Ветер самоцветов, или Не влюбляйтесь в фейри

— Хуже.

— Что с ним?

Я разглядывала лицо бледного Даниэля, боясь к нему даже прикоснуться, чтобы в случае чего не навредить.

— Посмотрите на потолок.

Подняв голову, я увидела черную вязкую смолу.

— Алурна, — в ужасе прошептал Накталь.

— Она такая опасная?

— Остаточная магия темных созданий, которая встречается раз в пару сотен лет. Вытягивает силы из всего живого. Из того, кто использует вблизи нее магию…

Теперь я в ужасе уставилась на гномов.

— Мы начнем разгребать завал, нари. И будем надеяться, что успеем.

Гномы кинулись к валунам, оттаскивая и перекидывая их в сторону. А я в каком-то странном оцепенении смотрела на Даниэля. Только что, мгновение назад, он победил кучу чудовищ, а теперь… Теперь я не представляла, что делать и как помочь моему фейри, который еле дышал. И это — самое страшное. Пусть я не знала никаких заклинаний — они бы тут и не сработали, что спасло меня и гномов. Но…

И время тянулось, пока гномы оттаскивали камни, а я держала Дана за руку и молилась, чтобы все обошлось. Невыносимо видеть его таким… беспомощным, на грани смерти. Сейчас я была готова отдать все, что у меня есть, даже призрачную возможность вернуться домой, лишь бы Дан открыл глаза.

— Не смей умирать, — прошептала, сжимая его холодную руку. — Я не могу тебя потерять. Пожалуйста, Дан. Я так тебя люблю. И пусть ты на мои чувства не ответишь, я все равно… Дан!

Лицо фейри стало покрываться черной сеточкой паутины.

— Дан! Помогите!

Мастер Накталь подошел к нам.

— Простите, нари Инга. Мы… не успели.

Паутина на лице Дана становилась четче, ярче. Я попыталась содрать ее руками, но ничего не почувствовала.

— Нари… Это не поможет. Ничто уже не поможет.

— Не верю! Дан!

— Ты готова отдать за него свою жизнь?

Голос возник из ниоткуда, я дернулась, замерла и оглянулась.

— Нари Инга, вам плохо? — встревожился мастер Накталь.

— Да! Слышите, я готова! Всю до капли!

Я не знала, откуда шел голос, но безоговорочно поверила, что где-то там небеса меня услышали, дали шанс спасти того, кого люблю.

— Нари Инга…

— Я услышал тебя, дитя.

Воздух передо мной заискрился, гномы настороженно замерли, а потом вытаращили глаза и охнули! Из серебряного света появился огромный белый тигр. Его шерсть сияла, как иней, лапы казались обманчиво мягкими, но алмазные когти все равно виднелись. Мудрые синие глаза уставились на меня оценивающе.

— Ореандр, — прошептал мастер Накталь.

Но меня уже мало волновало, кто передо мной и что это за волшебство. Главное — спасти Даниэля!

— Вы поможете? — прошептала я. — Пожалуйста. Я готова отдать все, что у меня есть. Только пусть Дан… только пусть он живет!

— Это весьма опрометчивое желание, дитя, — отдать все. Но я помогу. Твое сердце чистое и верное.

— Что я должна делать?

— Нари Инга… вы его слышите? — с каким-то священным трепетом спросил Рамдаль.

— Да.

— Все, чтобы спасти того, кто тебе так дорог, уже есть. Ты получила этот подарок. Вопрос в том, готова ли его отдать. Цена спасения жизни велика.

— Вы о чем?

Я начала нервничать, потому что паутина на лице Дана наливалась цветом, а волшебный ореандр говорил загадками. И вдруг… словно озарило! Камень из Ветра самоцветов? Только он далеко. И…

Ореандр поскреб лапой пол, потом легко ударил по камню, и… зал озарила вспышка, а в моих ладонях появился камень из Ветра самоцветов. Да-да, именно он! Я узнаю его из тысячи. Изучила уже каждую выемку.

— Это настоящее сокровище. Камень, который обладает удивительной силой. Только попроси, и его магия совершит задуманное. Но только один раз.

Голос ореандра становился все тише, а фигура волшебного зверя таяла, рассыпалась на искры.

— Оживи! — попросила я, сжимая в ладонях самоцвет. — Пожалуйста, оживи Даниэля! Он не должен умереть! Оживи!

Камень потеплел, по нему побежали голубые трещины. Словно скорлупа, начали отлетать куски, открывая истинное сокровище. Белоснежный, с красными искрами, снующими, словно маленькие рыбки, сияющий, будто луна, камень из Ветра самоцветов был восхитителен. Я интуитивно приложила его к груди Даниэля, чувствуя, как по щекам бегут слезы.

Лучики, которые вырвались из камня, были чисто белыми, но вскоре по ним побежали красные искры. И паутина с лица Дана стала исчезать, таять, словно сила самоцвета вытягивала ее, как яд из раны. Камень засиял, окутал фейри бело-голубым светом и погас. Теперь это был обычный булыжник, которых действительно миллионы. Он утратил силу, отдал до капли свое волшебство, чтобы спасти того, кто мне так дорог.

Дан открыл глаза, сел, оглянулся.

— Инга, ты ранена? — встревожился он, хватая в охапку меня, все еще не пришедшую в себя.

— Нет.

— Почему плачешь?

— Ты… ты чуть не умер! Тут…

— Алурна, — закончил мастер Накталь. — И приходил волшебный ореандр.

Гном посмотрел на меня, давая возможность решить, что я скажу своему жениху. Он интуитивно почувствовал мою растерянность.

— Ореандр? Да вы меня разыгрываете! И где же ваша алурна? И вы разобрали завал?

Мы дружно посмотрели на идеально чистый потолок, а потом — на открывшийся проход.

— Нет, Дан. Мы тебя не разыгрываем. Тут и правда был ореандр. И он принес камень, магия которого…

— А это что? — поразился жених, показывая на сверкающий черный кристалл, который я держала в руке.

Это камень из Ветра самоцветов в него превратился?

— Я…

— Нари, позволите взглянуть? — в голосе Рамдаля послышалось знакомое любопытство.

— Пожалуйста.

Я разжала ладонь.

— Это морион, — тут же сообщил гном. — Удивительно! Никогда не видел его в этих краях. Черный кристалл. Так его называют. Обладает удивительными магическими свойствами, но его сила… Он до сих пор считается траурным камнем, нари Инга. У нас, гномов, есть традиция надевать кольцо с морионом, если ты овдовел. Его влияние помогает справиться с утратой. И мы верим: пока вдовец носит его, морион оберегает душу возлюбленной за гранью.

— Хм… То есть он опасен? Может призывать духов?

— Что вы! Хотя люди издавна и приписывали ему негативные свойства. Мол, только темные колдуны могли ими владеть. Врут все!

— И то верно, Рамдаль, — поддержал друга Накталь. — Просто морион позволяет установить связь с теми, кто ушел за грань. По крайней мере, есть такие легенды.

— Его называют даром смерти.

— Камнем, забранным у смерти, — прошептал Даниэль.

— То есть…

— Полагаю, для твоего артефакта найден еще один самоцвет.