Ветра Шотландии

–  Просто для протокола - я пошутил на счет Мальборо.
–  я вздохнул. Никотин плохо сочетается со спортом, но, как ни странно, все спортсмены курят. Да что там спортсменты - даже космонавты. Тем тяжелее отказываться от стрессовой затяжки.

Лили мило улыбнулась.

–  Даже не сомневаюсь.
–  она покачала головой.
–  Но больше так не шути. Пожалуйста.

Я кивнул. Почему-то мне было стыдно.

***

Шелковая лента неприятно давит на глаза и затылок. Глаза чешутся, хотя прошло меньше пары минут. Паника бьется в висках, веки судорожно, против воли дергаются под повязкой, пытаясь увидеть хоть что-то, хоть лучик света. Бесполезно - я специально подбирал достаточно толстую, и повязал на три узла. Хорошо еще, что не забыл подложить под глаза ватные диски, чтобы не вызвать раздражения на веках. Сползать она не должна, так что на сегодня я остался без глаз.

Черт, как же страшно то - пока не закроешь глаза сложно даже представить себе, что такое лишиться зрения. В комнате еще нормально - тело примерно помнит, где что находится, и не нужно даже опираться на стену. Самое главное - задавить панику, не дать себе снять повязку, глубоко и равномерно дышать. Сумка с учебниками находится достаточно легко, стоит только пригнуться и поводить рукой где-то перед собой. Дальше аккуратно, по стеночке выхожу из комнаты - господи, какое же это хорошее изобретение, поручни вдоль стен. Наверное, я выгляжу странно - выпятив вперед руки и ноги, поджимая голову, постоянно проводя свободной рукой перед собой. Господи, как же страшно то.

Особенно тяжело на улице - я уже проходил эту дорогу много десятков раз, но сейчас тащусь, словно черепаха, вдоль бордюра, ощупывая его ногой и периодически размахивая руками перед собой, ожидая наткнуться на дверь. Резко обострившийся слух не очень-то помогал - рядом было слишком много шума. Какие-то люди шли, кто-то говорил, но рядом со мной не было никого. Я уже не раз видел это со стороны - вокруг слепого всегда образовывается небольшой круг пустоты, но почувствовать это на себе... Забавно. Так можно целый день бродить по школе, и так ни на кого и не наткнуться.

Вскоре я услышал тяжелые хлопки, и осторожно прощупывая дорогу впереди, поднялся по небольшой лестнице по поручню к входной двери. Теперь я главном холле... Значит мне через пару шагов на право, а потом... Ох, как же хорошо, что есть поручни. Просто идешь по ним, прощупывая дорогу рукой, и вслушиваешься - вдруг перед тобой тоже кто-то идет. Шаги и дыхание - штука громкая. А равномерный стук слепой трости предупреждает еще лучше.

Вот я и у класса... наверное. Надписи не резные, а брайль я не знаю совершенно, даже на уровне цифр. Но это ведь второй этаж, третья дверь с дальней стороны?

–  Эй, Аки-тян, с тобой все в порядке?
–  и без того громкий голос Сины сейчас был почти оглушающим. Я резко дернул головой, и посмотрел примерно туда, где девушка может находится.
–  А... Тебе помочь найти место?

Ее тон был до отвращения ехидным. Быстро же она догадалась. Ну, у меня теперь хотя бы есть ориентир.

–  Нет, спасибо.
–  если я правильно помню... Первая, вторая, третья парта, пару шагов вправо - я нащупал прохладное окно. Отлично, можно сесть.

Я наощупь достал учебники, и недоуменно замер. А, собственно, как я ими буду пользоваться?

–  Муто-сан может приказать снять повязку, Аки-тян.
–  ох, отлично. И как я должен понимать, кто говорит - сама Миша, или Сидзунэ через нее?

Я вздохнул.

–  В таком случае я просто уйду. Пропуском больше, пропуском меньше...
–  я покачал головой.
–  Миша, если тебе не сложно, предупреждай, когда переводишь. Мне сейчас несколько сложно понять, кто из вас говорит.

Господи, и ведь у Лили так каждый раз. Как они с Сидзунэ вообще умудряются поддерживать хотя бы плохие, но отношения, если разговаривают только через переводчика?

По-моему, девушка согласно кивнула, но не могу понять точно. И я вообще не понимаю, ни что она чувствует, ни что имеет в виду - эмпатию если не уничтожило совсем, то очень значительно урезало. Все, что может рассказать мне о состоянии Миши - голос да дыхание. Никакой мимики. Кажется, я понял, почему Лили так легко определяла мое состояние. Для нее простое дыхание - целая карта эмоций.

–  Перевожу: Как ты можешь так безответственно относится к учебе, Акито-сан?!
–  ого. А она и правда вжилась - не помню, чтобы она еще хоть раз обращалась ко мне на сан, даже во время перевода.
–  Пара пропущенных занятий негативно отразятся на

твоей оценки за следующий тест, и тебе придется догонять то, что ты сегодня пропустишь. К тому же эта...
–  Миша резко замолчала посреди фразы, похоже, просто отказавшись переводить. И я ей очень за это благодарен.

–  Сидзунэ, я очень прошу тебя не оскорблять при мне Лили.
–  будь на ее месте парень - он бы уже получил по зубам, но... Нет, не получил бы. Я в школе для инвалидов, пора забыть старые привычки. Да и какие удары, меня хорошенько пни - и неси в операционную, легкое снова схлопнется.
–  Я сам решил устроить этот эксперимент.

На пару секунд повисла тишина - подозреваю, девушки активно общались жестами, но для меня их будто не существовало. Буквально - стоило перестать раздаваться голосам, и я уже не имею ни малейшего понятия о том, сидит ли она еще на парте, или уже ушла. Так вот почему Лили так часто брала меня под руку в толпе, где нельзя было услышать чужие шаги. Это просто давало ей уверенность в том, что я еще там. Все-таки многие вещи просто невозможно описать, пока не побываешь в чужой шкуре. Мне даже в голову не приходило, что это для меня Лили заметна за сотню метров в любой толпе - а для нее дистанция в метр равна бесконечности.

–  Прости, Аки-тян.
–  голос Миши был каким-то усталым. Похоже, извечные ссоры между сестрами надоели не только мне. Хотя... Ей еще сложнее, ведь она в них работала ретранслятором.
–  Сидзунэ тоже извиняется. Кстати...

Прозвеневший звонок оборвал девушку на половине. Я поклонился, и сел на свое место - уроки сегодня были не слишком тяжелыми, так что у меня есть все шансы пропустить не слишком много материала. По большей части устный материал, записывать который у меня почти не получалось. Обычно учитель говорил достаточно медленно, чтобы даже в прямом смысле однорукие студенты за ним успевали, но писать с открытыми и закрытыми глазами - это две большие разницы. Особенно ясно это стало, когда я понял, что пишу по столу. Вздохнув, отложил письменные принадлежности и слушал, смотря примерно туда, откуда доносился учительский голос. Время мучительно тянулось, то ускоряясь, то замедляясь, а я понятия не имел о том, который сейчас час. Будь у меня нормальные часы с открытым стеклом - это бы помогло, но у меня есть только совершенно бесполезный телефон. Невозможность посмотреть время убивала, зудела в висках, и была невероятно мучительной. А ведь до того, как я одел повязку, такая мелочь даже не приходила в голову. Надо будет подарить Лили часы с открытым циферблатом, если у нее таких нет.

Как ни странно, Муто-сан ничего про мою повязку не сказал, и у меня получилось отсидеть все уроки без особых проблем. Разве что на математике решить не получилось ничего - слишком сложно решать в уме даже простейшие уравнения. А ведь Лили так и учится - с записями в лучшем случае на брайле. И Сидзунэ смеет упрекать ее за "средненькие" оценки? Господи, а ведь я предлагал ей подтянуть Ханако в алгебере... Черт, черт, ЧЕРТ! Да для нее это же звучало как изощренное издевательство!

Последний звонок, дождаться, пока все выйдут из класса, чтобы никому не мешать - и осторожно встать. Хорошо, что проход достаточно широкий, а у стен есть поручни. Черт, пока не завязал глаза, даже не вспоминал об их существовании, а теперь готов на них молится. Мне нужно подняться на этаж выше, и если я не пропущу лестницу, то... Вопрос как по ней подняться встал в полный рост. На четвереньках, чувствуя каждую ступеньку - стыдно. Но идти вслепую, помахивая перед лицом рукой, цепляясь за железный поручень... Ни за что не захочу повторения этого опыта. К счастью, один пролет - это не так уж и много. Теперь вперед, через две двери, и...