Ветер Стихий 5

— Уважаемая Мадави, спросите, защищён ли их лагерь камнем запрета пространственных врат? — задумчиво попросил наставницу, прикидывая свои возможности, а главное, желания.

Ведь всё зависело именно от них.

— Лагерь защищён камнем запрета голоса земли, — безэмоционально ответил Абдулахир.

— Ничего себе, — сильно удивилась Мадави. — Откуда у него запрет одного из законов мира?

— Запрет голоса земли Эсхен Каменное сердце удачно добыл в разграбленном богатом караване, явно принадлежащем кому-то из высшей знати. Его перевозили под большой охраной. Но Эсхен хитрый. В его отряде много разыскиваемых дашун и даже беглых шочи. Ветеранов, — послушно ответил мертвец.

— Что за запрет голоса земли? — за разъяснениями обратился к Мадави.

— На территории, на которой он правильным образом установлен, без разрешения владельца нельзя использовать аспект земли. Все активные формы с его участием быстро разрушаются. Поэтому пещеру, в которой засели разбойники, можно обнаружить только случайно, увидев своими глазами, а пробиться в неё, своим трудом. При помощи кирки и лома. И то вряд ли, поскольку засевшие внутри заклинатели не будут сидеть сложа руки. Благодаря запрету, пещера наверняка превращена в настоящую неприступную крепость, из которой пустынных крыс так просто не выкуришь. Великая мать Дай'Лаяра, — произнесла её имя с почтением, — позволяет нам частично игнорировать подобные ограничения, которые она не признаёт, но лишь в малом.

— Понятно, — ненадолго замолчал, оценивающе разглядывая мертвеца, пока ещё неотличимого от живого дари. — Послушайте, а как долго это тело будет подвижно, и насколько оно вам послушно?

— До тех пор, пока я не отпущу душу Абдулахира, прикованную к этому телу. Энергии эфира будут поддерживать целостность материальной формы, сохранённой в момент проведения ритуала, а призрак, что я в него вложила, двигать им подобно марионетке. Либо, пока кто-то сильнее и умелее меня не разорвёт сковывающие их цепи. Что же по поводу послушности, моя воля, это его воля.

— Замечательно, — обрадовался.

Достав из пространственного кольца типовой амулет с пространственной меткой, одел на шею Абдулахира.

— Не могли бы вы попросить его вернуться в лагерь и там сорвать этот амулет с цепочки? Желательно, поближе к скоплению разбойников и подальше от пленников.

— Хотите их освободить? — легко догадалась Мадави.

Не разобрал, то ли одобряя, то ли порицая за это.

— Почему бы не попробовать, имея такую возможность? Первый раз встречаю что-то не защищённое проклятыми запретами пространственных врат. В какой-то степени это для меня не только вызов, но и оскорбление.

— Наставница Мадави, давайте им поможем, — загорелись желанием поучаствовать в этой авантюре ученицы храма.

Возомнив себя борцами за всё хорошее против всего плохого. Спасительницами попавших в беду. Уже воображая, как лично врываются в убежище бандитов, красиво их побеждают, наверняка «толкнув» пафосную, проникновенную речь, заслуживая бурные овации восхищённых зрителей и благодарности освобождённых пленников. Это я себе так представил. Судя по гримасе Мадави, она явно представила что-то другое. Менее приятное.

— Храм Песчаных дюн в дела живых не вмешивается, — строго отчитала воодушевившихся девочек, остужая их пыл. — Мы можем помочь нуждающимся, но не можем участвовать в чужих конфликтах.

— Так они же нуждаются в спасении? — Сами не поняла, в чём проблема.

— Кто тебе это сказал? — с холодком поинтересовалась Мадави. — Ты знаешь, кого разбойники удерживают против воли? Можешь поручиться, что их освобождение не приведёт к пролитию ещё большей крови? О том, что они праведные дари? Или о том, что они нуждаются в спасении?

Рановато ещё Сами спорить со жрицей.

— Так что же нам, увидев несправедливость, закрыть глаза и пройти мимо? — расстроилась девочка.

Посчитав это неправильным.

— Не нужно ничего закрывать. Запомни всё, что видела. Сообщи тем, кому положено об этом знать. Последователи Дай'Лаяры имеют право вмешиваться только в вопросы жизни и смерти. Или когда опасность угрожает непосредственно им. Этим дари не грозит немедленная смерть. Если бы шифу Амир не захотел вмешаться, я бы сообщила о них ближайшим стражам порядка, — терпеливо объяснила Мадави. — Право вершить справедливый суд над жителями этой земли принадлежит её властям. Не нам. Они должны обеспечивать на ней закон и порядок. Бороться с несправедливостью. Если мы начнём выполнять их работу, то владыки посчитают себя вправе вмешиваться в нашу. Исключением являются лишь случаи, когда от твоего действия или бездействия могут погаснуть чьи-то жизни. Прямо сейчас.

Какая-то размытая формулировка. Я при желании с ходу приведу несколько примеров, когда одну и ту же ситуацию можно трактовать по-разному.

— То есть, мы не поможем господину Амиру? — насупившись, Сами захотела получить однозначный ответ.

— Поможем. Но не будем делать всё сами, в первых рядах неся справедливость. Так как велит нам сердце, а не долг. Если ты хотела именно этого, то должна была пойти в храм Ансара Светлозарого. Вот уж кто славится своей непримиримой борьбой со злом во всех его проявлениях.

«А, теперь понятно, к чему вела Мадави, затеяв этот разговор», — подумав об этом, успокоился.

Закончив разговор с ученицами, жрица храма приказала мертвецу сделать так, как я просил. Более того, оказать активное содействие при атаке бандитского логова. А вот дальше начались проблемы уже у меня. Теперь настала очередь Сами с сочувствием и пониманием смотреть на то, как осмелевшие слуги отчитывают своего глупого господина, пожелавшего возглавить штурмовой отряд. Аргумент, — но я же сдал на серебряный ранг и уже не беспомощный ребёнок, вызвал у них бурю негодования. Посоветовали почаще рассказывать об этом во дворцах, на приёмах, шепча на ушко юным неопытным деррам, а им не подсовывать красные камешки под видом фиников.

Пришлось разделять отряд, назначая атакующую группу, защитную, остающуюся охранять караван и резервную. Непростая это задача, делать столь сложный выбор. Ведь мне придётся отдать приказ рискнуть жизнью кому-то из своих спутников, каждым из которых я по-настоящему дорожил. Не желая их терять. Ценив как личности, а не полезные инструменты. Они это прекрасно чувствовали, поэтому и готовы были сделать всё, что в их силах, чтобы отплатить за это.

Глядя на собравшихся вокруг меня красивых женщин, тяжело вздохнул. Очень не хотелось ими рисковать, но и обесценивать чужие стремления, желания, труды, тоже не имел права. Моя снежная королева Чха-Ун недавно призналась, когда удалось раскрутить её на откровенный разговор по душам, состоявшийся во время ночного наблюдения за звёздами, когда она забралась вслед за мной на самый верх главного дворцового купола, что больше всего на свете боится оказаться никому не нужной. Покинув этот мир, так ничего и не добившись. Не сумев отыскать настоящую причину, ради которой стоило жить и не жалко было умирать. Её пугала мысль о бесцельном существовании и одиночестве.

У Ильмиминакапи сунсун второй были свои тайные желания и страхи, отличные от Чха-Ун. И даже Аюни, за которой иногда замечал некоторые «подвисания» или странные мерцания глазных огоньков, надеюсь, вызванных не сбоями в работе её повреждённого кристалла памяти, возможно, тоже есть о чём рассказать. Хватало и неразгаданных загадок. Таких, как Самси, королева роя, что обычно держалась скромной тихоней, прячась за спинами остальных. Или её полной противоположности, шумного, деятельного Надира Орсийского, что много говорил, но, в основном только обо мне, а не о себе. Чтобы спутники могли раскрыться, им нужно дать возможность себя проявить. Если не доверять в малом, то нет смысла задумываться о большем.