Ветхий завет
Шрифт:
В храме Антиох взял ни много, ни мало — 1800 талантов. «И удалился». В столицу. В Иерусалиме он оставил гарнизон и своего наместника — Филиппа Фригийца.
Менелая же он назначил своим наместником в Гаризин (что за город?), а помощником к нему — Андроника. Какого Андроника?
Дальше автор пересказывает Первую Книгу. Разграбление Иерусалима Антонием. Переименование иерусалимского храма в храм Юпитера Олимпийского.
Интересный момент — храм в Гаризине переименовали в храм Юпитера Странноприимного.
А что же тут интересного? А вот, что — если в Гаризине
А если Храм был лишь один — в Иерусалиме, то какое отношение имеет к этим перипетиям храм в Гаризине?
Храм Юпитера, а тем более, Олимпийского — это нечто.
«Храм наполнился любодейством и бесчинием от язычников, Которые обращаясь с блудницами, смешивались с женщинами в самих священных притворах…».
На праздник Диониса иудеев заставляли одевать венки и устраивать шествия в его честь.
«Две женщины обвинены были в том, что обрезали своих детей. И за это, привесив к сосцам их младенцев и пред народом проведя их по городу, Низвергли их со стены».
Жестоко? Конечно. И автор так думает.
«Тех, кому случится читать эту книгу, прошу не страшиться напастей И уразуметь, что эти страдания служат не к погублению, А к вразумлению рода нашего…»
Ну, что вы, сударь! Не извольте беспокоиться — мы уже Пятикнижие прочли, и Книгу Иисуса Навина, и все Книги Царей, и всё остальное. Мы теперь тренированные.
Потом автор рассказывает историю старенького, но очень красивого Елеазара, который отказывался есть свинину.
Ему пытались запихнуть её в рот силком, но он плевался во врагов бифштексом, и за это его бичевали.
Вот ещё история. Царь схватил семерых братьев и их маму. И заставил есть свинину. Они отказались. Самодержец рассвирепел и приказал разжечь огонь под сковородами и котлами.
Привели первого сына.
— Будешь есть свинину?
— Не буду.
Царь приказал отрезать ему язык, содрать с него кожу, отрезать «все члены» и положить жариться на сковородку. Сказано — сделано. Пока он жарился, по дворцу распространился запах.
Услышав запах, шесть братьев и мама начали уговаривать друг друга с гордостью вынести все пытки — во имя бога.
Со второго содрали скальп и спросили, будет ли он есть свинину. Даже без скальпа он отказался. Ему устроили аналогичную первой процедуру. На прощание он сказал:
«Ты, мучитель, лишаешь нас жизни, но Царь мира воскресит нас!»
Третий был ещё круче.
«На требование дать язык тотчас выставил его и руки…»
А после этого сказал:
«От неба я получил их, и надеюсь получить обратно!..»
Царь был поражён. Я тоже поражён. А вы?
Попробуйте высунуть язык и сказать хоть что-то.
Четвёртый заявил царю: не видать тебе воскресения. И умер.
Пятый сказал: не заблуждайся, бог тебя накажет.
Шестой тоже сказал что-то очень умное.
Седьмой заявил: не вздумай остаться безнаказанным.
«Наиболее же достойна удивления и славной памяти мать, которая
видя, как семь её сыновей умерщвлены в течение одного дня, благодушно переносила это…»Тут впору удивиться — в самом деле. На глазах у матери семерых сыновей превращают в филе, а она переносит это благодушно. Более того, она их подбадривала и уговаривала умереть покрасивше!
Она действительно достойна удивления. И славной памяти.
«О жертвах идольских и необыкновенных муках сказано довольно».
Это точно.
После необыкновенных мук автор описывает восстание Маккавея. Но не так, как в первой книге. Там было больше истории, а здесь больше религии.
«Маккавей сделался непобедимым для язычников, когда гнев Господа преложился на милость…
Ибо враги, говорил он, надеются на оружие и отважность, а мы надеемся на всемогущего Бога…»
«Торжествуя победу, они сожгли Каллисфена и некоторых других, которые сожгли священные ворота».
Эти тоже жечь умеют. Но тсс! «О необыкновенных муках сказано довольно!»
Вот, как Маккавей осаждал крепость Газара.
«Бывшие с Маккавеем весело осаждали эту крепость… На пятый день двадцать юношей, воспламенившись гневом, храбро устремились на стену…
И со зверской яростью поражали каждого, кто попадался… И розжегши костры, сожигали хульников живыми… Совершив это, они с песнями возблагодарили Господа…»
Повеселились. И… О необыкновенных муках ни слова.
«Когда они были близ Иерусалима, тотчас явился предводителем их Всадник в белой одежде, потрясавший золотым оружием…»
В Иерусалиме оборону держал Лисий. И был разбит — против ангелов не попрёшь.
«Он понял, что Евреи непобедимы».
Был ещё штурм Каспина. Иуда Маккавей и тут не церемонился.
«Они взяли город и произвели бесчисленные убийства, так что близлежащее озеро, имевшее две стадии в ширину, оказалось наполненным кровью…»
В Хараке он убил тридцать тысяч человек. Потом пошёл на какого-то Карниона и убил ещё двадцать пять тысяч человек.
Потом взял штурмом Ефрон, где убил ещё двадцать пять тысяч. А потом пошёл на город Скифов!
До города скифов было рукой подать — 600 стадий всего. Собрался и их вразумить, но местные иудеи заступились за скифов.
Иуда смилостивился и вернулся в Иерусалим. После этого он напал на Горгия — идумейского генерала. И обратил его в бегство.
Нет, восстание было настоящим. И вожди его — ребята, что надо.
В Первой Книге сказано, что Иуда Маккавей погиб в битве. Во Второй его смерть описана подробно и очень по-библейски.
Итак, Иуда затворился в башне, которую Никанор приказал поджечь. Чтобы не попасть в плен (какой плен, ведь башню поджигают!), Маккавей проткнул себя мечом. Но не умер. Тогда он прыгнул с башни в толпу народа.
Толпа расступилась, и Маккавей грохнулся на землю. И опять не умер. Тогда он встал, и побежал сквозь толпу, и забежал на высокую скалу!