Веточкины путешествуют в будущее

– А что оно дает?
– спросил Ваня.

– Геологи подумали: "Если мы можем найти следы нефти, то можем отыскать и самую нефть даже тогда, когда она спрятана глубоко под землей. Стоит только осветить ультрафиолетовыми лучами землю, и она заговорит всеми своими красками".

– Да, но почему же над пустыней летали самолеты?
– спросил Гоша.
– И откуда взялся черный туман?

– Сейчас узнаешь, - улыбнулась Фатьма.
– В науке часто бывает так: одно открытие тянет за собой другое. Так и здесь. Наши ученые подумали, а нельзя ли вместо того, чтобы каждый камешек класть под люминоскоп, сразу же осмотреть огромное пространство, прочитать землю, как раскрытую книгу. И, представь себе, это удалось сделать. Химики изобрели такое вещество, которое образует черный туман. Эта пелена задерживает видимые солнечные лучи и пропускает ультрафиолетовые, невидимые. Ты сам видел, как в темноте сияла земля пустыни. А геологи, летевшие в это время на вертолетах, наносили на карту месторождения нефти, хранящейся в недрах пустыни.

– И много нашли нефти?
– полюбопытствовал Гоша.

– Очень много!
– кивнула Фатьма.
– Целый подземный океан! Сюда скоро придут инженеры и начнут ее добывать.

Гоша задумался.

– Скажите, а что было там, в пещере?
– спросил он.
– Откуда появился дракон?

– Не дракон, а ихтиозавр, - поправила Фатьма.
– Вернее, точная фотография этого доисторического животного.

– Фотография?

– Отпечатки вымерших животных и растений тоже могут осветиться в невидимых лучах. Нам посчастливилось. Мы нашли в пещере остатки ихтиозавра. Хищник погиб миллионы лет назад. Его засыпал горный обвал. Тело давно истлело, но камень, впитавший остатки его тканей, сохранил изображение животного. И когда мы направили на него ультрафиолетовые лучи, то получили фотографию этого доисторического чудовища. Так мы узнаем, какие животные и растения были на земле много веков назад.

Возвращение

– Что ты все пишешь?
– лениво спросил Гоша, растянувшись на шелковистой траве под эвкалиптом и задумчиво глядя на серебристые облака, клубившиеся над головой.
– Как тебе это не надоест?

– Надо, - ответил Ваня.
– Я записываю в дневник все, что с нами случилось, и все, что мы видели.

– А зачем записывать?
– удивился Гоша.
– Я и так все помню.

– Ну, помнить - это мало. Ты понимаешь, что с нами произошло? То-то же! Еще никому не удалось побывать в будущем.

– И не удастся!

– Вот поэтому мы с тобой должны у людей будущего перенять все самое лучшее, для того чтобы... ну, для того чтобы скорее наступило это будущее.

– Хорошо, - сказал Гоша.
– Что же мы будем делать теперь?

– Как что делать? Надо спешить домой... Там ждут нас, беспокоятся.

– Мне и здесь хорошо, - сказал Гоша.
– Я не хочу уезжать из будущего. А дневник твой мы перешлем по почте. И тогда люди двадцатого века узнают все, что будет в двадцать первом.

– Нет, - покачал головой Веточкин-старший.
– Во-первых, письма могут доходить только из прошлого в будущее. А из будущего писать нельзя. А во-вторых... во-вторых, я же тебе говорил, что я не хочу жить на готовеньком. Мы сами должны строить будущее. Это ведь так интересно! И мы его построим. Мы еще вернемся в третье тысячелетие. Когда вырастем... А теперь пора!

– А знаешь, - воскликнул Гоша, - сказать по правде, мне тоже хочется домой.

– А не боишься, что от отца попадет? И за двойки и за новую запонку...

– Пускай, - махнул рукой Гоша.
– А двойки я исправлю. Честное пионерское!

Только бы поскорее вырасти. А когда я вырасту, то стану рабочим. На фабрике будет тихо и светло, как в саду в солнечный день. И много цветов. И пусть играет музыка, такая, как в Городке искусств. Мне подчинится множество машин. Они будут делать разные вкусные вещи. Я за один день сделаю столько всего, что хватит угостить всех ребят с нашей улицы. Пусть приходят и едят сколько хотят.

– Постой, - остановил Ваня.
– Как же ты будешь всех угощать, если это не твое, а государственное?

– Ну и что ж такого? Если государственное, то немножко и мое... нашелся Гоша.
– А может быть, я буду строителем. У меня будет огромный кран, похожий на жирафу. Нажму кнопку, и кран поднимет кубик. Не кубик, а комнату! А еще лучше будет у меня машинка, уничтожающая силу земного притяжения. Тогда работать будет совсем легко и быстро. Я построю много красивых домов. Добро пожаловать, новоселы! В каждой квартире будет ванная и душ. И столовая...

Нет, столовая пусть будет общая, одна для всех... А для ребят построю интернат такой же, как тот, где мы жили, с бассейном для плавания и спортивными площадками. А если я стану трактористом, - продолжал мечтать Гоша, - сто самоходов-тракторов выйдут в поле. И я один буду управлять ими.

Прикажу: налево, и они повернут налево. Прикажу: прямо, и они пойдут прямо.

А когда вырастет урожай, я соберу столько хлеба, что хватит накормить целый мир. И в Африку, к чернокожим людям, и в Азию, к желтолицым людям, и в другие далекие страны поплывут корабли с хлебом. А из Африки они привезут апельсины и бананы. Ешь сколько твоей душе угодно! А может быть, я стану доктором...

– Вряд ли, - засмеялся Ваня, - пока ты вырастешь, никаких болезней не останется и докторам нечего будет делать. И лекарства не нужны будут.

– Ну и что такого, - беззаботно согласился Гоша.
– Очень хорошо! Тогда никто не заставит меня пить противную касторку. Ну, а если все-таки не успеют победить все болезни, тогда я обязательно стану доктором. Я буду лечить маленьких и больших. У кого плохое сердце, я поставлю новое сердце. Это будет веселое, молодое и доброе сердце. Оно будет работать хоть сто лет...

без передышки.

– Кем же ты в конце концов будешь?
– перебил Ваня.
– Рабочим, строителем, трактористом или врачом?

– Я еще не знаю, кем я буду. Но ты же сам говорил: для человека главное не кем он будет, а каким он будет. Я буду смелым, добрым и веселым. Я никогда не буду врать и задаваться. Я буду таким, как люди третьего тысячелетия.

– Ну, тогда другое дело, - согласился Ваня.
– Только и во втором тысячелетии много таких людей, с которых стоит брать пример. А теперь домой!

Веточкин-старший спрятал в карман блокнот и, поднявшись, торжественно произнес:

– Ал лал, робин рой, унеси меня домой!

– А я?
– испуганно закричал Гоша и крепко уцепился за гимнастерку брата.
– Ты что же, хочешь меня оставить?

– Не мешай, - сказал Ваня и громко продолжал: - И меня и Гошу. Я его не брошу.

Над землей пронесся легкий ветерок, листья эвкалиптов зашелестели, вдали зазвучала легкая, навевающая сон мелодия. Сами собой закрылись веки... Потом все исчезло.

– Вставай, Ванюша. Вот разоспался. Ребята уже давно в школу идут.

Веточкин-старший с трудом открыл глаза. Над ним стояла мама и тормошила его.