Ветер времени

Во всех микрорайонах открылись площадки художественной самодеятельности, а в центре, всего лишь за одну ночь, собрали огромную сцену-помост, где с раннего утра гремела грандиозная шоу-программа-марафон с участием многих коллективов культуры. Здесь было все – и детские театрализованные кружки-студии, и народно-эпические танцы, и выступления баянистов и балалаечников.

Из провинции в полном составе прибыл знаменитый хоровой ансамбль «Коромысло» и, взревев густыми басами солистов, величаво и мощно грянул «Дубинушку». Самородки-плясуны из Колывани выделывали такие невообразимые коленца и прыжки, что сразу же покорили сердца доверчивых пенсионеров, с восторгом взирающих на перепляс, барыню и трепака. Скрипачи и виолончелисты из Государственной филармонии сводили с ума творческую интеллигенцию, виртуозно исполняя «Лунную сонату» и увертюры Антонио Вивальди.

Артисты Госцирка удивили всех блестящей миниатюрой с участием акробатов, четырех обезьян-павианов, и огромного пятнистого удава, все время свивающегося в тугие шевелящиеся кольца и едва не задавившего в своих объятиях ведущего - Городовичка.

Небольшая дружная бригада лесорубов показывала искусство владения топорами и бензопилой. Опилки и острые щепки брызгами летели в близко стоявших зрителей. Но люди, затаив дыхание, напряженно следили, как в мгновение ока дровосеки расправляются с огромными стволами.

Чуть в стороне молодецки мерялись силой рабочие-металлурги, отчаянно пытаясь разорвать толстый канат и свирепым уханьем пугая любопытных прохожих.

С полудня сцена переходила во владение артистов клуба «Отдых».

Накануне вечером Виктор и Малыш встречали в аэропорту Толмачево возвращающегося Петра. Командировка прошла успешно, и помощник привез Антанасу небольшой чемодан денег и множество всяких новостей. Обстановка в республике разрядилась, но ближе к осени ожидались какие-то события. Бизнес успешно функционировал, компаньоны крепко держали управление в своих руках, не забывая олигарха в изгнании и строго ведя бухгалтерскую отчетность. Конкуренты вроде успокоились и не претендовали на передел рынка. Но друзья все же советовали Закарявичюсу выждать еще несколько месяцев, намекая на скорый политический перелом.

На следующий день все собрались на празднике и ждали выхода Клеопатры. Екатерина Карловна без труда очаровала Антанаса, лишь один раз взглянув в его сторону. Тот забеспокоился, засуетился чего-то, и стал настойчиво упрашивать Малыша о знакомстве со знаменитым режиссером. Сергей официально представил его Катерине и предприниматель, почтительно поцеловав даме наманикюренные пальцы, склонился в подобострастном поклоне. Катя смеялась, но олигарх с серьезным лицом произносил комплименты и, всюду следуя за ней, помогал проверять готовность актеров и сценического антуража.

После выступления иллюзиона с надуванием огромных мыльных пузырей, начинался выход труппы.

За кулисы пробралась небольшая делегация во главе с мэром. Он долго не отпускал руку Екатерины Карловны, просительно глядя в глаза и ласково упрашивая о чем-то. Оказалось, он приглашал ее и всех желающих участников кататься до ночи на пароходе, а потом дружной компанией отправиться на остров Кораблик, где специально для гостей разожгут чудовищные костры, и до самого утра будет греметь карнавал. Антанас стоял рядом и внимательно слушал. Катя представила олигарха. Предприниматель вежливо поклонился и твердо пообещал доставить личный состав к пристани. Мэр обрадованно тряс ему ладонь и просил не опаздывать. Катерина только улыбалась и пожимала плечами, изображая полнейшее равнодушие.

Наконец компиляция с гигантскими мыльными шарами закончилась. Один переливающийся радужным цветом пузырь, более похожий на батисферу, долго плавал над головами удивленных зрителей и почему-то не хотел улетать. Люди прыгали вверх, тянули руки к небесам, но никак не могли достать медленно вращающийся объект. Все же один ловкач, исхитрившись, древком знамени, будто копьем, проткнул его. Пузырь с легким треском лопнул, обрызгав плечи стоявших зевак шипящей пеной. Знаменосцу попало прямо в глаза, и он, уронив красное знамя, что-то громко и с обидой кричал, растирая слезы по испачканным щекам.

Эфиопы, измазавшись темным гримом, отжимались от пола, усиливая кровообращение и разогревая мышцы. Оба ниндзя делали невообразимую растяжку. Лихо садились на поперечный шпагат, и одновременно, на шумном выдохе, наносили резкие разящие удары по воздуху. Баядерки взирали на все это с выражением абсолютного презрения.

Объявили их выход, и рабы суетливо подхватили роскошный паланкин.

Яркое солнце ослепительными лучами прожигало сгустившийся воздух. Внизу шевелилось безликое человеческое марево. Лица сливались блеклыми невыразительными пятнами. Совсем близко от сцены стояли Петька, Антанас, Ирина…

Из разогретой массы народа выглядывали знакомые лица друзей, коллег-обвальщиков, спортсменов… Привиделся раскрасневшийся от жары, круглый анфас тети Раи. Окуляры Васьки Буторина интенсивно отсвечивали солнечными бликами.

Малыш неосторожно скосил взгляд и неожиданно увидел родное лицо супруги. На его плече уютно устроилась Елена-Клеопатра, и жена, сердито сдвинув брови, пригрозила ему увесистым кулаком. От испуга Сергей сбился с ритма, сбавил шаг, и тут же наступил босой пяткой на не до конца забитую шляпку гвоздя. Ногу пронзила острая боль, громадный эфиоп сильно захромал, чуть не уронив египетскую царицу, но сразу взял себя в руки и с блеском закончил выступление.

Публика громко ревела, рукоплеща и выкрикивая что-то одобряющее. Все слилось в безумной какофонии. Зрители подкидывали в воздух свои панамы, кепки, бейсболки… Какой-то благообразный, седовласый ветеран войны, весь усыпанный звенящими орденами и медалями, в отчаянии метнул на сцену огромный патиссон, который уже давно устал держать подмышкой. Добровольцы-дружинники тут же заботливо отвели разволновавшегося старого бойца в тень и аккуратно усадили на пенек.

После выступления Малыш, переодевшись, хотел было незаметно ускользнуть, слившись с ликующей массой, но был крепко схвачен за руку недовольной женой.

– Быстро домой! Бесстыдник…

– Но мы едем на остров!..

– Остров?!. – глаза метали молнии.
– Вот и живи на острове тогда! А я подаю на развод!.. – и она быстро зашагала прочь.

Жить Сереге было негде. Ссориться с грозной супругой нельзя. И он, подавленный, удрученно подворачивая ступни вовнутрь и опустив голову, покорно поплелся вослед.

Антанас пригласил всех в ресторан и артисты радостно согласились. Заказали шампанского, клубнику со сливками, черного шоколада и много-много мороженого. Олигарх был щедр. Подкупил оркестр, и музыканты два часа без перерыва исполняли популярные баллады.

Весело поднимали бокалы за успешного хореографа Екатерину Карловну. Литовец, расчувствовавшись, объявил, что даже Симона де Бовуар, с которой он знаком лично, не может сравниться по экспрессии и творческому потенциалу с художественным вкусом и безграничной фантазией талантливого сибирского режиссера. И что эта прекрасная женщина достойна мужского поклонения. С этими словами предприниматель, чуть склонив голову, элегантно приник губами к пленительной руке.

Катерина, смущенная, с прелестным пунцовым румянцем на щеках, слушала восхищенные эскапады. Антанас шептал на ухо как змей-искуситель. Говорил, что если она не поедет на остров, то он поедет туда один. И надев власяницу, опоясав вервием чресла и уподобившись проклятым всеми отшельникам, питаясь лишь скользкими акридами и диким медом, собирая на каменистых отмелях улиток и речных моллюсков, будет в исступлении беспрестанно повторять заветное имя.