Ветхий завет

— Ты слишком далеко зашёл в своих раздумьях, дружище. Не тебе постигать пути Всевышнего.

— Это точно. Но очень хочется.

— Что же, я задам тебе три вопроса. Если ты ответишь хотя бы на один из них, то я отвечу на твой. Согласен?

— А у меня есть выбор?

— Отлично. Скажи мне: сколько весит огонь, как измерить силу ветра, и как вернуть день вчерашний?

Хм, вопросы так себе. На первые два сегодня ответить не трудно, а вот третий… Ездре (будем называть его так) все вопросы показались одинаковыми по сложности.

— Это никому не под силу, а мне подавно. Невозможные вопросы.

— Если бы я попросил тебя назвать глубину бездны или границы рая, то ты бы ответил, что в бездну не ходил и на небо не поднимался — и был бы прав. Но я спросил тебя о близком тебе, и ты не смог ответить.

Ты не знаешь даже того, что всегда с тобой — с рождения. Как же ты собираешься познать пути господни?

Ты спрашиваешь о благоденствии развращённого Вавилона, но не знаешь глубины его греховности, ибо сам живёшь в греховное время.

Ездра подумал немного.

— Лучше вообще не жить, чем жить в разврате, и не знать, почему.

Теперь ангел задумался. И рассказал Ездре притчу. Вот она.

Лес задумал воевать с морем, хотел отвоевать у него кусок суши побольше. Море, в свою очередь, решило воевать с лесом.

Они начали строить военные планы, но всё оказалось напрасным. Лесу не повезло — пришёл огонь и уничтожил все деревья. А морю помешали пески. Вот такая получилась война.

Ездра покивал головой. Он не знал, что ответить, но старался сохранить умный вид.

Ангел задал вопрос.

— Если бы ты был судьёй, то кого из них стал бы оправдывать или обвинять?

— Я бы рассудил так: они занимались ерундой, ведь у моря есть своё место, а у леса своё.

— Ты умный паренёк, рассудил правильно. Почему же ты самого себя так не оценишь? Ты живёшь на земле и понимаешь земные дела, а небесные жители разбираются в небесных делах. Но, как ты можешь рассуждать о небесных делах, живя на земле?

— Нет, подожди — я и не собираюсь оценивать небесные дела. Я живу здесь, на земле, и вижу то, что происходит вокруг меня — об этом и спрашиваю. Ещё раз: почему избранный богом народ живёт в плену у язычников?

— Э-э, дорогой, чем больше ты будешь об этом думать, тем больше будешь удивляться. Этот век подходит к концу и чудесам не будет конца. Время это такое — злое. Оно наполнено насилием и несправедливостью. О Кали-Юге слыхал?

— Нет, откуда?

— Понятно. Так вот, заканчивается старая эра, и скоро начнётся новая. На смену насилию и злобе придёт поголовная доброта и справедливость.

Но! Ты не можешь посадить на огороде ничего нового, пока старое не выкорчуешь. А чтобы его выкорчевать, надо дать этому старому вырасти до конца — чтобы наверняка. Уразумел?

— Понятно. То есть, я до этих светлых денёчков не доживу. А жаль. Но почему мы так мало живём? Почему я не могу дожить до дней, когда воцарится справедливость?

— Дружище, ты хочешь прыгнуть выше бога, а это нехорошо. Нельзя бежать впереди паровоза.

— Я никуда не спешу и не прыгаю. Не я один этот вопрос задаю. Об этом же спрашивают миллионы праведников, которые незаслуженно страдают. Они тоже прыгают выше бога?

Ездра начал задавать очень острые и неудобные вопросы. Бог послал Уриилу помощника — Архангела Иеремиила.

— Ты, парнишка, своим аршином нас не меряй, понял? Бог всё давно уже измерил и взвесил. Всё во вселенной имеет свою меру и вес. Пока мера не будет полной, ничего не произойдёт.

— Всё понятно! А то я уже подумал, что справедливость не наступает потому, что мы тут сильно грешим. Что же, будем ждать, пока мера наполнится и весы качнутся в другую сторону.

— Нет, ты ещё не понял. Посмотри на беременную женщину. Когда придет время родов, она сможет удержать в себе плод?

— Нет, конечно.

— Точно так же и преисподняя не может удержать в себе всё накопленное зло — она должна его выплеснуть.

(Ну и метафоры, доложу я вам!)

— Понял, понял! Но скажи хоть ты, господин Архангел, смогу ли я дожить до справедливых времён?

Тут с Иеремиила сошёл весь его пыл.

«О жизни твоей я не послан говорить с тобой, да и не знаю».

Архангелы, они по другим делам. Этот, например, описал Ездре светлое будущее. А мы видим ещё один источник вдохновения для Иоанна Богослова.

«После третьей трубы воссияет внезапно среди ночи солнце…

И с дерева будет капать кровь, камень даст свой голос…

Море Содомское извергнет рыб…

Часто будет посылаем с неба огонь…

Нечистые женщины будут рождать чудовищ…

Сладкие воды сделаются солеными…

Книги раскроются перед лицем тверди…

И однолетние младенцы заговорят своими голосами…

И беременные женщины будут рождать недозрелых младенцев…

Затем вострубит труба с шумом и все внезапно ужаснутся…

И увидят люди избранные — зло истребится и исчезнет лукавство…»

Ездре понравилось — он попал в зависимость от видений, как наркоман.

После каждого видения он неделю голодал и опять просил бога показать ему кино. Бог показывал.

При каждом обращении пророк перечислял все дела господни, и тут есть несколько интересных моментов.

Оказывается, первыми животными на земле были бегемот и левиафан. Левиафану бог отдал во владение море, а бегемоту — сушу. А уже потом творец смастерил весь остальной животный мир, и, наконец, человека.

Ох уж этот Ездра. Если в философии он разбирался хотя бы на троечку (с божьей помощью), то в биологии даже до единицы не дотягивал.

«Послан ко мне Ангел, который посылаем был ко мне в прошлые ночи…»

Ездра задал свой традиционный вопрос — насчёт страданий Израиля. И получил ответ. Конечно же, ответ был философским, как и в прежние сеансы.