Вейн

Он вдруг, и правда, упал на колени, продолжая сжимать ее руки, покрывая ладони поцелуями.

— Умоляю, не уходи… Тебя выпьют до дна. Я жить без тебя не могу, не хочу… Только останься! Все сделаю, все, что захочешь, прошу… прошу тебя… любимая…

Он все целовал и целовал, потом обхватил ее руками, прижался лицом к ее животу, и все продолжал что-то говорить, умолять, убеждать… Вейн закрыла глаза. Всего на миг позволила себе эту слабость. А потом оттолкнула его руки и вышла, даже не попрощавшись и зная, что уходит навсегда. Чтобы ни было дальше, ее история с Диром закончена.

И где-то внутри дома завыло что-то, словно и не человек вовсе, зверь…

***

Мертвые земли

Антар

Гнилых Озер они достигли к вечеру, отдохнувшие лошадки неслись рысью, раскрывая короткие крылья, взмывая на несколько шагов над землей. Вейн придерживала Птичку, чтобы та не слишком резвилась.

Дир молчал, только хмурился да оглядывался напряженно. Они мчались по утоптанной дороге, мимо сосняка в паутине тумана, вдоль топких низин, от которых несло болотом. Но зверей не видно, чудовища Мертвых земель не почтили путников своим визитом. Впрочем, от этих мыслей Вейн усмехнулась. Самое страшное чудовище она оставила за спиной, в ледяной купели.

Или самым страшным зверем этих земель была она сама?

Даже сквозь холод сердце забилось болезненными учащенными толчками. Стужа сковывала ее изнутри, мешала смотреть, потому что слезы замерзали в глазах, кололись, и приходилось часто моргать, чтобы хоть что-то увидеть.

Кхха тяжело заклокотала, уселась на плечо девушки. Недовольно заворчала, почуяв холод, но улетать не стала, только вцепилась крепче когтями. Вейн ее почти не почувствовала, так закоченела.

Путевой дом был тот же, в котором она останавливалась по пути в Антар. Хозяин ее даже признал, улыбнулся приветливо.

— Две комнаты, — не ответив на улыбку Темного, бросила Вейн. — И горячей воды. Много…

Дир кинул на нее обеспокоенный взгляд, но Путница не обратила внимания, отвернулась. За столами сидели несколько перерожденных, скорее всего, местные лесорубы, такие получают от тьмы силу десятерых. Они что-то засвистели вслед девушке, когда она пошла к лестнице. Но и на это Путница не обернулась, лишь заклекотала недовольно Кхха.

Но уйти Вейн не успела, потому что дверь просто слетела с петель, выбитая снаружи темной силой. И сразу все, кто был в зале, ощетинились оружием, оскалились, пригнулись… Дир метнулся, закрывая собой Вейн.

— Беги! — выкрикнул он.

Вейн бросилась по лестнице, но ее просто сдернули вниз, словно плетью. Кхха упала с ее плеча, и не взлетая, поползла в сторону. Сильные руки сжали девушку так, что она задохнулась.

— Игры закончились, — яростно сказал Ксандр.

Ее сознание взорвалось от чужого разума, на этот раз без всякой осторожности, он просто взламывал ее память, причиняя боль.

— Не сопротивляйся, Вейн… — серые глаза с красным зрачком заполонили для нее целый мир, став бесконечной снежной равниной, ледяной пустошью…

Дир выдернул из рук раззявившего рот лесоруба топор, и, размахнувшись, со всей силы ударил Ксандра по голове. Но тяжелое лезвие словно наткнулось на стальную плиту, и Охотник упал, не выдержав отдачи. Ксандр отвернулся от девушки, осмотрелся. Повел ладонью так, что Дир отлетел в сторону, ударившись спиной о деревянные балки таверны.

— Нет! — вскрикнула Вейн. — Не трогай его!

Лесорубы очнулись, зашевелились.

— Они же эри! — вспомнил один из них Кодекс. — Эри нельзя убивать! Только пить… Мы правила чтим! Эй, Темный, руки от девчонки убери!

Ксандр даже не обернулся.

— Сколько еще раз я должен умереть от твоей руки, Вейн, чтобы окончательно понять, кто ты? — выдохнул он ей в губы.

— Отпусти… — она дернулась, пытаясь дотянуться до своих кинжалов, но он больно сжал ей руки, обездвиживая.

— Отпусти девчонку! — возмутились лесорубы, вскинули свои топоры, одновременно бросаясь на Ксандра. Он вздохнул, поднял голову, и таверна взорвалась воплями, потому что в один миг весь Путевой дом погрузился в слой тьмы. Исчезли стены и потолок, завертелись вокруг черные вихри, и полезли со всех сторон жуткие монстры: оскаленные, крылатые, трехголовые и рогатые, порождения мрака и тьмы… На черном небе — ни одной звезды, и со всех сторон — туман, тоже живой, дышащий, жадный…

— Не надо… — тихо сказала Вейн. Странно, но сейчас она не чувствовала страха. Может, от того, что Ксандр держал ее, слой, созданный им, не вызывал в девушке привычного приступа ужаса. Зато его сполна ощутили все остальные. Огромные лесорубы плакали, как дети, размахивая своими топорами, кричал хозяин таверны, и выли прислужницы, забившиеся под столы. Только хищники бездны подкрадывались тихо, беззвучно…

Но Ксандра все это уже не интересовало. Он смотрел ей в глаза, с ненавистью, с тоской, с болью.

— Почему? Почему, Вейни? Почему ты делаешь это? Предаешь меня? Почему? Ненавижу тебя и забыть не могу! — он говорил зло, отрывисто, сжимая ее тело, как тисками. — Столько лет, а в голове снова только ты…

Твари мрака бросились на Темных, сомкнулись страшные челюсти на чьем-то теле…

— Не надо, — закричала Вейн. — Я все покажу. Не надо, прошу тебя.

Он медленно кивнул, и все исчезло. И таверна, и лесорубы, и Дир… Это снова был слой: голая равнина с нависшим над головой пасмурным небом.

— Объясни, Вейн!

— Объяснить? — Вейн закричала, но вдруг затихла, сжала решительно зубы, вскинула голову. Взяла его ладонь и приложила к своей щеке. Тьма, как же она замерзла… — Я тебе покажу, Ксандр. Все равно ведь узнаешь.

Он тоже замер, настороженно всматриваясь в ее глаза. Потянулся аккуратно к ее воспоминаниям, все еще не веря. Да, двери ее памяти были открыты. Нараспашку.

— Входи, — выдохнула она.