Вейн

— Лира, оставь ее в покое. Она все поймет. Потом. Ты забыла, о чем думала, когда открыла глаза за Изломом, и тебя отдали твоему харису? Да ты ему все лицо, помнится, расцарапала!

— Было дело, — рассмеялась она. Глаза хозяйки чуть затуманились, она погрузилась в воспоминания. — Я же тогда совсем глупой была… Но быстро поняла, как мне повезло. Мой харис оказался нормальным Темным, с понятиями. Берег меня… и был… нежным…

Дир насмешливо фыркнул.

— Неужели ревнуешь? — почти пропела Лира.

Вейн уткнулась носом в свою тарелку. Наблюдать переглядывания хозяйки и охотника ей совсем не хотелось. Быстро доев, девушка поднялась из-за стола.

— Можешь устраиваться в той комнате, — махнула рукой Лира.

Вейн поторопилась уйти. Было очевидно, что этим двоим не терпится остаться наедине.

Ночью Путница проснулась от странных звуков. На крыше словно скреблись десятки когтей и шелестели чьи-то крылья. Неведомые твари атаковали жилище, пытались добраться до людей. Ставни на окнах шатались и скрипели, грозя распахнуться, не выдержав натиска.

Вейн вскочила, торопливо натянула штаны с рубахой и босиком выскочила в коридор.

— Дир, — позвала она, ступив в комнату.

И остановилась, как вкопанная, рассматривая обнаженную спину Охотника и его крепкие ягодицы, что с силой двигались вверх-вниз между широко раскинутых ног Лиры. Хозяйка стонала, выгнув спину и откинув светловолосую голову. На их обнаженных телах плясали отсветы огня из очага, и это выглядело красиво. Дир зарычал, словно животное, откидывая голову, а потом резко укусил Лиру в плечо, и она закричала, забилась под ним.

Очень тихо Вейн отступила в темноту коридора и вернулась обратно. В ее комнате низ одной из ставен все же откололся, и в дом ввалилось красноглазое создание с шипами на узкой голове и кожистыми крыльями. Помесь птицы и летучей мыши, порождение кошмара с дикой и страшной красотой…

— Так вот ты какая, кьяра, — пробормотала Вейн и одним ударом пригвоздила существо ножом к стене. В дырку уже лезли другие, пришлось заткнуть ее тюфяком, из которого сразу посыпалась солома. Вейн осмотрелась, попробовала придвинуть к окну сундук, но тот оказался слишком тяжелым. Лира стонала уже на весь дом, заглушая даже скрежет когтей на крыше. Впрочем, хозяйку и ее гостя, это, похоже, не слишком волновало.

Труха из тюфяка сыпалась все сильнее, снаружи его рвали когти и зубы кьяр. Вейн вскинула нож, приготовилась. Клочья сена полетели в воздух, и в дыру ворвалось сразу три кошмарных создания. Вейн замахнулась и замерла. Потому что страшные кьяры вдруг растаяли в воздухе, оставив после себя темную дымку, как от погашенного фитиля свечи. Но через миг и она испарилась. На крыша все стихло.

Заткнув на всякий случай ставни подушкой, Вейн положила на голые доски кровати свой плащ, укрылась кожухом и улеглась, крепко сжимая в кулаке нож.

Когда Дир тихо вошел в ее комнату, девушка крепко спала. Он посмотрел на труп кьяры на полу, хмыкнул и так же тихо вышел.

***

— Тебе надо поставить клеймо, — буднично сказал за завтраком Дир и привычно потер свою щетину, которую уже смело можно было называть бородой. Сам же и поморщился.

Вейн посмотрела вопросительно. Лиры с ними не было, хозяйка с утра ушла по своим делам.

— Иначе каждый Темный будет предъявлять на тебя права. Будешь говорить, что твой харис — Северный Ост. Не переживай, он на тебя права уже не предъявит. Да и владения его далеко на западе, жил уединено… Но его клеймо известно многим.

— Если надо, ставь, — спокойно согласилась девушка, доедая кашу.

Он кивнул, достал из своего мешка железный перстень с круглой печатью, повесил его на кочергу и сунул в очаг. Вейн равнодушно наблюдала, как железо медленно раскаляется до красна. Она положила на стол руку, закатала рукав и сжала зубы.

— Кричи, не стесняйся, — с усмешкой произнес Дир и приложил кольцо к нежной коже. Вейн заорала, хоть и надеялась сдержаться. Какой там… Слезы хлынули из глаз, и она тяжело задышала. Дир открыл пробку темной склянки и смазал ее запястье густой вонючей мазью.

— Вот так, — удовлетворенно сказал он.

Вейн сердито стерла слезы другой рукой.

— А если у эри будет несколько Темных за ее жизнь? Что, каждый раз ставят новое клеймо? — хрипло от слез спросила она.

— Да. Только Темные живут долго, Путница. Очень долго. Гораздо дольше, чем люди. Особенно, если хорошо питаются. Эри умирают раньше… Так что мало кому довелось сменить нескольких харисов.

— Лира с такой радостью говорила о своей участи, — отдышавшись, сказала девушка. Запястье жгло, но уже не так сильно. — Неужели ей, правда, нравилось это? Быть чьей-то рабыней?

Дир помолчал. Вейн думала, что он снова не ответит, но он все же заговорил:

— Многие предпочитают думать, что так велела Тьма, что так надо. Так легче, Путница. Верить и не задумываться. К тому же, многие Темные действительно заботятся о своих эри. Ну, а то, что могут убить, забрав слишком много света… Об этом стараются не думать. У Темных есть сила, магия, власть. Это их мир. И да, легче смириться. Тем более женщинам. Так что, не спеши осуждать Лиру. Возможно, ты еще пожалеешь, что пошла со мной и не нашла себе … хариса.

Вейн качнула головой.

— Нет. Скажи, а все… новорожденные испытывают боль, когда попадают за Излом?

— Конечно. Это ведь как родиться заново. Больно. Все внутренности разрывает, кости ломаются и срастаются заново, сухожилия рвутся… Ну, ты и сама знаешь, что тут рассказывать. Долго ты там лежала, у Излома, пока в себя пришла?

— Я не помню, — пробормотала она. Никакой боли у Вейн не было, но говорить об этом она не стала. Все же, она не спешила доверять ему все и потому промолчала.