Вид с холма (сборник)

В этот момент Рябкина увидела Вадима с Тамарой и приветливо махнула рукой. Тамара тоже улыбнулась и кивнула.

— К любовнику собирается… Недавно прялку из Японии привезла… Теперь все наши балетные идиотки помешались на прялках. Сговорились купить на гастролях.

— Том, ты злая, — оторопел Вадим.

— Ничего не злая. Просто не думаю о людях лучше, чем они есть… Чтобы не разочаровываться… И вообще, искренняя грубость ценнее неискренней улыбки. А они все лицемерки.

Во дворе дома выгуливали пуделей, эрделей, колли; с владельцев собак дворничиха брала пять рублей в месяц за уборку двора. Что Вадима особенно смешило, так это гуляющие с собаками. Они соблюдали четкую субординацию: солисты с солистами, кордебалет с кордебалетом, миманс с мимансом. Собаки подражали хозяевам, только гаражная дворняга Цыган, кем-то издевательски постриженный под пуделя, не разбирал титулов: всех собак, подбегающих к гаражу, хватал за загривок.

Иногда Вадим думал: «Все-таки актеры двуличный и тщеславный народ, в их жизни полно показного… При встрече лезут друг к другу целоваться… Поклоны, жесты, выпендриваются — дальше некуда, ведь они постоянно на виду, их все знают… Их надо только смотреть на сцене, но общаться с ними скучно». А в другой раз он восхищался актерами за трудолюбие, умение перевоплощаться. «Ведь для этого нужно быть тонким человеком, — рассуждал он. — Нужно уметь сопереживать».

Под двором находился подземный гараж, в котором работал механик Владимир Иванович. Вадим иногда заглядывал к нему одолжить инструмент. Владимир Иванович сразу понял, что Вадим разбирается в машинах, и проникся к нему доверием: нахально подмигивал и подробно рассказывал, сколько накануне «содрал» с того или иного солиста. Пользуясь тем, что артисты ничего не смыслили в машинах, он заламывал баснословные суммы за пустяковый ремонт. Он имел «иномарку», двухэтажную дачу, две сберегательные книжки и молодую любовницу. «Негодяй!» — назвала его Тамара с гримасой отвращения, и Вадим подумал: «Все-таки она молодчина — открыто порицает всякую несправедливость и ложь, от кого бы они не исходили: от артистов или механика».

Летом, когда Илья был в лагере, Тамару неожиданно пригласили на гастроли по Сибири.

— Заработаю много денег, сделаем ремонт в квартире, — заявила она Вадиму, но через два дня после отъезда вдруг позвонила из Прокопьевска: — Милый, приезжай! Ужасно по тебе соскучилась! Отложи работу и приезжай, а то я здесь умру от скуки.

Когда Вадим прилетел, она чуть не задушила его в объятиях и горячо проговорила:

— Говорят сильная любовь на расстоянии еще сильнее. Ерунда! Конечно, лучше раз в месяц обнимать настоящего мужчину, чем ежедневно видеть слизняка, но все-таки по полгода ждать капитана дальнего плавания — невероятная мука! Я и за два дня по тебе ужасно соскучилась.

Гастрольная труппа обитала в гостинице на окраине. В одном из номеров жили чтец из Москонцерта, глуповатый и нерасторопный Геннадий, и невероятно энергичная, маленькая и сухая танцовщица Нелля. Геннадию было тридцать лет, Нелле на пять больше. Геннадий считался руководителем группы, но всеми гастрольными делами заведовала Нелля. Они жили вместе больше четырех лет, но всем объявляли, что это их свадебное путешествие. Нелля ежегодно ездила в поездки, но танцевала в полсилы.

— Здесь, в провинции, все равно ничего не понимают, — говорила.

В Москве она имела большую квартиру и «Волгу»; Геннадия, который жил у нее, за глаза называла «мой губошлеп».

В другом номере жил сорокасемилетний концертмейстер Володя. Он объездил всю страну и знал, где какая публика, где чем кормят, где что можно купить. Ежедневно по вечерам Володя писал письма жене и двум дочерям, опускал письма в ящик и… поднимался в номер к молодой певичке радио, тоже состоящей в гастрольной бригаде и поехавшей, чтобы «нести искусство в массы».

— Я особенно близко ни с кем не схожусь, — доверительно поделился Володя с Вадимом. — По опыту знаю, люди быстро надоедают друг другу, начинают собачиться при распределении номеров в гостинице, из-за ставок…

В четвертом номере жили приятели, молодые парни: танцор Юлик и певец — бас Станислав. Юлик начитанный, интеллигентный, поехал на гастроли заработать денег — им с женой не хватало на кооператив. Его жена заканчивала какой-то институт; провожая мужа, была в невероятно приподнятом настроении, а на обратном пути, когда Вадим подвозил ее на машине до метро, сообщила:

— Я так счастлива, что мы наконец-то отдохнем друг от друга. Прямо извел меня ревностью, все нудит и нудит. А вы? Вы тоже, наверное, довольны? Я как увидела вас, сразу подумала: «Неужели она его жена, ведь она старше его, и вообще».

Всю поездку Юлик тосковал по жене, звонил в Москву и переживал, если не заставал ее дома.

Станислав приехал в Москву из Баку, не прошел по конкурсу в театр на солиста, но был принят в хор.

— Там, в театре, все через знакомых, — заявил он Вадиму.

— Ничего подобного, — возразил Юлик. — Всего можно добиться. Работай упорно над собой — и возьмут в солисты.

Юлик серьезно относился к работе и весь выкладывался, был ли зал переполненным или полупустым. Оттанцевав, вбегал за кулисы, смахивал капли пота и радостно сообщал Вадиму:

— Кажется, у меня сегодня все получилось.

Тамара имела высокую ставку и быстро подсчитала, что за две недели получит немало денег — практичная, она ставила только реальные цели, но, увидев, что в городе нет афиш об их выступлении и местная филармония выделила площадку в рабочем клубе, вспыхнула:

— Я не буду танцевать на этих собачьих площадках! Какой стыд! До чего я докатилась!.. А эта местная филармония — позорище! Они там развращены властью, что хотят, то и делают! Говорят, концертный зал занят каким-то ансамблем. Вранье! Ансамбль приедет только через три дня. Они там все изоврались…

Вадим успокаивал жену, говорил, что профессионала должна устраивать любая сцена и всегда в зале найдется хотя бы два человека, которым нужно ее мастерство.

— Представляешь, Том! В больших городах видят многое, а сюда, в захолустье, может, раз в пять лет приехали артисты, да еще из Большого театра! Для них это праздник! И потом, королева, не забывай, что ты танцуешь и для меня.

Вадим оказался прав: в клубе среди зрителей оказалась старушка с внучкой. После спектакля со слезами на глазах они подошли к Тамаре и девчушка протянула букет полевых цветов.

— Внучка долго выбирала, кому подарить, — сказала старушка. — Больше всех ей понравились вы. Внучка хочет стать балериной.

После Прокопьевска неделю гастролировали в Новокузнецке и Кемерово, где выступали в больших современных Дворцах культуры, только на первый концерт в Новокузнецке продали всего пятьдесят билетов. Геннадий пошел в обком и оттуда обязали руководителей предприятий обеспечить артистов зрителями, но многие рабочие, заплатив деньги, на концерт все равно не пошли.

К следующему выступлению Вадим написал десять объявлений и, обежав город, развесил их в многолюдных местах. Зал был переполнен. После этого Нелля предложила Вадиму на следующий год «заменить ее губошлепа Генку на посту руководителя».

На гастролях Вадим выполнял роль носильщика, осветителя и официанта — накрывал стол к ужину в номере Нелли, в зрительных залах изображал восторженную публику, покупал цветы и подносил артистам от «благодарных зрителей».

Последнее выступление в Кемерово планировалось в Парке культуры. Никаких афиш не было, но за два часа до выступления по Парку объявили: «На открытой площадке состоится концерт артистов Большого театра». Пришли две-три старушки, влюбленные парочки, которые весь концерт целовались на последних скамьях, двое подвыпивших рабочих, которые, когда пел Станислав, бурчали: