Victory значит победа

Сириус, сам того не замечая, сильнее сдавил мое плечо. Я поморщилась, но промолчала, наблюдая за рукой Долохова в щелке. Он шагнул назад и исчез из поля моего зрения.

Кажется, ушли. Выждав еще некоторое время, мы выбрались из ненадежного укрытия. Сириус без раздумий открыл ближайшее окно. В номер ворвался прохладный воздух, принеся с собой надежду на скорую свободу, неполноценную, и все же…

Мы не заметили, как позади открылась дверь.

– Что вы здесь делаете?!
– с сильным акцентом вскричал женский голос.

Я крутнулась на месте, готовая палить из палочки во все, что движется.

В двери замерла миниатюрная японка, глядевшая на нас округлившимися от изумления глазами. А я-то считала, японцы прекрасно владеют собой. Хотя чему удивляться…

Японка, несомненно хозяйка этого номера, собралась издать очередной возмущенный крик. Сириус опередил ее, взмахнув рукой с палочкой. Женский голос как будто отсекли от его владелицы.

Что, впрочем, от этого толку? Внимание Пожирателей, вероятно, было привлечено еще в первый раз.

Со вторым взмахом палочки ошалелый взгляд японки затуманился как раз одновременно с зазвучавшим топотом ног в коридоре.

Почти в один прыжок я подлетела к женщине и, потянув за собой, повалила на пол возле кровати. Хорошо, что она хрупкого телосложения, иначе упасть нам вдвоем было бы проблематично. Почему я это сделала? Наверное, потому что ровно через пять секунд на месте, где стояла до этого японка, появились Пожиратели смерти.

А Сириус не спешил никуда прятаться. И лишь мысленный приказ не дал мне тут же вскочить.

“Не вставай, Виктория!”

Вот в чем было преимущество нашей ментальной связи: мы могли не озвучивать свой разговор вслух.

“Но как же…”

– Блэк!

Долохов.

Я поджала ноги и осторожно придвинула японку ближе к кровати, где нас с порога не было видно. Она находилась в сознании, но не проявляла никаких осмысленных действий. Сейчас мне было не до нее, я думала только о том, как бы помочь Сириусу.

– Я чуял, что здесь кто-то есть.

В голосе Долохова промелькнула нотка удовлетворения. Должно быть, он осмотрел номер, потому что добавил:

– Где она? Где девчонка?

– Я один, Долохов, - сказал Сириус.
– С чего ты взял, что я с кем-то?

Он старался говорить спокойно, с тенью насмешки. Надо сказать, у него это получалось неплохо. Но неужели Долохов поверит его тону?

– Ну давай, попробуй поищи, - подначил его Сириус.

Я сглотнула. Зачем он это сказал?

Изгибаясь как гусеница, я пододвинула женщину дальше так, чтобы она оказалась наполовину под кроватью за нависающим с нее покрывалом.

– Окно, - произнес кто-то.

– Окно?
– повторил Долохов.
– Что с ним?

Шаги и голоса переместились вправо, то есть ближе к кровати. Я крепко сжала палочку. Ногти впились в ладонь, отпечатывая на коже четкие полукружья.

“Виктория, не двигайся пока. Когда скажу “беги” - убегай. Поняла?”

“Я-то поняла. Но как же ты?”

“Не беспокойся за меня. Просто делай так, как я говорю.”

Ничего себе, не беспокойся… А что я, по его мнению, должна делать? Расслабиться? Ну уж нет!

И все-таки дальнейшее произошло не так, как рассчитывала я.

От неудобной позы у меня затекла нога. В нее словно вонзилось несколько сотен игл. Еле выдерживая эту невольную пытку, я осторожно пошевелилась, распрямляя наполовину онемевшую конечность.

По-видимому, Пожиратель смерти стоял к кровати слишком близко, поскольку сказал:

– А это что такое?

Он меня заметил? Ой, мама…

“Беги, Виктория!” - как стартовый выстрел, прозвучало в голове мысленное восклицание Сириуса.

Я взвилась вверх потревоженной змеей, едва устояв на ногах, в одной из которых до сих пор чувствовались иглы, и вскочила на кровать. В шаге от меня в самом деле стоял Долохов. Он потянулся ко мне, справившись с легкой оторопью, но не успел. Я увернулась, спрыгивая на пол.

– Яксли, держи ее!
– крикнул он.

Второй находившийся в номере Пожиратель бросился мне наперерез, растопырив в стороны руки, будто собираясь меня обнять. Но тут в него врезался яркий луч заклятия, и Яксли отшвырнуло назад.

“Уходи, - повторил Сириус.
– Я задержу их.”

Ох, как мне не нравится это…

Выбегая в коридор, оглянулась. Он сражался с Долоховым, который, отражая его удары, постепенно передвигался к выходу, а Яксли приходил в себя. Он поднял палочку, целясь в меня.

Врешь - не возьмешь…

Я уже бежала по коридору, сломя голову. Моему кроссу неожиданно воспрепятствовал вынырнувший из-за угла человек. Если бы я решила, что это обычный постоялец отеля, то несомненно бы ошиблась.

Моя рука в долю секунды оказалась в крепком захвате, что и резко остановило сумасшедший бег. Я инстинктивно задергалась, частично забыв о такой иногда полезной штуке, как волшебная палочка, в данный момент стиснутая в ладони.

– Не хочешь поздороваться, дорогая?

Эти спокойные, но звучащие так издевательски для меня, слова были словно громом среди ясного неба. Если бы подо мной разверзлась земля, я бы куда меньше изумилась.

Я вмиг застыла, вскинув глаза. На меня смотрели бесстрастные карие глаза Алекса, самой большой ошибки в моей жизни.

– Отпусти меня, - из горла вырвался хрип, жалкая пародия на выкрик.

Не думала, что наша встреча произойдет так внезапно, лоб в лоб.

– Ты меня совсем не рада видеть?

– Рада?! Кто ты такой, чтобы я тебе радовалась?!

С моим голосом прорвалось столько ярости и неприязни, что Алекс ослабил хватку. Я вырвала у него свою руку и отошла назад.

– Кто ты?

Не знаю, ответил бы он, но ему точно бы помешал раздавшийся голос Долохова.

– Эндрюс! Где ты?

Алекс повернул голову.

– Уходи, - сказал он, не глядя на меня.
– Уходи, но запомни одно: очень зря ты связалась с Блэком. Очень зря.

Я попятилась от него. Почему-то повернуться к нему спиной духу не хватило. А вот спросить…