Вейн

– Часы, электронные. Работают. Посмотрите?

Шевре выложил на прилавок бархатную подушечку.

– Ну? – повернулся Дан к Юрке.

Тот торопливо расстегнул ремешок. На запястье осталась белая полоска незагорелой кожи.

Шевре достал массивный брегет, сверил ход. Потом ловко, явно умеючи, открыл заднюю крышку Юркиных часов и вытащил батарейку.

– Давно менял?

– Месяца полтора-два назад.

Щелкнула крышечка, встав на место.

– Неплохая вещь. Если оставите, десять золотых сейчас, после продажи еще двадцать. Или расчет сразу, но минус пятнадцать процентов.

– Сразу, – сказал Юрка и потер запястье.

Он думал, будет жалко расстаться с часами, но оказалось, что ему все равно.

– Половину золотом, четверть серебром и четверть медью, – добавил вейн. – И десятую долю – отдельно.

– Подождите, господа.

Хозяин скрылся за плотной занавесью.

Юрка скользнул взглядом по полкам и уставился в окно. Прошли двое мужчин в длиннополых сюртуках. Потом, в ту же сторону, женщина в светлом платье. Она тащила за руку ребенка, тот ныл и вырывался.

Все не так…

Снова начало знобить. В ломбарде было холодно, точно в подвале.

Появился Шевре, выложил на прилавок мешочки. Один, небольшой, он пододвинул Дану.

– Правильно?

Юрка кивнул.

– Пересчитайте.

Дан покачал головой и сунул мешочек в сумку. Юрка последовал его примеру.

– Говорят, меня искали? – спросил вейн.

Хозяин убрал пенсне в нагрудный карман, потер переносицу.

– Двое. Лет тридцати. Нездешние. С очень неприятными глазами. Просили сообщить хозяину «Речного попрыгунчика», когда ты появишься в городе. Утверждали, что есть для тебя работа.

– Давно были?

– Позавчера.

– Интересно, откуда они тут взялись, нездешние и позавчера?

Шевре развел руками.

– И как, – спросил Дан, – ты сообщишь?

Торговец неторопливо разместил часы в пустой ячейке на стеллаже. Отошел на пару шагов, полюбовался и снова повернулся к посетителям.

– У меня дело, вейн, и мои клиенты мною довольны. Не так ли?

Несколько секунд они мерили друг друга взглядами.

– Так, – согласился Дан. – Ну, тогда всего доброго, господин Шевре.

– Да, еще. Тот, кто спрашивал, носит наручень из толстой кожи. Со стороны ладони оттиск, но я не разглядел. Не зверь, не птица…

– Может, рука? – подсказал вейн.

– Может быть.

– Спасибо.

Заходящее солнце брызнуло в глаза, стоило выйти на улицу. Юрка сморщился, поправил сумку, потяжелевшую из-за мешочков с деньгами.

– Ерунда какая-то, – пробормотал вейн. – Откуда тут йоры?

– Прошли степь быстрее, чем мы.

Дан отрезал:

– Невозможно.

Юрка не стал спорить. Ему-то какая разница? Вот как искать Зеленцова – это вопрос.

Они стояли на ступеньках ломбарда. Юрка не знал, куда идти. Дан хмурился и скреб небритую щеку. Потом сказал:

– Шэт… Ладно, потопали. Покажу нормальную гостиницу, и все, мы в расчете.

Юрка молча двинулся за ним.

Дан кликнул извозчика, велев ехать к «Хрустальному колокольчику». Поплутав по узким улицам, пролетка выкатила на набережную, пеструю от публики – мужчины в сюртуках, женщины под кружевными зонтиками, девушки в соломенных шляпках. Желтоватая река захлестывала гранитные ступени. У воды сидели мальчишки с удочками. Парень в матроске и брезентовых штанах зазывал желающих прокатиться на лодке.

– Я думал, тут совсем по-другому, – признался Юрка.

– Межсезонье. Придут первые караваны – будет не протолкнуться.

Проехали мимо тумбы с афишами. Театр, выступление фокусника. Юрка бы не удивился и приглашению в синематограф.

Набережная сужалась, поднимаясь в гору. Пролетка остановилась у подножия лестницы, ведущей к трехэтажному светлому дому. На широких ступенях стояли круглые столики под полосатыми тентами. Разноцветные тени лежали на пустых креслицах. Пахло корицей и шоколадом. Юрке захотелось сесть и никуда больше не ходить.

– Наверх, – скомандовал Дан.

На первой ступеньке тощий кот ел рыбу, шлепая чешуйчатым хвостом по камню. Зашипел на людей, придерживая добычу лапой.

Возле белого вазона с цветами Дан остановился.

– Глянь.

За одним из столиков сидели двое. Вполоборота к Юрке – красивая женщина с черными косами. Она подперла голову и бездумно смотрела на набережную. Напротив нее кутался в плед старик.

– Алекс Грин, – негромко сказал Дан. – Если верить Такеру, он провел разом восемь человек.

Старик неловко, в обе ладони, взял чашку. Женщина торопливо потянулась к чайничку и подлила ему горячего.

– Между прочим, ему не исполнилось и сорока. Хорош?

Юрка удивленно всмотрелся. А ведь точно: седины нет, волосы темные. И руки совсем не старческие. Но голова дрожит, и лицо одутловатое, изрезанное морщинами.

– Вот так поводырем быть, понял?

Грин, кажется, услышал. Повернулся.

– Привет, – громко, с непонятным вызовом, сказал Дан. – Я вещи закину и вернусь.

Мужчина кивнул. Женщина посмотрела на них равнодушно.

Дан ухватил Юрку за плечо и потащил наверх.

– Ноги переставляй, – прошипел раздраженно.

А что, он переставляет. Только они плохо слушаются, и в голове гудит. Неужели все-таки простыл?

Поднялись на террасу, выложенную разноцветной плиткой. В кресле сидела пожилая дама, окинувшая пришельцев недовольным взглядом. Дан хмыкнул и нарочито громко протопал к крыльцу. Юрка поморщился.

За двустворчатой дверью открылся холл с огромной люстрой, подвешенной на цепях. Под стеклянными колпаками горели синеватые языки пламени. В их свете переливался хрустальный колокольчик, стоящий на конторке.

– Добрый вечер!

Прилизанный молодой человек в белоснежной рубашке и черном жилете поднялся навстречу гостям.

– Мы рады вас приветствовать… О! Вейн Уфф!

– Он самый. Нам две комнаты.

Молодой человек встревожился:

– Надолго?

– Как масть ляжет.

– Вы же понимаете, скоро сезон, большинство мест уже забронировано. Если вы пожелаете остановиться всего на три-четыре дня…

– Нет, – перебил Дан. Насмешливо оскалился: – Скоро сезон.

– Но тогда могу предложить только два места в четырехместном. Другие постояльцы должны приехать послезавтра. – Клерк улыбнулся и добавил: – Если, конечно, узлы заработают. Вы, кстати, не знаете?..