Ветер перемен

В один из таких дней меня занесло в административный корпус, где я попался на глаза профессору Рияви. Однако старика в первую очередь заинтересовала не моя аномалия, а амулет на груди. Он даже попросил у меня разрешения осмотреть его.

Я кивнул, давая согласие. Что любопытно, снимать его с меня он не стал, лишь приподнял на ладони, внимательно оглядывая письмена, нанесённые в два ряда по периметру круглого камня.

— Где вы его приобрели, молодой господин? — с заинтересованной улыбкой спросил профессор.

— В лавке старьёвщика, — я пожал плечами. — Отдали за копейки. Торговец не знал, для чего он нужен впрочем, я тоже, мне он просто понравился.

— Он напоминает мне один очень старый тип амулетов, — закивал сам себе старик, пожевал губами. — Пройдёмте за мной.

Профессор довольно бодро для его лет устремился обратно к своему кабинету. Я пошёл за ним, прикидывая в уме, что до занятия по медитации у меня ещё есть немного времени. Старик в кабинете подбежал к шкафу, тут же чуть ли не с головой зарылся в бумаги, пока с кряхтением не вытащил оттуда потрёпанный талмуд в синей, местами прожжённой обложке.

Раскрыв книгу где-то на середине, проследил пальцами текст на пожелтевших от старости листах. Перевернул ещё несколько страниц.

— Вот, посмотрите, — он положил книгу на стол, развернул ко мне. — Так выглядели амулеты древних.

Присмотревшись к рисунку, я кивнул, соглашаясь — изображение на выцветшей странице пусть уже не было ярким, как когда-то, но в нём можно было различить очертания округлого камня, перевитого кожаными ремешками.

— Только на этом нет слов, — отметил я, поднимая глаза на старика.

— Да, поэтому я и сказал, что ваш амулет похож, но вряд ли является реликвией древних, — покачал головой профессор. — Скорее, кто-то хотел его сымитировать, чтобы продать подороже, но не вышло.

— А что это были за амулеты? — я указал на рисунок.

— Это так называемые амулеты-наставники. Древние обладали тем ещё чувством юмора, — глава погодников коротко хмыкнул. — Они имели привычку заключать дух побеждённого мага в амулет, подавляя его волю.

— Чтобы использовать в качестве оружия? — нахмурился я, сжимая в руке, казалось, потеплевший камень.

— Нет, совсем нет. Понимаете, юноша, в те стародавние времена была совершенно другая ситуация с магами — их было существенно больше. В разы. Такие вот амулеты-наставники были разбросаны по миру и выполняли роль инициаторов. Проще говоря, дух заключённого мага в таком артефакте связывался с одарённым и обучал его, снимая нагрузку с преподавателей академии, а в стены учебного заведения в дальнейшем приходил маг, уже умеющий контролировать свои способности и нуждающийся в развитии и знаниях, которые амулет обеспечить не мог. Но были у такой системы образования и минусы, — профессор Рияви скорбно вздохнул. — Со временем стало понятно, что ученики после такой подготовки получали возможность черпать знания уже не только в границах империи, но и за её пределами, усиливая наших врагов. После гражданской войны, в которой не последнее участие приняли именно маги, принявшие разные стороны, система по созданию таких амулетов была бесследно утеряна, а её создатель исчез ещё раньше. Кто-то поговаривает, что его убил его же ученик, кто-то считает, что он просто скончался от старости, но факт остался фактом — таких амулетов в рабочем состоянии не находили ни разу за последние двадцать лет.

— Но они же не сразу исчезли? — уточнил я.

— Да, после войны какая-то часть амулетов ещё оставалась и функционировала. Они годами служили для обучения одарённых, но у камней, в которых хранился дух мятежных магов, был предел по запасу энергии. Их пытались изучать, но безуспешно, разгадать секрет создания так и не смогли. В итоге амулеты попросту пришли в негодность. Но где-то я этому и рад.

— Рады? — с удивлением переспросил я.

— С одной стороны, мне грустно, что великая технология древних утрачена, и мы, как их потомки, не можем повторить и добиться того же успеха, хотя казалось бы, наша магия ушла далеко вперёд. Но с другой стороны, я не считаю, что заключать чей бы то ни было дух в камень — это правильно. Времена древних были жестоки, как и их решения. Сейчас бы мне не хотелось повторять ту эпоху.

Я пожал плечами, оставляя столь философские рассуждения профессору. Мне амулет просто нравился своей необычностью, так что никакого разочарования по поводу того, что он не оказался великим древним артефактом, я не испытывал. Возвращаясь от экскурса в историю к текущей ситуации, решил спросить на всякий случай:

— Профессор, а вы не могли бы мне помочь с этим? — я указал на тучку, до сих пор летающую над головой.

Окинув меня взглядом, старик вдруг прищурился.

— А вам идёт, юноша, — хмыкнул он.

— Знаете, это совершено не смешно! Сегодня утром из неё полился дождь! Просыпаться от холодного ливня — это, поверьте мне на слово, очень неприятно! — возмутился я.

Профессор прыснул и вдруг захохотал в голос. Я уже хотел было выругаться, но тут проскочила ещё одна молния, как будто потянувшись к тому месту, где ранее стояла памятная ваза. Усмехнувшись, я сам не сдержал скупой улыбки.

— К сожалению, молодой господин, я ничего не могу сделать с вашей проблемой. Но, думаю, вы её в скором времени решите сами, — похлопал меня по плечу старик. Взглянул на часы, ахнул: — Что-то я вас совсем заболтал! Поторопитесь, не то опоздаете на занятие.

Попрощавшись, я быстрым шагом направился в зал для медитаций и тренировок родства со стихией, как это официально называлось. В последнее время эта аудитория стала для меня местом моего личного позора, потому что по этому предмету я числился в списке отстающих.

Сейчас почти все мои одногруппники уже крутили не только воду в стакане, но и небольшие смерчи, собирая пыль по коридорам.

Я никогда бы не подумал, что с моим хвалёным потенциалом буду кусать губы и выдыхаться от напряжения, но не смогу повторить простейшее упражнение! Как я ни старался, но направляемая в воду энергия не желала соединяться со стихией. Молнии стрекотали в тучке над головой, усиливаясь от моих действий, но ни вода, ни воздух по отдельности подчиняться мне не торопились. У меня складывалось ощущение, что я чего-то не понимаю, как будто не хватало какого-то элемента, чтобы я смог хотя бы почувствовать эти стихии. Вода не принимала мою энергию, не откликалась на потуги связаться с нею. Воздух поступал также.

И пока что от всех моих усилий появлялись только разряды молнии.

Что бы на это сказал отец? Эта мерзкая мыслишка поедом меня ела, когда я смотрел на успехи одногруппников. Словно улавливая моё настроение, Аст косился на меня виноватым взглядом, как будто извиняясь за то, что конкретно у него управление разъединенными стихиями получалось очень хорошо.

— Почувствуйте стихию внутри себя, слейтесь с ней, — уже в который раз вдохновительно проговорила преподавательница.

— Если я ещё сильнее сольюсь со стихией, то мне придётся бежать в сортир, — буркнул сидящий со мной грубоватый Торн.

Этот деревенский парень, как и я, до сих пор безрезультатно таращился на воду в стакане. С воздухом у него складывалось немногим лучше, но всё, что он мог создать — это лишь небольшой порыв ветра.

— Некоторым просто не дано, — мимоходом бросил проходящий рядом парень.

Торн проводил его злым взглядом, но ничего говорить ему не стал. Как и я, потому как пока не решил, стоит ли из-за пары слов ссориться с одним из представителей старшего рода Доринар. Пусть парнишка был невысоким и щуплым, его магический потенциал и, что самое главное, контроль магии были очень высоки, явно не на уровне первого курса.