Ветер надежды

– - Кстати, Адам, тут французские пилоты дружно вызывают вас на учебный бой, чтобы поквитаться с вами за 'обиды' турецкой девушки. Здешняя администрация не против.

– - Очень по рыцарски. Передайте, что до темноты осталось чуть больше часа, поэтому пусть сами посчитаются и определят очередность. С четырьмя-пятью из них я еще, наверное, успею покрутиться.

– - Хорошо, лейтенант. Будьте поосторожнее на посадке.

– - Буду.

И снова боевым казачьим маршем во французском небе, словно пенный штормовой вал навстречу берегу, понеслись звуки 'Хей, Хей, Хей! Соко'лы!'.

Сабиха успела понять только сказанные по-английски слова диспетчера. Ей было ясно, что играя с нею, мальчишка пел свою песню о воздушном бое. Но она уже не сердилась на него. Теперь у нее осталась только одна последняя попытка. Правда, веры в победу над этим юношей уже не было. А в шлемофоне усиливался чеканный ритм боевой славянской песни... Пару лет назад она проезжала через поселение русских казаков под Стамбулом и слышала их песни. Те протяжные песни показались ей очень грустными, а вот эта была наполнена сознанием силы и уверенности в себе. Наверное, сотни лет назад, под такую же боевую песню вражеские орды шли под осененным крестом и ликом их пророка Иссы знаменем в бой на ряды защитников Османской Империи. И очень часто те битвы заканчивались для турецких воинов трагически. Что-то древнее и очень грозное слышалось в этом пении... Сабиха сделала над собой последнее усилие. Но снова враг не лез в прицел. И снова напряженные пальцы давили на гашетки заряженных холостыми пулеметов, а кинопулемет неслышно снимал пустое небо. 'Кысмет'. Американец сдержал свое слово. Поддавков в вечереющем небе над испытательным центром СЕМА не было...

Когда Сабиха притерла истребитель к полосе, и на пробеге выключила мотор, она, наконец, почувствовала смертельную усталость. В этот момент она отметила про себя, что за прошедшие пятьдесят минут была безжалостно сбита раз десять, если не больше. И будь это настоящий бой, ей бы хватило и одного раза. Вспыхнувшая на секунду злость, моментально испарилась. Да она летает не первый год, а этот парень только недавно получил диплом, но это не повод обижаться за преподанный урок. Сегодня она по-настоящему училась. Несколько раз она слышала его советы по-немецки. Сначала это ее раздражало, потом она пробовала им следовать, но понимала, что успех в бою будет достигнут еще не скоро. И все-таки многих своих хитростей парень ей так и не раскрыл. Но все равно она была рада, что согласилась на этот бой. Теперь она знала чему и как учиться.

***

У небольшого коттеджа выстроена группа военных в германских мундирах. С крыльца коттеджа за этой сценой наблюдает полковник с, похожим на короткую плетку, стеком в затянутой в кожаную перчатку руке. Его орлиный профиль обращен в сторону замерших в шеренге офицеров. Перед строем стоят майор и несколько гауптманов. Подполковник подзывает к себе майора.

– - Я рассчитываю на вас Вальтер. И постарайтесь сделать так, чтобы не допустить нового конфуза. В Берлине от нас здесь ждут побед, а не скандалов и пустой похвальбы. Не забывайте вы сейчас не в Рейхе.

– - Герр полковник! Я лично за всем прослежу.

– - Хорошо. Командуйте майор. И поставьте Лаунбергу отдельную задачу. Передайте ему пакет.

– - Слушаюсь герр полковник.

– - Гауптман Лаунберг!

Вышедший из строя офицер вытянулся, явно бравируя перед начальством. Вот он высокомерно выпячивает челюсть. Но его резко одергивают.

– - Барон не паясничайте! Шэф ставит вам на сегодня отдельную задачу. И мне не нужны от вас пустые отговорки. Сегодня от вас нужен результат! Вскроете пакет после развода.

– - Ну что вы, герр майор! Сегодня мы не разочаруем командование и легко сумеем справиться с этими русскими!

– - Не забывайтесь фон Лаунберг! Одной вашей уверенности в успехе мало.

– - Мои люди и я не подведут, герр майор. Мы выполним приказ!

– - Я очень на это рассчитываю. И прошу вас быть поаккуратнее с нашими местными 'друзьями'...

– - От них мало толка. Они пока нам больше мешают, герр майор. Моя бы воля...

– - Хватит барон!

В этот момент в происходящее вмешался громкий взволнованный голос.

– - Стоп! Остановить съемку!

– - Товарищ Калинин! Ваше лицо должно быть более рассерженным. Вы ведь сейчас отчитываете этого выскочку 'барона', и ставите перед ним боевые задачи.

– - А вы, товарищ Массальский! Да, поймите же, вы! Сейчас нужно играть совсем другого барона. Это вам не 'Горе от ума', не сбивайтесь вы, пожалуйста, на старые роли. Ваш герой тут не может улыбаться, он лишь снисходительно кривит губы в усмешке. И шевелит бровью. Вот так. Вам понятно?!

– - Понятно, товарищ Гольдштейн. Только мне трудно настроиться на эту роль.

– - Ничего. Посидите еще перед зеркалом, и погримасничайте.

– - Уже пробовал, но вас все равно не устраивает результат.

– - Хорошо, вот вам мизансцена. Вы аристократ, к которому подходит комсомолка, и просит его вытолкнуть машину из грязи. Есть трудности в восприятии такого образа?

– - Пожалуй, нет.

– - Савельев несите зеркало и встаньте вот тут. Ирочка идите сюда. Та-ак... Гм. Ладно, сойдет. Сейчас просите Павла Владимировича вытолкнуть вашу машину. А вы Масальский, попытайтесь прочувствовать свое брезгливое удивление, и по моей команде 'Зеркало!', замрите, вглядитесь в свое отражение.

– - Израэль Цалеевич. Что прямо вот так, без грима?

– - Да, прямо вот так. Не забывайте - вы комсомолка, а он иностранный аристократ. Сценарий лучше отдайте мне, он вам мешает.

– - Э-э... Господин барон. Вытолкните, пожалуйста, мою машину...

– - Нет и нет! Все не так! Что это за растерянно-нежное придыхание 'господин барон'?! Какая комсомолка так будет разговаривать с врагом?! Надо вот так - 'Гражданин! ну ка, помогите нам вытолкнуть машину!'. Массальский вы готовы?

– - Готов.

– - Ирина твердым голосом. Итак! Внимание, начали!

– - Гражданин! Ну ка, быстро помогите нам вытолкать машину из грязи!

– - Хм.

– - Зеркало! Ага! Увидели?! Вот-вот Павел Владимирович. Еще чуть-чуть посильнее попытайтесь выразить это неуловимое ощущение. Ирина, вы пока свободны. Савельев, поставьте зеркало туда. А вы Массальский пока потренируйтесь. Товарищи ждите команды.

Гольдштейн промокнул лоб платком, и поспешил возвратиться к другим делам.

– - Товарищ Файт! Командира легиона вы играете почти безупречно. Выражение лица у вас замечательно суровое. Только немного сильнее разверните плечи и, еще более строгим взглядом всматривайтесь в лица пилотов 'Кондор'.

– - Хорошо, товарищ режиссер. Сейчас у меня есть время отлучиться?

– - У актеров двадцать минут до следующего дубля!

– - Товарищи Новосельцев, Бабочкин и Макаренко! Задержитесь на минутку!

Группа актеров в республиканской летной форме приблизилась к молодому начальству.