но даже не упала, подхваченная под талию рукой. Застыла, недоуменно смотря на парня, вздумавшего меня спасать от встречи с собачьими минами.

Вот вроде Ки Ра был невысокий. С меня ростом. Узкие плечи. Худой. Внешне вроде бы хилый, но он держал меня, спокойно, одной левой рукой. И Леру тогда пытался удержать, упавшую со стулом. Внешне слабый, а на деле, выходит, сильный.

Он осторожно подвинул руку, возвращая меня в вертикальное положение, чтобы перестала уже висеть на его руке. Но так мы оказались совсем рядом. Его глаза, казавшиеся мне черными, оказалось, имели радужку чуть светлее зрачка, хотя и очень темную. Лицо из-за носа с горбинкой… хм… вроде такой зовут ястребиным? Оно казалось немного хищным. Вот, он еще и ухмыльнулся мрачно. Нет, насмешливо. А у Акиры, кажется, нос прямей.

— Я тебе понравился? — совершенно спокойно спросил Ки Ра.

— Да, Сашк, ты как-то не спешишь от него отрываться, — заметил Виталий. Как-то мрачно заметил.

Еще несколько мгновений смотрела на корейца. Откуда-то появилось ощущение, что он мне кого-то напоминает. Но кого?.. Или… не напоминает? Вроде бы он первый азиат, который оказался близко со мной. Хм, если не считать того, на которого я налетела… ох, а он очень похож на Ки Ра! Или… все-таки на Акиру?..

— Сладкая парочка! — проворчал мой друг.

Я таки оперлась об дерево, выскользнула из руки Ки Ра. Робко посмотрела на него, продолжающего так же улыбаться. Эдак саркастически. От этой улыбки и, более того, от этого взгляда, хотелось провалиться куда-нибудь под землю — и не выползать. Ляпнула:

— А что… женщины тебя любят?

Ухмылка стала еще ядовитее. Правда, через миг увяла. Парень посерьезнел. Спокойно сказал:

— Нет. Я женщин… как это?.. Черт, забыл!

Задумчиво погладил себя по груди. Нет, по карману на рубашке. Потом запихнул руки в карманы джинсов, задумчиво там пошарил. Вытащил смятый трамвайный билет. Какую-то бумажку с иероглифами. Потом, запоздало, извлек сложенный лист из тетради в клеточку. Аккуратно сложенный два раза пополам. Развернул. Я заглянула ему через плечо. И застыла.

По-русски там было написано очень аккуратно, чисто, красивыми мелкими буквами.

— Вот! — радостно сказал кореец и бодро зачитал написанное: — Я женщин доводить до белого каления.

Собачница как раз дошла до давленных хризантем, нагнулась, вглядываясь. Видимо, зрение было слабое и стоя она через фольгу, которой были обернуты цветы, их четко не видела. Ее пекинес задумчиво понюхал раздавленные головки и лепестки и возмущенно чихнул.

— Денег у людей куры не гребут! — проворчала женщина, — Букеты выкидывают!

И собачница с ее верным четвероногим другом повернулись и гордо пошли обратно. Хотя… Мелкий пес плыл так величественно, даже, казалось, шерстинки его гордо замерли, не колыхаясь, и можно было подумать, что все-таки здесь не дама средних лет хозяйка, а он сам.

Ки Ра проследил за моим взглядом, опять увидел букет. Тяжело вздохнул. И, сжав руку в кулак, что есть силы ударил по дереву. Тихо проворчал:

— Ватаси но сэй дэ…

Блин, бесит, когда люди рядом говорят на другом языке. И я ни хрена не…