Ветры Куликова поля(Рассказы о воинской доблести предков)
Шрифт:
Царский конь в парадном убранстве. Старинная акварель.
Щит, XIV–XVII вв. Старинная литография.
Да, Иван III сам не спешит напасть на войско Ахмеда. А зачем ему спешить? Он дома, на своей земле. Ахмед же в литовских владениях. Пусть себе стоит там, сколько захочет. Время не в пользу Орде, во вред ей. Близятся холода. Еда для людей и корм для лошадей подходят к концу… Менгли-Гирей вторгся в южные владения Литвы. Но не столько крымские татары, сколько русские князья и бояре, живущие под властью Литвы, да и литовские князья, тяготеющие к Руси, озаботили
Пищаль, отлитая мастером Яковом в 1485 г. Старинная литография.
Гафуница (старинное название русских гаубиц), отлитая мастером Игнатием в 1542 г. Старинная литография.
Многие реки России знамениты подвигами, совершенными на их берегах. В числе таких рек Угра. Она не мала — 400 километров от истока до устья. Течет по смоленским и калужским землям в высоких берегах, впадает в Оку в 15 километрах выше Калуги. В те времена, о которых рассказ, Угра была полноводнее, ширина ее и глубина были такие, что без бродов не переправиться через реку. Хан Ахмед знал это; люди Казимира показали ордынцам все места, где конь со всадником может пройти по дну реки.
Бродов было достаточно. Но мало оказалось годных для переправы большого войска. Одни не годились тем, что спуски к ним и выходы из реки были круты — у таких мест русские легко побьют неприятеля; дорога от других, удобных, уходила в густой лес или в овраги, что тоже непригодно ордынцам. Тактика у ордынцев прежняя, еще батыевская — засыпать стрелами противника, тут же налететь огромной конной массой, охватить со всех сторон пешее войско, смять его, изрубить саблями. Для такой тактики тоже нашелся брод около самого устья Угры; на пятикилометровом участке оба берега низкие, песчаные, и дорога от этого брода ведет в Калугу и в Москву. Сюда и подошли главные силы хана Ахмеда. Здесь они и стоят.
Почему стоят? Почему не переправляются? Берег Угры обороняют русские пешие воины, боярская конница и «наряд».
«Наряд» — это артиллерия. Она-то дала возможность Ивану III надежно оборонять броды, не выводя к ним главные силы. Правда, место переправы ордынцев определилось. Но из Кременца русскому войску отойти сюда, на берег, нельзя: это потом выяснится, что Казимир не пойдет на Москву, а сейчас Кременец грозит литовцам, и пока есть эта угроза, Казимир будет считаться с нею.
Как известно, еще Дмитрий Донской установил первые пушки в Кремле Москвы. За сто лет, минувших с тех дней, артиллерийское дело прижилось и развилось в Русском государстве. В Москве есть «Пушечная изба», где льют пищали разного калибра: завесные, то есть ружья, носимые на ремне, соколики и волокнейки — орудия для полевого боя и самые крупные — стенобитные. В октябре 1480 года русская артиллерия сказала свое первое грозное слово в полевом бою. Она стоит у бродов, бьет ядрами и «дробосечным железом» — картечью по всадникам Ахмеда, бросившимся в реку. Это запомнилось, и в «Лицевом своде», в иллюстрированной летописи, среди 16 тысяч рисунков есть такие, где русские воины на берегу Угры изображены с пищалями и пушками, а противник только с луками.
Мы коснулись летописного свидетельства, вернемся к летописным строкам, помещенным в начале рассказа: «И пришли татары, начали в наших стрелять, а наши в них, а другие татары на воевод внезапно напали. Наши стрелами и из пищалей многих татар убили, а их стрелы среди наших падали и никого не ранили». За этими спокойными строками скрыто великое напряжение первого боя. Еще не ведая страха, охваченные азартом близкой сечи, ордынцы, а было это 8 октября, выпустили со своего берега тучи стрел и привычно бросились вперед по белому сыпучему песку в чистую воду реки. «Стрелы среди наших падали и никого не ранили» потому, что многие были в крепких доспехах, а ширина реки в том месте была такая, что стрелы достигали противоположного берега на излете. Холодная вода Угры, как путы, охватила
ноги лошадей. Ордынцы двигались медленным валом. По валу, в грудь и головы коней и людей, русские воины в свою очередь выпустили тучи стрел. И одновременно грянул гром — вступили в дело «пищальники» и «огненные стрельцы».Что тогда было в реке? Плотина из убитых и раненых. Обезумевшие лошади. Испуганные всадники. Сами ордынцы, тонувшие в реке, загородили дорогу всему своему войску. Так была отбита первая попытка переправиться через Угру.
«И отбили их от берега, и много дней они приступали с боем». Первая неудача могла быть и случайной. Хан Ахмед снова погнал войско на переправу. И снова реку запрудили убитые лошади и люди. Кому удавалось достичь русского берега, того истребляла конница саблями. В этих побоищах прошло четыре дня — дни перед окончательным избавлением от монголо-татарского ига, длившегося почти два с половиной века.
Западноевропейская бронзовая мортира. XV в.
«…Другие татары на воевод внезапно напали». Что скрыто за этой строкой? Хан Ахмед сделал попытку сильным отрядом переправиться через Угру по другому броду — у Опакова городища. Удайся это, и ордынские всадники вышли бы в тыл русским у основной переправы. Хотя нападение было внезапное, оно не удалось, противник и там был отброшен. Весь угрожаемый берег оборонялся надежно.
В тылу у ордынцев были захваченные Литвой русские города: Мещовск, Козельск, Белев, Мценск, Новосиль… Там начались патриотические выступления русских людей. Разве могли они, хранившие память о героическом сопротивлении Батыю, быть безучастными в теперешней борьбе с Ордой! Выступление было обращено не столько против Казимира, сколько против Ахмеда. И хан, прервав попытки перейти Угру, направил большие силы на расправу с непокорными, на разграбление тех мест. Вот какой был октябрь 1480 года. Вот как кончалось монголо-татарское иго.
Восстание затихло. Всадники Ахмеда снова собрались у брода. Тогда-то хан и пригрозил русским, что, дождавшись ледостава, перемахнет реку единым духом, расправится с москвичами беспощадно.
Неизвестно, что думал в те недели холодной осени король и князь Казимир о союзнических обязательствах. Если даже он хотел помочь хану, пренебрегши внутренними трудностями, он помочь ничем не мог. Идти на соединение с ордынцами просто глупо — броды Угры неприступны. Двинуться одному на Москву с запада? Русское войско, сосредоточенное в Кременце, перехватит его на дороге…
В тот памятный год холода пришли очень рано. Зима словно хотела испытать крепость грозного ханского обещания. Угру быстро затягивал молодой лед. Недолго еще вода струилась в середине реки. Скоро замерзла и середина. Еще несколько дней, и переберутся по льду ордынские кони. Что будет тогда?
При начале ледостава великий князь московский Иван III приказал всем отрядам, оборонявшим берег, собраться в Кременце. Смысла в обороне берега не было, скоро по всей реке будет сплошной «брод». Дождавшись полки, Иван III отвел войско в город Боровск. На просторах около Боровска было решено дать ордынцам полевое сражение.
Река встала 26 октября. Но Ахмед-хан все не появлялся на левом берегу. В начале третьей недели такого странного поведения, 11 ноября, пришло в Боровск от русской стражи известие — неприятель пошел в степь.
Не пошел он, а побежал. Изнуренное потерями, обносившееся до дыр, голодное, обманутое Казимиром, деморализованное напрасной растратой сил и осознанием того, что Москва — неодолимая сила, подхлестываемое лютой стужей и русской конницей, — таким было воинство Большой Орды.
До своих владений хану Ахмеду надо было идти три с лишним сотни верст. В своей Орде тоже будет несладко: как волки загрызают раненого волка, так ханы загрызают хана неудачливого. Вспоминал ли тогда хан Ахмед конец Мамая, бежавшего с Куликова поля? Во всяком случае, судьба их сходна: в 1481 году Ахмед был убит ханом Иваком.
Русское государство после победы на Угре стало полностью независимым, самостоятельным. И снова, как после победы на Куликовом поле, во всех краях Русской земли славили Москву, взявшую на себя великий труд и завершившую его так доблестно.
Осталось в веках и имя Ивана III, выдающегося государственного деятеля, умного дипломата, искусного военачальника. Таких людей, как он, родина не забывает; он крепко связал разрозненные земли в одно государство и отбросил от него врагов. Что же касается самой битвы на Угре, о которой наш рассказ, она может служить примером того, как военачальник побеждает врага, сохранив в целости свое войско. Воины, стоявшие в Кременце, нужны были и для других дел — после Угры они воевали со Швецией, с Ливонским орденом и ни в одной войне не посрамили русского оружия.