Ветер надежды

'Ну что, старая лицемерка? Уже про небесную благодать тосты толкать сподобилась! Да?! Да-а... Как же тебя расколбасило-то! Где ж твоя былая прямота и принципиальность? Всего-то, понимаете ли, не захотела она обижать хороших людей. Вот только забыла ты, голубушка, что именно такие вот 'хорошие люди' в Нюрнберге кричали 'Хайль!' той чернявой мелкоусой сволочи. Именно они отправляли своих мальчиков отвоевывать у 'унтерменшей' необходимое добрым германцам 'либенсраум'. И именно они ловили и отдавали в гестапо костлявых беглецов в полосатых робах. И не было им тогда дела до участи других людей. Лишь бы в германском доме был приятный глазу ордунг и полный чулан продуктов. А у кого отняты эти продукты, и кто умер ради этого ордунга, им было наплевать. Неужели же мы все такие?! Нам крикни 'Фас', покажи нам фото якобы убитого врагом ребенка, и мы пойдем убивать, ни о чем, не задумываясь... Стыдно'.

Думы Павлы переливались антрацитовыми тонами. Глаза уставились на дорогу. Позади остались расшаркивания с мафиози и их германскими конкурентами. Машина ехала между ячменных полей в сторону небольшого аэродрома Фрэдди-филд, Павла задумчиво молчала. Терновский резко выжимал и бросал сцепление, словно бы в отместку за чрезмерную самостоятельность напарника. Молчание тяготило обоих, но 'шляхтич' нервничал куда сильнее. Наконец, он не выдержал.

– - Адам! Ты можешь хоть сейчас мне честно ответить?!

– - Могу... Но ты пока ничего и не спрашивал.

– - Просто ответь мне честно. Зачем, ты это сделал?

'Вряд ли этот 'монохромный' пан-товарищ поймет меня. В наши 90-е его бы на денек отправить. Там его монохромный мир, заиграл бы живыми красками. Поглядел, как из колодцев канализации достают трупики убитых маньяками детей. И как отдирают от мостовой задавленных пьяными уродами школьниц. А сейчас... Нет, не поймет этот комсомольский шляхтич моих метаний, ну хоть ты тресни...'.

– - Не знаю Анджей... Наверное, затем, чтобы совесть не грызла.

– - Только ради этого?! Ради этого ты поставил на карту наши жизни и задание Центра?!

– - Брось, Анджей, ничего я не ставил. Я пришел к ним сам от себя. Говорил лишь от своего имени, в том деле ты был вообще не причем. А пока жив хотя бы один из нас, задание остается выполнимым. У тебя ведь есть своя легенда? Вот и не устраивай тут панику с истерикой. Будь ты мужчиной...

– - А ты, значит, ведешь себя как мужчина?! Все наши планы уже идут наперекосяк, из-за твоей самодеятельности. Все через дупу! Может, мне уже пора докладывать в Центр о срыве задания?! А, Адам?

– - Дело твое. Поступай, как знаешь. Но если без команды Центра вдруг решишь вывести меня из нашего дела, то не забудь про контрольный выстрел в затылок...

– - Идиёт! Я о тебе забочусь, а ты... Вот скажи, зачем нам сейчас местный аэродром? Что мы тут забыли? До гонок пара дней всего остались. Уже ехали бы себе в Чикаго, как планировали...

– - Гонки от нас не убегут. Сколько у нас с тобой в летных книжках канадского налета?

– - Часов по пятнадцать ребята за нас записали. Плюс пара часов из Ошкоша. И что ты этим хочешь сказать?! Ты что, все о получении пилотских свидетельств мандражируешь? Лучше бы о главном думал. О том, что нас теперь здесь как муху в любой момент прихлопнуть могут...

– - Не кипишуй, пан Терновский, нас не прихлопнут. В радиусе сотни миль нас теперь даже ограбить никто не посмеет. Мы с тобой, Андрюшенька, нечаянно счастливый билет вытянули. Честно говоря, я такого даже не планировал, само как-то все получилось.

– - Думаешь, из-за твоих новых знакомых, нас тут будут на руках носить?

– - На руках вряд ли. Но без разрешения местного Дона нас тут никто не тронет. Правда, на Чикаго и его окрестности это, увы, не распространяется.

'Так ли уж обоснована моя уверенность? Даже не знаю. Я, конечно, редко ошибаюсь в людях, но бывали и сбои у моего внутреннего 'полиграфа'. Во взгляде того мачо было много всякого намешано. Вот только тупой настырности наших постперестроечных 'красных пиджаков' я там не увидела. Этот Дон совсем не глупый перец. Правила и традиции важны для него, но он не следует им слепо. Ему важна выгода, но свой интерес он ставит даже выше нее. И если посеянные мной зерна все же дадут всходы, то может быть, и не станет Америка страной благодушных рукоплескателей 'демократического идола'. Хотелось бы, но вряд ли...'.

***

В памяти возникла набережная Мичигана с хлопающими от порывов ветра матерчатыми тентами местных кафе. Легкий бриз с воды, вероятно, напоминал Главе Семьи годы, проведенные на Родине. И хотя в конце лета погода в Милуоки больше напоминала венецианскую зиму, но все же, прогулка была приятной. Сама же беседа, оставившая столь глубокий след в душе собеседников, со стороны могла бы показаться диспутом то ли соседей по улице, то ли коллег из департамента народного просвещения.

– - Зачем вы рисковали своей жизнью сеньор Моровски? Я хорошо читаю по глазам, вы не очень-то любите соплеменников вашего отца. Во время моей беседы с молодежью, вы смотрели на членов германской общины осуждающе.

– - Особого риска там не было. А мой негатив в основном касался воспитания. Если бы взрослые лучше воспитывали детей, то сегодняшняя проблема просто не родилась бы на свет.

– - То же самое, вы, наверное, думаете и о нас, сицилийцах?

– - А почему я должен делать для кого-то исключение? Мы все созданы по одному подобию. Правда, некоторые почему-то считают лишь себя 'солью земли', а всех остальных пылью. Именно из-за таких начинаются войны и гибнут невинные люди...

– - Этого Курта вы тоже считаете невинным?

– - Курта? Нет, не считаю. Из-за их с Филиппе глупой бравады под очереди 'томми-ганов' могли попасть матери с грудными детьми. Вот насчет их невинности у меня нет сомнений.

– - Мне понятны ваши чувства, но и вы нас поймите. Эти... мальчики сами его спровоцировали. Они угрожали ему кулачной расправой, если он будет ходить по их улице. Надеюсь, вы понимаете, как это неприятно и обидно в таком возрасте.

– - Понимаю, но не могу одобрить способа поддержания авторитета. Для меня не секрет, что основой будущего в 'семье' является самоутверждение. НО. Неужели же среди ваших людей нет ни одного мастера кулачного боя, чтобы обучить парня социально приемлемому способу защиты. Если бы он полез на своих обидчиков с кулаками, то я бы не вмешался.