Видишь принца - целуй! И так восемь раз

– Да что вы, девчата, зачем такие хлопоты, отлежусь, через несколько дней само пройдет, - смутился Кюрим, искоса глядя на "добровольца" и совершенно не понимая, почему для того, чтобы намазать его многострадальную ногу еще одним каким-то снадобьем, понадобилась целая делегация.

Шихафуддин на провокацию не поддавался и с улыбкой подкручивал ус здоровой правой рукой. Полина решительно направилась к подопытному пациенту, устроившемуся в единственном кресле.

– Ну-с, показывайте, где у вас проблема?

Офицер молча закатал рукав богатой, темно-синего шелка, рубахи.

Полина нервно сглотнула.

Рука мужчины пониже локтя была испещрена грубыми фиолетовыми шрамами в стиле "нет живого места". Тренированное воображение сразу же подсказало актрисе, как все это могло выглядеть сразу после ранения. "Это куда же надо было засунуть руку, чтобы добиться подобного результата?", - ужаснулась девушка, но никаких вопросов задавать не стала, а попросила пациента покрутить запястьем и пошевелить пальцами. Похоже, никаких фатальных повреждений у офицера не было, а нормально владеть рукой мешали стянувшие и перекорежившие мышцы и кожу шрамы.

Полина мысленно перекрестилась и начала раздавать указания.

– Мирик, вставай сзади и прихвати пациента за плечи. Вы, Абдульмуталь, садитесь вот на эту низкую скамеечку и придерживайте ему ноги, чтоб не дернулся. Аглая, когда все будут готовы, начинай осторожно наносить мазь на пораженную поверхность. Сама я буду держать здоровую руку.

– Тщательно зафиксированный пациент в анестезии не нуждается, - тут же оценила получившуюся живую скульптуру Аглая, но подруга ее уже не слушала, потихоньку стягивая со своей руки артефактник и пытаясь пристроить его на запястье пациента. Браслет натягивался с трудом - Полина и думать забыла, какие у гадского офицера широкие кисти рук, и как она намучилась с ним еще в прошлый раз. Наконец артефактник удалось надвинуть на запястье, Полина с облегчением нажала на фиолетовую бусину... и только тут обнаружила, что Аглая еще и не приступала к обмазыванию руки потерпевшего лечебным "Васильком".

"Штирлиц в очередной раз как никогда был близок к провалу", - нервно подумала самозваная лекарка и сделала подруге страшные глаза. Та поспешно шлепнула на шрамы колбаску крема и с нездоровым энтузиазмом принялась его размазывать. Полина с облегчением стянула с руки подопытного колдовской браслет.

Обмануть тренированного офицера их детские хитрости, конечно, не могли.

Шихафутдин сидел смирно, прикрыв глаза и сосредоточившись на своих ощущениях. Поэтому он сразу понял, что покалывание и жжение в поврежденной конечности началось чуточку раньше, чем симпатичная малышка выдавила на нее жирную мазь из странной трубочки. Но, поскольку извечный вопрос "вам шашечки или ехать?" офицер давно решил в пользу поездок, о досадном проколе самозваных лекарок так никто никогда и не узнал.

Руку продолжало ощутимо покалывать и как бы растягивать изнутри. Снаружи Аглая так усердно втирала в нее крем, как будто верила, что он действительно может помочь. Вредный "Василек", как назло, никак не желал впитываться, разлагаясь на глазах и жидкость и пахучую жирную субстанцию. "Похоже, крем испортился на жаре, или срок годности у него вышел", - озабоченно подумала девушка, титаническими усилиями сохраняя на лице выражение "все идет как надо".

Мирик и Абдульмуталь добросовестно придерживали пациента, который и не думал дергаться. Кюрим с дивана с интересом наблюдал за процессом излечения. Актерское чутье подсказывало ему, что в действе присутствует некоторая постановочность.

Наконец Полине надоел этот мартышкин труд, и она велела медбратьям отпустить пациента. Помогло, не помогло - все равно все, что можно было сделать, уже сделано. Полина взяла со столика салфетку и принялась вытирать с конечности офицера остатки крема. Шрамы никуда не делись, хотя казались чуточку бледнее. Шихафутдин, тело которого от неудобной поза давно затекло, деликатно выпутался из загребущих ручек актрисы, встал, потянулся, и вдруг переменился в лице. Поврежденная рука ощущалась совсем по-другому! Офицер глубоко вдохнул и сделал то, о чем мечтал все два года с момента получения травмы.

* * *

– Когда Шихафутдин невесть откуда выхватил пару кинжалов и принялся с небывалым энтузиазмом размахивать ими во все стороны, я подумала, что от твоего лечения он сошел с ума и мы все умрем!
– и глубокой ночью, уже сидя в ночной рубашке на своей кровати, Аглая никак не могла успокоиться.
– Кто же знал, что это какой-то там их воинский комплекс, который ему никак не давался с поврежденной рукой? Когда потом он подхватил меня и подбросил под потолок, я чуть не скончалась от разрыва сердца! А уж после того, как Шихафутдин начал плясать какой-то жуткий местный танец, мне на полном серьезе захотелось выскочить в окно. Хорошо, Мирик удержал.

– Да, это был просто праздник какой-то!
– вспоминая разошедшегося пациента, пробормотала Полина и широко зевнула.
– В смысле, Праздник Святого Иоргена. Фильм такой немой был, с Ильинским и Кторовым, - пояснила она, наткнувшись на непонимающий взгляд подружки.
– С плясками исцелившегося чудесным образом больного.

– Зато Кюримчик так ничего, кажется, и не понял, - продолжала захлебываться словами Аглая, привычно пропустив мимо ушей выплески Полининой эрудиции.
– Как ловко он всех нас выпер из комнаты, едва Абдульмуталь намазал ему коленку. И неудивительно - такой сумасшедший дом на выезде не каждый у себя потерпит. Ничего, вот утром будет ему сюрприз, - Аглая тоненько захихикала и ойкнула, увидев, что подруга уже спит. "Укатали Сивку крутые горки", - философски подумала она и вытянулась на кровати.

В отличие от подружки, спать школьнице совершенно не хотелось. Нервы все еще были на взводе. В последний раз ее подбрасывали к потолку в счастливые детсадовские годы. И кинжалы еще эти. Мирик... Кюрим... Крем "Василек"... Аглая перевернулась на другой бок и применила проверенный "засыпательный" способ - замоталась в тонкое шелковое одеяло с головой, оставив снаружи только нос. Через несколько минут она уже сладко посапывала.

А вот Кюриму этой ночью заснуть не удалось - после позднего визита чокнутых лекарей у него зверски корежило и ломило поврежденную ногу. Не спал и Шихафутдин - ему всю ночь мерещились капающие слюной степные шакалы, из зубов которых он два года назад голыми руками выдернул ярмарочную гимнастку - девица сверзилась с шеста, проломила клетку и упала прямо зверям на головы.

В соседнем мире ворочался на ложе третий принц демонов Люцимаг Черный - до визита в халифат оставалось всего два дня, и лихорадочные думы не давали ему заснуть.

Торговля с Альтрой была жизненно необходима Барачу - суровый мир демонов слишком медленно восстанавливался после случившейся сотни лет назад катастрофы, и в нем не хватало многого необходимого и просто приятного. Барачу было что предложить соседям, но большинство контактов происходило самым примитивным образом - через ритуал вызова демонов, в совершенстве освоенный каракуматскими жрецами.

Звездочеты Барача много лет бились над тем, чтобы сделать канал связи стабильным, но получалось это только три дня в году - когда миры сближались настолько, что энергии демонских артефактов хватало удержать путь.

Главный звездочет императорского двора Барача как-то с горечью признался Люцимагу, что здесь помог бы только артефакт, принесенный из третьего мира, существование которого несколько лет назад доказал его помощник, слегка свихнувшийся на науке Шишуримаг младший.

<