Ветер надежды
Шрифт:
– - Всего за один сбитый?! Разве этого достаточно?
– - Звание вам присвоено не только за обнаруженного и сбитого вами разведчика, но также и за доставленные командованию ценные для обороны сведения. И за предложения по подготовке эскадрильи штурмовиков ополчения на расконсервированных Р-7. И хотя полковнику было жаль тратить кучу времени на замену на Р-11-х моторов, и установку снятых с них старых 'Пегасов' на Р-7. Но даже он признал все это своевременным. Вы абсолютно правы, сбитым машинам новые моторы уже не помогут. Так что, мой юный друг, у вас неплохой потенциал для карьеры. Кстати, вы действительно уверены в
– - Пан, генерал. Я вам уже рассказывал, что обучавшие нас в Шербуре французские пилоты, имели опыт Испанской войны. К примеру, мсье Гвиде, много интересного рассказал нам о повадках немецких пилотов. Поэтому я считаю, что такие навыки будут совсем не лишними для пилотов боевых частей Сил Поветжных.
– - Хорошо. Я скоро уеду обратно в штаб района беседовать со сбитыми вами швабами, а дальше вы будете получать от штаба отдельные задания. Готовьтесь к этому. Это ведь был ваш третий за сегодня вылет?
– - Так, пан, генерал
– - Тогда, пока готовятся, те ваши тренировки со стрельбой, полковник Стахон предложил вам слетать в Испытательный центр в Быдгощ. Нам необходимо получить побольше информации по этим вашим ракетным ускорителям. Займет там это часа три. Чем вы хотели бы заняться, пока над вашим самолетом будут колдовать инженеры?
– - Гм. А что еще есть в Быдгощи? Я, конечно, понимаю, что все это военная тайна, но мне необходимо понимать возможности той авиабазы. Дело в том, что до поступления в резерв авиакорпуса в качестве пилота, я исполнял обязанности командира первого взвода учебной парашютной роты во второй армии в Чикаго. И, кроме того, раньше я занимался альпинизмом...
– - Капитан. Определенно фортуна на стороне вот таких юных нахалов, как наш новоиспеченный пан поручник. Вы не находите?
– - Вы правы, пан генерал. В Быдгощи, кроме авиационного испытательного центра и авиашколы имеется еще и парашютная школа. Вы об этом знали, поручник?
– - Нет, впервые слышу, хотя название этого города вроде бы вспоминается. Где-то я раньше уже...
'Хм. И впрямь - наглость это мое второе счастье. И ведь вроде бы ничего такого и не планировала. Ох уж мне эта Быдгощ. А ведь я что-то слышала раньше про этот город. Вот только не про испытателей и парашютистов точно. Что-то поганое звучало... Брр. Словно студеным ветром против шерсти от этих забытых воспоминаний... Э-э... Вот б...дь! Ну почему я об этом раньше не вспомнила. А может, снова ложная память вылезла. Может, и не было там ничего...'.
– - Что с вами поручник, вы вроде бы даже побледнели?
– - Пан, капитан. Скажите, а как по-немецки звучит название города Быдгощ.
– - ...Бромберг, пан поручник. И к чему вы это? Что еще такое?!
– - Пан, капитан. Сейчас в присутствии пана генерала-дивизии я вынужден доложить вам сведения, которые ранее скрыл, не придав им значения.
– - Вот как? И что же вас сподобило к такому решению?
– - Сопоставление известных мне фактов, и слишком поздно пришедшее осознание возможных последствий моего молчания.
– - Мы вас слушаем, лейтенант.
– - Вы наверное подумали, что я тут собираюсь признаваться в своей работе на швабов, но тут ситуация гораздо
сложнее. Все что я вам рассказывал по нашим с Терновским приключениям, правда. Вот только я вам говорил, что мой погибший отец был пацифистом, а это не так.– - И кем же он был?
– - Этого я точно не знаю, но сейчас я уверен, что он был как-то причастен к заброске немцев американского происхождения в Польшу для ведения подрывной работы.
– - И почему вы это нам рассказываете только сейчас?
– - Наверное, потому, что расскажи я вам все это раньше, и не было бы сегодня никакого перехвата 'Хейнкеля'. А еще потому, что мое молчание, продиктованное легкомыслием или соображениями самосохранения, привело бы к значительным жертвам.
– - Жертвам среди кого?
– - С обеих сторон.
– - Поручник, прекращайте уже говорить загадками!
'Ой, держите меня семеро! Сейчас вы, панове, узнаете, как умеет врать бывший парторг, и борец за правду. А врать это вам не мешки ворочать. Хрен вы меня теперь заткнете'.
– - Я обязан рассказать вам, что примерно месяц назад я стал невольным свидетелем беседы моего отца с одним странным германским господином. В беседе упоминали, каких-то 'туристов', 'Бромберскую резню' и 'жестоких поляков'. В одной из реплик это звучало, как 'кровавое воскресенье'. И еще сетовали о том, что кому-то из честных немцев может и не повезти, но борьба за Рейх превыше всего. И что 'старина Йозеф', как всегда сумеет блестяще воспользоваться этим сюжетом. Не хуже, чем тем 'пожаром в Рейстаге'. И, насколько я знаю, таких событий польская история пока не знала.
– - Вы хотите сказать, что в Быдгощ готовится какая-то крупная провокация?
– - Точно я этого не знаю, но когда вы мне рассказывали о парашютной школе, я вдруг подумал, о том, что Быдгощ гораздо ближе к границе, чем Торунь. Дальше мысль перескочила на то, что организация восстания в городе стала бы замечательной помощью для атакующих от границы германских частей. Кажется в Испании, такие силы, выступающие изнутри, называли 'пятая колонна'. Вот от этих воспоминаний, мозаика окончательно сложилась в моей голове. Возможно, я и не прав, и все это лишь моя фантазия...
– - Вот черт! Какая тут к матери фантазия! С военной точки зрения, удар на Быдгощ, действительно, имеет смысл. Чеслак, а вы что об этом думаете?!
– - Пан генерал. В Быдгощи, и правда, живет много этнических немцев. Так называемых 'фольксдойче'. И то, что среди них постоянно идут брожения уже давно для нас не секрет. Но что-то более масштабное...
– - Бросьте, капитан! В случае сильного наступления на этом участке фронта, вооруженное восстание в тылу может вообще поставить крест на всей обороне. Поручник, похоже, мы в вас не ошиблись! Но все же, откуда взялась эта ваша уверенность, что произойдут именно восстание и провокация?
– - Отец, за несколько дней до гибели в пожаре, подходил ко мне с просьбой, съездить в Бромберг, и отвезти туда посылку его друзьям. Тогда я отказал ему, и уехал в Баффало поступать в Авиакорпус. После его смерти долго не вспоминал об этом...
– - Мда-а. Лучше уж поздно, чем никогда. Идите пока, отдохните, поручник. Мы вас позовем.
– - Пан генерал, я прошу вас разрешить мне высказать свои соображения по данной ситуации?
– - Гм. Мы вас слушаем.