Ветер надежды
Шрифт:
Наконец, исполненные важности, лица первых 'испытателей развлечения' замерли в кабинах. И вот уже сами двухместные кабины, зацепленные цепью Гааля, тронулись наверх, к ровному участку рельс на вершине. Мещеряков звонко крикнул 'Музыка!', и стоящие у подножья мальчишки вместо ожидаемого карусельного сопровождения вдруг с удивлением услышали из обычных квадратных уличных динамиков громкий зловещий свист, быстро переходящий в нестерпимый для ушей грохот. В этот момент ряды желающих скатиться с горки суматошно качнулись назад. А оба 'смельчака- первопроходца' в расстроенных чувствах под собственный истошный вопль понеслись по гремящей и трясущейся дороге к подножью. На их счастье, штурвалы в задних кабинах, удерживаемые твердой рукой, не дали
Вторыми на эту геройскую проверку решилась пара лидеров других мальчишеских землячеств. Количество одновременно съезжающих кабин составило пять, столько могла принять на себя вершина 'эстакады'. При этом внизу уже ждали пять следующих кабин. Конвейер заработал почти непрерывно. К вечеру, из двухсот юных кандидатов прошедших первичный отбор, на второй тур осталось уже сто четыре измученных паренька. На следующий день та же самая горка вновь продемонстрировала свой крутой норов. Скорость спуска за ночь успела вырасти с семидесяти километров до девяноста пяти. Из тех, кто вчера с пятого раза все-таки научился, хотя бы кое-как управляться с 'палкой-штурвалом', настали новые нелегкие испытания. Сегодня помимо лишь слегка смягченного шлемофоном 'выступления харьковского реактивного ударника' им в уши громко диктовали команды, сидящие в задних кабинах инструкторы. И упрямо стиснувшие зубы будущие курсанты, постоянно сбиваемые с толку путанными командами, и мигающими индикаторами приборной доски, наконец, увидели, что все эти 'катания' оказались отнюдь не развлечениями. Сейчас отсев шел уже не так стремительно. К концу второго дня в строю оставалось почти восемь десятков парнишек, которых лишь разделили на четыре группы и предупредили о начале обучения. Между изматывающими тренировками на горках их ждали безумно интересные занятия на 'кинотренажере'. Там, сидя в подобии кабины, 'юным учлетам' предстояло отрабатывать старт с условием выдержать курс и не уйти с полосы куда-нибудь в сторону. Сидя с другой стороны экрана мальчишкам снова пришлось бороться с непослушным штурвалом и педалями. Теперь из прошедших предварительный отбор уже никто не мог покинуть территорию просто так. Отказников ждали сибирские и дальневосточные детские дома-колонии военизированного типа. Терять даже такие крохи информации о боевой реактивной программе страна не могла...
***
Оба собеседника были здесь гостями. Хозяин кабинета оберст-лейтенант Роберт Краусс, деликатно оставил их одних. В главном кабинете штаба 1-й бомбардировочной авиагруппы на авиабазе Кольберг разговор шел на повышенных тонах. И хотя, подчиненный на несколько порядков уступал чинами своему патрону, но его упрямые доводы, все же, сумели слегка поколебать апломб титулованного начальства.
– - Адъютант, попросите не мешать нашей беседе минут двадцать, и поблагодарите герра Краусса за гостеприимство. Да, и пусть мой самолет подготовят к отлету в Нюрнберг.
– - Слушаюсь, экселенц.
– - А вы, немедленно успокойтесь, Теодор! Хватит уже нести всю эту чушь! Соберитесь. 'Люфтваффе' вам не сборище мальчишек из 'Гитлерюгенд', а воздушные войска! Здесь не место для детских клятв. Нам сейчас нужна от вас дальняя разведка, а не какие-то туманные слухи о 'польских ракетах'.
– - Экселенц. Это не моя прихоть. Нам необходимо побольше узнать об этом аппарате! В противном случае все наши планы дальних разведывательных вылетов окажутся под угрозой.
– - Если все это правда, и у поляков уже появились такие самолеты, то вы, лишь глупо погибнете, мой друг. Вы нужны мне тут в штабе, а не в польской земле, и не польском плену.
– - Экселенц. Мы должны хотя бы оценить боевые возможности того 'золотистого истребителя'.
– - На 'Хейнкеле' вам туда лететь бессмысленно. А новые машины еще не вышли из стадии испытаний. Хеншель ведь не успел закончить своего 130-го?
– - 130-й еще не готов, и я вовсе не претендую на него. 128-й хоть и имеет неубирающееся
шасси, но уже способен с турбокомпрессорами залезть на десять тысяч, вот на нем я и отправлюсь.– - Глупости. Это ведь опытная машина, и на нем нет фотооборудования.
– - Это-то как раз ерунда, экселенц... Возьму с собой кинооператора со специальной кинокамерой и мы справимся. Особой точности тут и не требуется, но оценить потенциал той машины мы просто обязаны. Подпустим его к себе на четыре-пять километров...
– - Детские мечты. Да и скорость у вашего 128-го...
– - Экселенц. Даже если нас собьют у самой границы, то снятые нами кадры все же попадут в Германию, и я уверен, что сам я вскоре вернусь к командованию авиагруппой.
– - Вы безумец Ровель, но... Но я вам верю. Если вы утверждаете, что все это настолько серьезно влияет на план полетов вашей авиагруппы, то так и быть летите. Но имейте в виду, оберст-лейтенант! Потерянного 'Хейнкеля' нам хватит! Война еще не началась, а 'Люфтваффе' уже несет потери!
– - Обер-лейтенант Ханнеман хороший и опытный пилот. За год я хорошо изучил его. Если уж он был сбит, то значит, у них не было никаких шансов. А у меня они будут, я ведь знаю, с кем имею дело...
– - Теодор! Я молю бога, чтобы пилот и экипаж 'Хейнкеля' не нарассказывали полякам о наших планах. А ваша гибель или плен нанесут нам удар намного сильнее, чем потеря нескольких экипажей...
– - Вы можете быть абсолютно уверенными в моих парнях, экселенц. На пару дней молчания в плену их гарантированно хватит, а дальше полякам уже точно будет не до них. Ну, а я сыграю свою партию примерно за час до темноты...
– - Хорошо, оберст-лейтенант. Но у самой границы вас будут прикрывать полштафеля 109-х.
– - Это лишнее, экселенц...
– - Нет не лишнее! Все, идите Теодор! И без вашей авантюры у нас много нерешенных дел.
– - Слушаюсь, экселенц.
Оберст-лейтенант ослабил галстук. Цель этой встречи была достигнута. Геринг улетел к генералу Шперрле в штаб 3-го воздушного флота в Нюрнберг. И теперь командира специальной авиагруппы стратегической разведки ожидал связной 'Дорнье' до испытательного аэродрома фирмы 'Хеншель' в Йоханистале. Там на заводской полосе его ждала летающая уже несколько лет опытная машина под индексом 128. Этот аппарат своей гермокабиной больше года назад привлек внимание тогда еще майора Ровеля. Сейчас с новыми моторами и турбокомпрессорами от машины можно было ожидать чуть лучших летных качеств. А фирма 'Хеншель' спешно строила уже войсковую партию из трех усовершенствованных разведчиков HS-130. Ну, а вот этот прототип довольно долго использовался для отработки новых технических решений, но все так же, имел неубираемое шасси в обтекателях. Эта по сути своей исследовательская машина едва-едва научилась летать на десятикилометровой высоте, и не имела вооружения. Зато в итоге всех этих мук она обрела такое важное для разведчика качество как надежность. И Ровелю сейчас нужно было именно это...
***
Из полученного по телефону доклада ПВО Грудзёнза, генералу стало известно, что двое из троих пилотов немецкого разведчика уже схвачены, и вместе с сопровождением направляются в Торунь, в штаб оборонительного района. И потому мрачное настроение главного инспектора войск медленно улучшалось. А виновник недавних странных событий сейчас без сильного смущения во взгляде, лишь немного скованно сидел с другой стороны стола, пытаясь соблюдать некое подобие стойки смирно.
– - Не тянитесь передо мной, пан Моровский. Пейте спокойно кофе, поручник. Вы добились успеха и заслужили свой отдых.
– - Простите, пан генерал, но я всего лишь второй лейтенант Авиакорпуса армии САСШ, что примерно равняется подпоручнику Войска Польского. Да и успех довольно скромный...
– - Я помню, что вы хотели заключить контракт на месяц. Так вот, с сегодняшнего дня вам и Терновскому присваиваются новые звания, документы подпишете позднее. Ваш друг будет переаттестован на подпоручника, а вы получаете следующий чин.