Vigilance

– Это очень плохо. Такие инциденты не должны становиться достоянием общественности.

– Согласен, сер. И еще… - Теперь уже Паксли понизил голос и воровато огляделся. – Я кое-что подслушал, когда сопровождал рыцаря-командора в Церковь.

– Ну так не тяни кота за хвост, Паксли! – раздраженно пробормотал Каллен. Адвен возблагодарил Создателя за то, что бывший храмовник цитадели Кинлох настолько любопытен, что даже не утруждается отвести подчиненного в сторонку для беседы с глазу на глаз. Впрочем, в такой толпе они привлекают куда меньше внимания, нежели стоящими отдельно с подозрительным видом. Возможно, Каллен умышленно расспрашивал его здесь, за стенами Казематов. Стало быть, там их могли подслушивать?

– Простите, сер, - виновато пробубнил храмовник и немного нервно заговорил: - Я немного слышал разговор Ее Милости и Мередит. Владычица Церкви сказала, что монна Хоук расспрашивала ее о плане всеобщего Усмирения. Помните? Тот самый, который придумал Алрик!

– Ей-то до этого какое дело? – искренне удивился Каллен. – Монна Хоук даже не маг. Правда, у нее, по слухам, есть друзья-отступники, однако что-то она раньше не выступала в их защиту – во всяком случае, открыто.

– Не знаю, сер, но Мередит была очень этим разозлена. Кажется, монна Хоук приложила руку к убийству Алрика – во всяком случае, так считает рыцарь-командор.

– Откуда бы ей знать, как пробраться в Казематы? Если только… - Каллен нахмурился. – Если только ей не показали дорогу…

– Кто-то из отступников? – понимающе кивнул Паксли.

– Да. Хм… Создатель, но какой же дурой надо быть, чтобы убивать храмовника прямо в Казематах, да еще и потом сообщать об этом Эльтине! – Каллен поспешно прочистил горло и заявил: - Прошу прощения, но я не вижу в этом никакой логики. Монна Хоук кажется мне слишком здравомыслящим человеком для подобного поступка.

– Может, это не она, а ее друзья-отступники? – предположил храмовник. – А монна Хоук просто спросила у Владычицы Церкви про этот план. Он, кажется, ей не понравился.

– Потому что этот идиотский план не мог понравиться никому, кроме покойного Алрика, - фыркнул рыцарь-капитан. – Паксли, ты уверен, что ничего не путаешь?

– Нет, сер. Ее Милость точно говорила об этом. Ее обеспокоило, что монна Хоук вообще знает об этом плане.

– Тут я с ней вполне согласен. Это дело храмовников и Церкви, и за пределами Круга никто не должен был об этом знать.

– Вот и я так думаю, сер. Рыцарь-командор очень разозлилась, сказала, что никто не должен ничего знать, и пригрозила найти монну Хоук и разобраться с ней. Но тут за монну вступился принц Себастьян – ну, вы знаете его, да? – Каллен быстро кивнул. – И он сказал, что монна Хоук не может иметь никакого отношения к заговору отступников, потому что она разорвала все отношения со своим другом, якобы состоявшим в группе заговорщиков.

– Каким еще другом?

– Да вы его знаете, сер. Андерс. Помните, который еще двадцать раз из Круга убегал?

– Не двадцать, а семь, - строго поправил его Каллен и уточнил: - Выходит, она больше не защищает Андерса? Мы можем его поймать?

– Не знаю, сер. Принц ничего об этом не упомянул. Все, что он сказал, - то, что монна Хоук больше этого Андерса знать не желает. Принц это лично слышал и готов в этом поклясться.

– Ну, это неплохая новость, - удовлетворенно кивнул Каллен. – Признаться, я давно хочу поймать Андерса так, чтобы он уже не сбежал. Я его помню еще по ферелденскому Кругу. Тот еще проныра. Было бы неплохо наконец посадить его под замок… Тебе еще есть что доложить?

– Мойра спрашивает, докладывать ли рыцарю-командору о том, что произошло с Эмериком.

Каллен задумался. Наконец он медленно проговорил:

– Пока… пока не стоит. Она в последнее время очень легко впадает в ярость, так что лучше ее пока не мучить плохими новостями. Если она узнает о том, как погиб Эмерик, это ее наверняка разозлит. Я лучше сам обо всем сообщу… чуть позже.

– Как скажете, рыцарь-капитан.

– Свободен.

Паксли послушно удалился, а Каллен застыл на месте с непроницаемым выражением лица. Со стороны казалось, что это не он только что узнал весьма волнующие новости. «Да он здорово научился собой владеть, - с невольным уважением подумал Сурана. – Интересно, как и где он этому научился?»

И не менее интересно ему было узнать, кто такой Эмерик. Того храмовника, который был убит в Казематах, звали, похоже, все-таки Алрик. А кто тогда Эмерик? И при каких обстоятельствах он был убит? Не магией крови же? Любопытные же, однако, дела творятся у них в ордене: то одного храмовника неизвестные убивают прямо в Казематах, то другого…

Эльф пошатался по внутреннему двору еще немного, стараясь одновременно держаться подальше и от храмовников, и от тевинтерских статуй (что внушало ему больший страх, он и сам не мог определить), но больше ничего интересного не увидел и не услышал. Зато на обратном пути, в умиротворяющей его атмосфере толкотни и грязной ругани, у Адвена было достаточно времени обдумать подслушанный им разговор.

В том, что у Хоук хватило глупости убить храмовника на его же территории и потом радостно доложить об этом Эльтине, эльф сомневался. Ферелденка, хотя и не была семи пядей во лбу, действовала подчас очень разумно и аккуратно – очевидно, набралась житейского опыта в ходе многочисленных попыток решить проблемы Киркволла. С другой стороны – не это ли убийство послужило предлогом ссоры Агнес и Андерса? В таком случае, скорее всего, смерть Алрика была делом рук целителя, а Хоук оказалась лишь свидетелем – потому-то, вероятно, Себастьян и попытался ее выгородить. Щедрый жест с его стороны, стоит заметить: слову принца, пусть и находящегося в изгнании, всегда поверят и придадут большой вес. Однако зачем тогда ферелденке так рисковать и спрашивать об этом плане у самой Владычицы Церкви? Если, конечно, Эльтина не соврала и Агнес действительно спрашивала ее об этом…

Сурана был вынужден признать, что ситуация запутывается еще больше. Так или иначе, был брошен новый камень и в огород магов (один или два храмовника убиты руками отступников), и в огород храмовников (существовал некий план всеобщего Усмирения, который вызывал отторжение даже у храмовников высокого ранга). Причем со стороны такой точный, мастерский удар в обе стороны казался отнюдь не случайным. «Все происходящее, пусть оно и ужасно по сути своей, кому-то выгодно, - заключил эльф. – Вот только кому? Церкви? Магам? Храмовникам? На кунари, пожалуй, я бы не ставил, хотя кто его знает. Или это такие изощренные интриги местной аристократии, у которой есть связи в Круге магов?.. Создатель, да это хуже, чем Игра в Орлее!»

Адвен прибыл обратно в порт, когда уже стемнело. Ведомый каким-то смутным порывом, он поднялся в Верхний город и направился в Церковь. Ему захотелось повнимательнее вглядеться в ее служителей – и заодно попросить помощи у Создателя. Потому что в одиночку справиться с этим делом было решительно невозможно.

Темное нутро Церкви, освещенное горсткой свечей, выглядело довольно зловеще. У подножия огромной позолоченной – или золотой, кто ее знает – статуи Андрасте стояла какая-то церковница и азартно пела куплет из «Погребальных песен». Сурана, прислушавшись, узнал ее голос – он принадлежал той женщине, которая была в том потайном «лириумном» ходе вместе с храмовником Варнеллом. Эльф решил подойти поближе и всмотреться в ее лицо.