Вейн
Шрифт:
— Спасибо.
— Все равно без воды похлебку не сварить, — пожал он плечами. — Овощи пока почисти. Только тонко кожуру снимай, поняла?
Он ушел к колодцу, а Вейн уселась у огня. Она старалась чистить картошку, как он показал, но у Дира выходило тонко-тонко, словно не кожура, а пергамент, у Вейн же она отлетала кусками. Мужчина вернулся с ведром воды, налил в котелок и отобрал у Вейн нож.
— Беда с вами, благородными, — сквозь зубы процедил он. — Руки из... хм… растут. Кроме танцулек ничего не умеете. Сейчас вода нагреется, умоешься.
Девушка с грустным смешком осмотрела свои грязные и ободранные ладони с обломанными ногтями. Какими же глупостями когда-то была забита ее голова! Боялась руки испортить, надо же.
Она невидяще уставилась в огонь. Все это время: пока она шла, убегала от опасности, дрожала от ужаса, было легче… не думать. А стоило остановиться, как воспоминания навалились, словно глыбы камней, придавили, грозя расплющить.
Музыкальная шкатулка… Серебряные глаза… У тебя такой красивый смех, Вейн…
— Вода нагрелась, — хмуро сказал Дир.
Он принес небольшую лохань, поставил у огня. Подвесил над очагом котелок с похлебкой. И вышел, прихватив с собой бутыль.
Вейн неуверенно оглянулась на полог, заменяющий в комнате дверь, потом махнула рукой и разделась. Торопливо обмылась, вытерлась нижней рубашкой и с тоской посмотрела на грязное и местами рванное платье. Но выбора не было, пришлось снова влезть в черный балахон, что ей выдали в темнице. Как смогла, постирала сорочку и развесила у очага, надеясь, что до утра она просохнет.
— Дир, я умылась, — позвала она, откидывая полог.
— Ну вот, всю воду истратила, — недовольно пробурчал он, входя в комнату.
— Прости, — смутилась она. — Я не подумала, что нужно тебе оставить, — с волос текло, и Вейн перекинула влажные пряди за спину, чувствуя, как неприятно капает за ворот вода.
— Беда с вами…
— …благородными! Я знаю, Дир! И сама принесу тебе воды. Я ведь извинилась!
Вейн схватила ведро и принялась переливать грязную воду из лохани.
— Только это сейчас вылью…
Он молча отобрал у нее лохань и вышел из комнаты. Вейн с ведром кинулась следом.
— Ты только скажи, где колодец? — крикнула она, направляясь к двери.
Мужчина так же молча отобрал у нее и ведро. Сюда почти не проникал свет от очага. Окна заколочены, да и вечерний сумрак уже окутал город. Дир стоял рядом, и Вейн ощутила легкий запах хмеля. Так вот что было в той бутыли!
Она подняла голову и в полумраке посмотрела на его лицо.
— Надо же, сама принцесса к колодцу собралась, — насмешливо произнес он.
Он стоял так близко, практически прижимая ее к стене. Девушка застыла, глядя в его глаза. Правда, выражения разобрать не могла, слишком мало света. Он медленно положил руку на ее талию.
— Я же не в твоем вкусе, — тихо сказала она.
Она не боялась. Понимала, почему он так смотрит, отчего участилось мужское дыхание
и напряглось тело. Но ничего не чувствовала.— Ночью все кошки серые, — так же тихо ответил Дир.
Он склонил голову и поцеловал ее, и у Вейн с сожалением мелькнула мысль, что мерзкий запах уже успел выветриться из ее рта. Она просто стояла, ощущая его губы и настойчивый язык. Не сопротивлялась, но и никак не реагировала.
Он отодвинулся и вздохнул.
— Знаешь, ты могла бы проявить больше участия, лейна, — чуть заплетающимся языком промолвил.
— Разве? — спокойно смотрела она на него. — Ты дважды спас меня, и я благодарна. Поэтому не сопротивляюсь. Но это все, на что я способна, Дир. А что делать дальше, дело твое.
Он еще постоял и, отвернувшись, вернулся в комнату. Вейн поморщилась, откинула влажные волосы. Воротник стал совсем мокрым и неприятно холодил тело.
— Иди есть, похлебка готова, — глухо позвал из комнаты Дир.
Вейн не заставила просить себя дважды, прошла в комнату и села у очага на мешок с соломой. Мужчина протянул ей глиняную кружку, тарелок в доме не было. Вейн, не поднимая глаз, молча отхлебнула. Свет велик… как же вкусно!
Дир сидел, уставившись в огонь, и на девушку не смотрел. В его медовых глазах отражался огонь, и они сейчас казались совсем желтыми. Как-то отстраненно Вейн подумала, что он вполне привлекательный мужчина и моложе, чем ей показалось там, в лесу. Но это понимание не вызвало в ее душе никакого отклика.
Допив похлебку и съев все овощи со дна кружки, Вейн поднялась.
— Я могу занять маленькую комнату?
Он кивнул, не поворачивая головы, отхлебнул из бутылки. Девушка поморщилась, помялась, не зная, что сказать.
— Дир, я не хотела тебя обидеть. Я, правда, тебе очень благодарна за все.
Он вскинул на нее удивленный взгляд.
— Что? А, ты еще здесь… Да, брось, лейна, не хочешь, как хочешь, тебе же хуже, — он насмешливо ей подмигнул. — А могла бы согреться и удовольствие получить…
Вейн вспыхнула и поджала губы.
— Пусть хранят твои сны виры, Дир, — сказала она и ушла спать.
Вейн уснула, как в яму провалилась. Утром пробудилась в слезах, хоть и не помнила, что ей снилось. Но догадаться было несложно. В комнатке-чуланчике было по-прежнему темно, так что не понять, утро уже или еще ночь.
Поворочавшись на твердом тюфяке, Вейн поняла, что снова уснуть не удастся. Она потянулась, оправила платье и тихо вышла в коридор. Замерла, увидев у двери полностью одетого Дира.
— Ты куда? — удивилась она.
— Мне нужно уходить, — спокойно ответил он, накидывая плащ. — Скоро дозорные пойдут с обходом, могут почуять.
— Подожди, — растерялась Вейн. — Как уходишь, а как же я?
— А что ты? Ты иди в город, к людям. Ну, или к Темным. Здесь, в Бранте, Одичалых нет, их за стены выгоняют. Могу посоветовать выбрать из Темных какого-нибудь старика, молодым много силы нужно, быстро выпивают и контролируют себя плохо. Хотя… С молодым тебе приятнее будет, наверное.